Око Мира (др.изд.) - Джордан Роберт. Страница 27

Разрушение пронеслось через деревню, похоже, беспорядочно. На одной улице стояло в ряд пять целехоньких домов, а в другом месте среди прокатившегося опустошения одиноко возвышался единственный уцелевший дом.

На дальнем берегу Винного Ручья, окруженные группой людей, гудели три громадных костра, сложенных на Бэл Тайн. Ветер клонил к северу толстые столбы густо-черного дыма, в котором просвечивали беззаботные искорки. Один из дхурранских тяжеловозов мастера ал’Вира волок что-то по земле – Ранд не мог разобрать, что именно, – в сторону Фургонного Моста, к кострам.

Заметив между деревьями Ранда, к нему заспешил Харал Лухан – с испачканным копотью лицом, сжимая толстыми пальцами тяжелый, как у лесоруба, топор. Кряжистый кузнец был одет лишь в измаранную сажей ночную рубашку и башмаки, на груди его сквозь разорванную ткань виднелся воспаленный красный ожог. Возле волокуши кузнец опустился на колено. Глаза Тэма были закрыты, дыхание оставалось слабым и затрудненным.

– Троллоки, да, мальчик? – спросил Ранда мастер Лухан охрипшим от дыма голосом. – Здесь тоже. Здесь тоже. Считай как хочешь, но, раз мы живы, нам, по сравнению с другими, еще повезло. Ему нужна Мудрая. Но, ради Света, где же она? Эгвейн!

Пробегавшая мимо Эгвейн, руки которой были заняты разорванными на полосы для перевязки простынями, оглянулась, но не замедлила шаг. Ее глаза смотрели куда-то далеко; из-за темных кругов под глазами они казались еще больше, чем на самом деле. Потом она заметила Ранда и остановилась, судорожно вздохнув.

– О нет, Ранд, твой отец? Он?.. Пойдем, я провожу тебя к Найнив.

Ранд слишком устал и был слишком ошеломлен увиденным, чтобы говорить. Всю ночь Эмондов Луг представлялся ему островком безопасности. Теперь же ему, похоже, оставалось одно – уставиться в смятении растерянным взглядом на покрытое дымными разводами платье Эгвейн. Он отметил необычные подробности, словно они имели для него большую важность. Нижние пуговицы сзади на платье были пришиты криво. А руки у Эгвейн – чистые. Ранд удивился: почему у нее чистые руки, а на щеках – пятна сажи?

Мастер Лухан, видимо, понял, что творится на душе у юноши. Положив топор на оглобли, кузнец подхватил заднюю часть волокуш и мягко двинул их вперед, подталкивая Ранда идти за Эгвейн. Юноша, словно бы во сне, заковылял следом за девушкой. У него мелькнула мысль: откуда мастер Лухан узнал, что те твари – троллоки, но мелькнула лишь на краткий миг. Раз троллоков распознал Тэм, то почему бы и мастеру Лухану их не узнать?

– Все сказания – правда, – пробормотал Ранд.

– Похоже, что так, парень, – сказал кузнец. – Похоже, что так.

Ранд вряд ли слышал его. Он целиком сосредоточился на том, чтобы не отстать от стройной фигурки Эгвейн. Юноша собрался с силами – как раз настолько, чтобы у него появилось желание поторопить девушку, – хотя, по правде говоря, Эгвейн старалась идти так, чтобы двое мужчин поспевали за ней со своей ношей. Она провела их к дому Колдера, что находился на полпути к Лужайке. Чернели подпалинами края соломенной кровли, сажа покрывала беленые стены. От домов на другой стороне улицы остались лишь каменные фундаменты да две груды обгорелых балок и золы. Первая была прежде домом Берина Тэйна, одного из братьев мельника. На месте другой когда-то стоял дом Абелла Коутона. Отца Мэта. Даже дымовые трубы обвалились.

– Подожди здесь, – сказала Эгвейн и взглянула на них, будто ожидая ответа. Они же просто молча стояли, и девушка, что-то прошептав, убежала в дом.

– Мэт, – произнес Ранд. – Он не?..

– Он жив, – сказал кузнец. Опустил носилки и медленно выпрямился. – Я видел его совсем недавно. Чудо, что хоть кто-то из нас жив. То, как они вломились в мой дом и в кузню, заставило бы подумать, что у меня есть золото или драгоценности. Одному Элсбет раскроила череп сковородой. Этим утром она лишь взглянула на оставшееся от нашего дома пепелище и, прихватив самый большой молот, какой смогла откопать в развалинах кузницы, отправилась за деревню охотиться – на тот случай, если кто-то из них прячется там, вместо того чтобы унести ноги. Я почти могу пожалеть ту тварь, которую она найдет. – Кузнец кивнул на дом Колдера. – Миссис Колдер и еще несколько тех, у кого уцелели дома, приютили раненых и оставшихся без крыши над головой. Когда Мудрая осмотрит Тэма, мы найдем ему постель. Может быть, в гостинице. Мэр уже предлагал, но Найнив говорит, что раненые пойдут на поправку быстрее, если им не будет тесно.

