Герой Веков - Сандерсон Брэндон. Страница 70

Супруги кружились с грацией, доступной лишь алломантам, точно были созданы из ветра и тумана. В бальном зале стало тихо, как в театре; казалось, что собравшиеся наблюдают за великолепным представлением, а не за двумя людьми, которые танцевали впервые за много лет. Вин знала, что это и впрямь для них редкое и прекрасное зрелище. Рожденные туманом из благородного сословия не могли позволить себе быть слишком грациозными, поскольку это выдавало их истинную суть.

Для Вин и Эленда не существовало таких ограничений. Они танцевали, словно стремясь восполнить утраченное за четыре года, словно бросая свою радость в лицо надвигавшемуся концу света и враждебному городу. Музыка, под которую они танцевали, приближалась к концу. Эленд прижал жену к себе, и она почувствовала, как бьется его сердце. Оно билось намного быстрее, чем после обычного танца.

– Рад, что мы это сделали, – сказал Эленд.

– Скоро будет еще один бал. Через несколько недель.

– Знаю. И, я так понял, состоится он в Кантоне ресурсов.

– Его устраивает сам Йомен, – со значением произнесла Вин.

– Если хранилище расположено где-то в городе, то, скорее всего, оно под этим зданием.

– И у нас будет возможность – и повод – проникнуть туда, – подхватила Вин.

– И у Йомена есть атиум. Он носит одну частицу на лбу. Хоть эта частица и не доказывает, что где-то спрятан целый клад.

– Интересно, нашел ли он хранилище?

– Нашел. Я в этом уверен. Я заметил, как он повел себя, когда я только о нем упомянул.

– Это не должно нас остановить, – улыбнулась Вин. – Мы заявимся на бал, проникнем в пещеру, узнаем, что оставил там Вседержитель, и потом решим, как быть с осадой. И с городом. Так?

– Хороший план, – похвалил Эленд. – При условии, конечно, если я не смогу уговорить Йомена. У меня почти получилось, Вин. Мне не отделаться от мысли, что мы можем переманить его на свою сторону.

Она кивнула:

– Что ж, отлично. Уходим красиво?

Вин улыбнулась. Когда музыка стихла, император повернулся и бросил императрицу в сторону. Та оттолкнулась от металлического бордюра площадки для танцев и полетела над головами гостей, направляясь к выходу.

Позади нее Эленд провозгласил:

– Благодарю всех за то, что позволили присоединиться. Любой, кто захочет покинуть город, сможет беспрепятственно миновать мой военный лагерь.

Вин приземлилась и увидела, как заволновалась толпа, когда Эленд прыгнул и, к счастью, сумел долететь до выхода, не ударившись об относительно низкий потолок и не разбив окно. Он присоединился к ней у входных дверей. Вместе они сначала вышли в переднюю, а потом улетели в ночную тьму.

33

Люди глумились бы над Тен-Суном, бросали бы в него чем-нибудь и выкрикивали вслед проклятия. Кандра для подобного были слишком уравновешенны, однако Тен-Сун чувствовал их презрение. Они следили, как его выпустили из клетки и повели к Сокровенному месту для исполнения приговора. Сотни глаз наблюдали за ним, а он видел сотни тел с костями из стали, хрусталя, камня и дерева. Молодые кандра экспериментировали с формой, более зрелые придерживались традиций.

Никто не проявлял сочувствия.

Раньше, на суде, они испытывали любопытство и, возможно, страх. Теперь же все изменилось: время, проведенное Тен-Суном в выставленной напоказ клетке, привело именно к тем последствиям, которых следовало ожидать. Второе поколение сумело его опозорить, и те, кто проявлял к нему хоть какую-то симпатию, глядели сейчас с отвращением. За тысячу лет среди кандра не было второго такого преступника, как Тен-Сун.

Он вытерпел их взгляды и презрение, протрусив по коридору с высоко поднятой головой. В теле пса. Собачьи кости ощущались до странности родными. Тен-Сун носил их только год, но, снова надев и избавившись от человеческого тела, голого и костлявого, почувствовал себя так, словно лишь теперь по-настоящему вернулся домой.

