Герой Веков - Сандерсон Брэндон. Страница 94

То, что от эмоциональной алломантии не было никакого толку, означало, что он не кандра. Но также и не Рин, а значит…

Вин бросилась в атаку.

Кем бы ни был самозванец, он предугадал ее движение. Вскрикнув в притворном удивлении, он отпрыгнул в сторону, оказавшись вне досягаемости. Двигался он легко – настолько легко, что сомневаться не приходилось: в нем горел пьютер. Вообще-то, Вин чувствовала исходящую от противника алломантическую пульсацию, но по какой-то причине было сложно понять, какие именно металлы он воспламенил.

Так или иначе, алломантия только подтверждала подозрения: Рин алломантом не был. Конечно, за четыре года в нем мог пробудиться дар, но в жилах брата вряд ли текла хоть капля благородной крови. Вин получила способности от отца – Рин же был всего лишь ее единоутробным братом.

Атаковала Вин с одной целью – проверить силы самозванца. Однако тот оказался крайне осторожным и осмотрительным, предпочитая держаться подальше. Попытка загнать его в угол между двумя стеллажами также провалилась.

– Это бессмысленно, – заметил самозванец, отпрыгивая в очередной раз.

«Он не пользуется монетами, чтобы прыгать», – подумала Вин.

– Тебе придется очень постараться, чтобы достать меня, Вин. И очевидно, я достаточно хорош для того, чтобы ты могла ко мне подобраться. Может, прекратим это и займемся более важными делами? Разве ты не хочешь узнать, чем я занимался эти четыре года?

Вин присела, словно кошка, приготовившаяся к прыжку, и улыбнулась.

– Что? – спросил самозванец.

В этот момент их игра в кошки-мышки завершилась. Перевернутый фонарь мигнул в последний раз, и пещера погрузилась во тьму. Но Вин по-прежнему чувствовала своего врага сквозь медное облако, которое его окружало. Свой кошелек с монетами она выбросила сразу, как только поняла, что в пещере кто-то есть, и теперь, когда на ней не было металлов, самозванец не мог следить за ее передвижениями в полной темноте.

Рассчитывая схватить его за шею и пригвоздить к стеллажу, Вин рванулась вперед, но противник увернулся с той же легкостью, что и раньше.

«Олово. Он меня слышит», – предположила Вин.

Опрокинув один из стеллажей, она бросилась в атаку в тот момент, когда пещеру заполнил грохот падающих банок, эхом раскатившийся под сводами.

Самозванец опять ускользнул. Вин замерла. Что-то было не так. Он каким-то образом ее чувствовал. В пещере стало тихо. Абсолютная тишина и абсолютная тьма. Теперь, когда свет погас и уже ничего не отвлекало, фигура самозванца не заставляла думать о нем как о Рине. Вин присела и коснулась прохладного каменного пола. Она ощущала алломантическую пульсацию, волнами расходившуюся от оборотня, пытаясь распознать металлы, производившие ее. Однако волны были какими-то тусклыми. Искаженными.

«Что-то знакомое. Когда я впервые его почувствовала, я подумала… мне показалось, что это туманный дух».

Впервые за весь вечер Вин почувствовала страх. Пульсация была та самая, что и год назад. Та, что привела к Источнику Вознесения…

– Зачем ты пришел? – шепотом спросила Вин у темноты.

Смех. Громкий, свободный, он раскатился под сводами пещеры. Алломантический грохот усилился, хотя не было слышно шагов, свидетельствовавших о приближении твари. Пульсация вдруг стала невероятно сильной, сбивающей с ног. Алломантические волны захлестывали Вин с головой, а усиленный эхом звук, от которого не могло укрыться ничто живое, как будто пронзал насквозь.

«Я должен был догадаться, что ты не позволишь себя обмануть», – любезно произнес голос в ее голове.

Нечеловеческий голос. Лишь однажды Вин довелось его услышать – год назад, когда она освободила эту тварь из тюрьмы в Источнике Вознесения.

– Чего ты хочешь? – прошептала Вин.

«Ты знаешь, чего я хочу. Ты всегда это знала».

Да, она знала. Почувствовала в тот момент, когда прикоснулась к нему. Разрушитель – так он себя называл. Его желания были очень просты. Он хотел, чтобы наступил конец света.

– Я остановлю тебя.

Было трудно не ощущать себя глупо, произнося подобные слова в адрес силы, которую Вин не понимала, – существа, которое было древнее человечества и всего мира.

Он снова рассмеялся, хотя на этот раз смех раздавался только в ее голове. Вин по-прежнему ощущала алломантическую пульсацию Разрушителя, но теперь та исходила не из одного конкретного источника. Она окружала. Пришлось приложить усилие, чтобы выпрямить спину.

«Ах, Вин, – произнес Разрушитель почти отеческим тоном. – Ты ведешь себя так, словно я твой враг».

– Ты и есть мой враг. Ты хочешь уничтожить то, что мне дорого.

«Неужели конец – это всегда плохо? Разве всему, даже мирам, не отпущен конечный срок?»

– Не нужно ускорять наступление конца. Пусть все идет своим чередом.

«Мы все подвержены влиянию своей природы, – возразил Разрушитель. Он как будто тек вокруг нее. Вин чувствовала его осторожные прикосновения, похожие на влажное дыхание тумана. – Ты не можешь винить меня за то, что я такой. Без меня ничто не закончится. Не сможет закончиться. И следовательно, не сможет развиваться. Я есть жизнь. Ты станешь сражаться с жизнью как таковой?»

Вин не ответила.

«Не стоит скорбеть из-за того, что наступает конец света, – продолжал Разрушитель. – Этот день был предопределен в момент создания мира. В смерти есть красота – красота законченности, красота завершенности.

Ведь ничто не может быть по-настоящему завершенным, пока не будет уничтожено».

– Хватит, – рявкнула Вин, чувствуя, как в прохладной темноте ей становится нечем дышать. – Прекрати насмехаться. Зачем ты сюда пришел?

«Пришел сюда? – переспросило существо. – Почему тебя это интересует?»

– Зачем ты явился сейчас? Захотелось позлорадствовать из-за того, что меня заперли?

«Я не „пришел“, Вин, – я никуда не уходил. Я всегда был с тобой. Я часть тебя».

– Глупости! Ты только что появился.

«Только что увидела – да, – согласился Разрушитель. – Но ты не понимаешь главного: я всегда был с тобой, даже когда ты не могла меня видеть».

Он замолчал, и наступила тишина – и в пещере, и в голове.

«Если ты будешь одна, никто не сможет тебя предать», – прошептал в сознании голос Рина.

Тот самый голос, который она иногда слышала, только реальный, совсем не похожий на воспоминание. Вин считала, что он стал частью ее души из-за всего, чему учил Рин. Думала, что это лишь инстинкт.

«Любой способен тебя предать, Вин, – продолжал голос, повторяя один из своих обычных советов. Произнося эту фразу, он плавно превратился из голоса Рина в голос Разрушителя. – Любой.

Я всегда был с тобой. Ты слышала меня в своей голове с первых лет жизни».

46

– Итак, – сказал Бриз, – не желает ли кто-нибудь обсудить, каким образом наш шпион вдруг превратился в псевдорелигиозного борца за свободу?

Сэйзед покачал головой. Они находились в своем подземном убежище, расположенном под зданием Кантона инквизиции. Бриз объявил, что устал питаться по-походному, и приказал солдатам приготовить что-нибудь поинтереснее из продуктов, от которых ломились полки хранилища. Сэйзед хотел было возразить, но потом подумал, что даже очень голодный Бриз не убавит запасы заметно, как бы ни старался.