Ранд опустился на колени. Поведя плечами, он сбросил одеяльную упряжь и стал поправлять плащ на Тэме. Тэм не двигался, ничего не говорил и не стонал, даже когда одеревенелые пальцы Ранда неловко толкали его. Но он еще дышал. Мой отец. Все прочее – горячечный бред.

– Что, если они вернутся? – подавленно сказал Ранд.

– Колесо плетет так, как хочет Колесо, – с беспокойством в голосе сказал мастер Лухан. – Если они вернутся... Ну, сейчас они ушли. Так что разберем обломки, восстановим разрушенное. – Он вздохнул, лицо его стало разглаживаться, он постучал костяшками пальцев по пояснице. Только сейчас Ранд впервые понял, что дюжий мужчина устал так же, как и он, если не больше. Кузнец смотрел на деревню, сокрушенно качая головой. – Не думаю, что сегодняшний день подходит для Бэл Тайна. Но мы проведем его. Как всегда. – Он вдруг подхватил топор, а лицо его отвердело. – Меня тоже ждет работа. Не тревожься, парень. Мудрая позаботится о нем, а Свет позаботится обо всех нас. Если же Свету будет не до нас, что ж, мы сами о себе позаботимся. Не забывай: мы из Двуречья.

Пока кузнец шагал прочь, Ранд, по-прежнему стоя на коленях, посмотрел на деревню, впервые посмотрел по-настоящему. Мастер Лухан прав, подумал юноша; его поразило то, что он совсем не удивлен увиденным. Люди по-прежнему копались в развалинах своих домов, но даже за то короткое время, что Ранд был здесь, в их действиях уже появилась осмысленность. Он почти ощущал растущую решимость. Но он все терялся в догадках. Троллоков они видели; а видели ли они всадника в черном плаще? Почувствовали ли они его ненависть?

Из дома Колдера появились Найнив и Эгвейн, и Ранд вскочил на ноги. Или, скорее, попытался вскочить; он споткнулся, пошатнулся и чуть не упал лицом в пыль.

Мудрая опустилась на колени подле носилок, лишь мельком взглянув на юношу. Ее платье и лицо были испачканы еще больше, чем у Эгвейн, вокруг глаз темнели круги, хотя руки тоже были чистыми. Она ощупала лицо Тэма, приоткрыла большими пальцами его веки. Нахмурившись, Найнив откинула покрывала и сдвинула повязку, чтобы взглянуть на рану. Не успел Ранд посмотреть, что под повязкой, как она вернула одеяло и плащ на место, нежным движением подтянув их Тэму на шею – словно укутывая на ночь ребенка.

– Здесь я ничем не могу помочь, – произнесла она. Опершись на колени ладонями, она распрямилась. – Мне очень жаль, Ранд.

Несколько мгновений юноша непонимающе смотрел на то, как Найнив повернулась и пошла к дому, потом кинулся к ней, схватил за руки и развернул лицом к себе.

– Он же умирает! – выкрикнул Ранд.

– Я знаю, – просто сказала она, и он почувствовал слабость в ногах от ее прозаичного тона.

– Вы должны что-то сделать. Вы должны. Вы же – Мудрая!

Боль исказила черты Найнив, но лишь на мгновение, потом решительное выражение вновь вернулось на ее осунувшееся лицо с ввалившимися глазами, голос был тверд и бесстрастен:

– Да, я – Мудрая. Я знаю, что могу сделать с помощью своих лекарств, и знаю, когда это поздно. Ты что, думаешь, я не стала бы помогать, будь это в моих силах? Но я не могу. Не могу, Ранд. И есть другие, кому я нужна. Люди, которым я могу помочь.

– Я принес его к вам так быстро, как только мог, – с трудом ворочая языком, сказал он. Пусть деревня – в развалинах, но здесь была надежда, здесь была Мудрая. И когда надежда исчезла, Ранд почувствовал себя опустошенным.

– Я знаю, что ты сделал, – мягко сказала Найнив. Она ласково провела рукой по его щеке. – Это не твоя вина. Ты сделал больше, чем смог бы кто-то иной. Извини, Ранд, но мне нужно ухаживать за другими. Боюсь, наши беды только-только начались.