А предполагаемое унижение воспринимал почти как триумф. Тен-Сун воспользовался ничтожным шансом и заставил Второе поколение вернуть ему собачье тело. В мешке были даже когти и шерсть, – видимо, они просто собрали весь мусор после того, как год назад сбросил тело перед тюремной камерой.

Удобные кости прибавили сил. Это тело дала Вин. Она была Героем Веков. Он должен верить.

Иначе то, что собирался предпринять, станет огромной ошибкой.

Стражники препроводили Тен-Суна в Сокровенное место. На этот раз желающих поглядеть на происходящее оказалось слишком много, и Вторые объявили, что все поколения моложе Седьмого останутся снаружи. Каменные скамейки были заполнены до отказа. Кандра молча наблюдали, как Тен-Сун поднялся на возвышающийся в центре каменного пола металлический диск. Широкие двери оставили открытыми, и молодые кандра сгрудились возле них.

Стоя на металлической платформе, Тен-Сун посмотрел вверх, где в залитых голубоватым свечением нишах замерли тени Первого поколения.

Кан-Паар подошел к трибуне. Вид у него был удовлетворенный. Второй чувствовал себя абсолютным триумфатором: теперь все надолго запомнят, какая судьба ждет нарушителей, не подчинившихся приказам Второго поколения. Тен-Сун уселся на задние лапы. По сторонам застыли двое стражников с Благословениями Силы в каждом плече и с тяжелыми молотами в руках.

– Тен-Сун из Третьего поколения, – громко произнес Кан-Паар. – Готов ли ты понести наказание в соответствии с решением судей?

– Судьи ничего не могли решать, – откликнулся Тен-Сун.

Слова, вылетевшие из собачьей глотки, прозвучали не совсем внятно, однако достаточно разборчиво, чтобы его поняли.

– Не могли ничего решать? – растерянно переспросил Кан-Паар. – Ты отказываешься от того, что требовал?

– Я пришел сюда, чтобы рассказать обо всем, что мне стало известно, а не для того, чтобы меня судили.

– Я…

– Я не с тобой разговариваю, Кан-Паар. – Тен-Сун отвернулся от Второго и посмотрел наверх. – Я говорю с ними.

– Они тебя выслушали, Третий, – прорычал Кан-Паар. – Следи за собой! Я не позволю тебе снова превратить суд в цирк!

Продолжая смотреть в сторону пещер Первого поколения, Тен-Сун улыбнулся. Только кандра мог счесть вежливое возражение «цирком».

– Итак, – продолжал Кан-Паар, – мы…

– Вы! – выкрикнул Тен-Сун, заставив Кан-Паара снова разразиться проклятиями. – Первое поколение! Сколько еще вы будете сидеть в своих уютных норах, притворяясь, что мир наверху не существует? Думаете, если не обращать внимания на происходящее, оно вас не коснется? Или вы уже перестали верить в собственное учение?

Пришло время тумана! Время бесконечного пеплопада! Земля дрожит и трясется. Вы можете осуждать меня, но не смейте игнорировать мои слова! Скоро наступит конец света! Если вы хотите, чтобы люди – какими бы они ни были – выжили, надо действовать! Надо приготовиться! Потому что скоро вам придется сообщить нашему народу о том, что настал момент исполнить Обещание!

В зале стало тихо. Тени наверху зашевелились, словно от волнения, хотя кандра обычно так себя не вели. Это было слишком несдержанно.

Потом сверху донесся голос – тихий, скрипучий и страшно усталый:

– Продолжай, Кан-Паар.

Это оказалось настолько неожиданным, что среди зрителей раздались удивленные возгласы. Первое поколение никогда не высказывалось в присутствии младших. Тен-Сун не удивился – он видел их и говорил с ними еще до того, как они сделались слишком важными и стали общаться только со Вторыми. Нет, он был не удивлен, а разочарован.