Болотная крепость - Нортон Андрэ. Страница 23

Ваймарк снял руку со струн арфы. Пульсирующая боль покинула слушателей. Мило услышал голос Нейла:

– Отлично сделано, творец песен! И сколько продержится это заклинание? Или эта тварь умерла?

– Не требуй от меня слишком многого, друг. Подобно любым заклинаниям, у этого есть свои ограничения. Нам лучше уехать. - Он снова уложил арфу в мешок. Лошади зашевелились.

Без принуждения они повернули в сторону горного хребта и пошли. Шли по еле заметной тропе - похоже, ею уже несколько лет никто не пользовался. На тропу указал один из знаков Ингрга. Путники поднимались все выше, и чистый горный воздух смывал последние остатки зловония, принесенного столкновением с тенями.

Когда достигли вершины хребта, появился Ингрг. Он остановил вьючных пони, которые ушли вперед. Эльф обратился к Ваймарку:

– Ты был слишком занят, бард. «Песню Херкона» исполняют не только руками.

– У каждого своя магия, рейнджер. Эта моя. - Ваймарк отвечал с трудом, как будто происшедшее отняло у него слишком много сил.

– Я нашел Древнее место, - сказал Ингрг. - В нем еще сильна наша магия. Ничто от Хаоса - а также ничто от Закона - не смеет войти сюда, если не получит разрешения от существа с эльфийской кровью. Сегодня вы будете спокойно спать без караульных.

Он провел отряд ко второму, более крутому подъему. Здесь, совсем рядом с тропой, росли высокие деревья. Мило не мог бы сказать, как долго они двигались. Знал только, что за ним в седле едет усталость, прочно держа его в своих объятиях.

Снова поднялись камни, но не мрачные и серые, как те, прежние, напоминавшие древние кости. Эти камни были поставлены вплотную друг к другу и образовали стену, в которой со стороны тропы был вход. Камни поросли зеленым мхом, в котором виднелись красные цветочные чашечки или крошечные, размером с булавочную головку, оранжевые цветы.

И когда всадники проехали между камнями - а они уходили в обе стороны, образуя непрерывные стены, - у всех поднялось настроение. Стук копыт приглушал ковер из мха, и прямо перед собой путники увидели то, что вначале Мило принял за группу кустов. Но потом понял, что это одно дерево. Ветки его (листва такая свежая и зеленая, словно сейчас весна, а не начало осени) опускаются до самой земли.

Ингрг отвел в сторону свисающие ветви, которые образовали полог на входе, и ввел путников внутрь. Оставив их осматриваться, он вышел, чтобы освободить пони от груза и снять с лошадей седла.

В центре рос ствол, такой толстый, что за ним вполне могли спрятаться два человека. С ветвей, которые составляли внутреннюю поверхность этого лесного дома, свисали шары, похожие на плоды, но дававшие свет.

Ковер опять из мха, очень толстого и мягкого. Вдоль стен из ветвей широкие скамьи, тоже поросшие мхом. Каждая достаточно длинна, чтобы служить постелью. Но самым замечательным было ощущение мира и покоя, охватывающее усталое тело, подумал Мило. Ему приходилось проводить ночь в разных местах. Но никогда у него не было так легко на сердце, так спокойно, как в этой эльфийской крепости. Усталость прошла, однако он с удовольствием опустился на скамью, снял шлем и позволил лесной жизни войти в себя, обновляя тело и душу.

Все поели и сонно и довольно отдыхали, когда Ингрг обратился к Ваймарку.

– Ты показал нам свою магию, бард. Но не думаю, что это предел того, чем ты владеешь. А сможешь ты сыграть «Песню далеких крыльев»?

Ваймарк протянул руку к мешку с арфой, который всегда держал поблизости от себя.

– Могу. Но зачем, рейнджер?

– Когда поднимемся по Западному проходу, - ответил Ингрг, - нам понадобится помощь, если мы хотим отыскать Личиса. Он обладает достаточной силой и волей, чтобы скрыться от людей и эльфов; без помощи мы его не найдем. Уже много лет никто не искал его здесь. Но он услышит наши мысли и укрепит свои охранные чары, если мы не придем к нему по какому-то неведомому пути. А такие пути знают только крылатые. А когда мы найдем такой путь, - теперь эльф обращался к Нейлу, - тебе, берсеркер, неплохо было бы выпустить твоего малыша. - Он указал на Африту. - Она с ним одной крови и может передать ему нашу просьбу. Он стар и давно поклялся не иметь с нами ничего общего. Но, может быть, заинтересуется и подпустит нас к себе - если у нас будет адвокат из его племени.

– Хорошо, - согласился Нейл. Африта, словно поняв сказанное и одобрив свою роль, дважды качнула головой, потом повернулась и негромко что-то прошипела на ухо Нейлу. Берсеркер снял шлем, и впервые стали видны толстые пряди волос, заплетенные так, чтобы создавать дополнительную защиту головы.

10. Логово Личиса

Путники находились в узком проходе. Воздух на такой высоте разреженный и очень холодный. Окружающие вершины покрывает снег. Мороз столь сильный, что пришлось обвязать лица шарфами или обрывками одежды, чтобы защититься от холода.

Лошади шли, широко расставляя ноги, напрягая усилия, чтобы одолеть последние метры подъема. Подъем очень напоминал лестницу, приходилось идти пешком, медленно, ведя за собой лошадей.

На импровизированных масках от ветра застывал иней, он же покрывал плащи. Мило думал, выживет ли Галт. Движения человека-ящера становились все медленней и медленней, хотя он не произнес ни слова жалобы. Эта тишина заставляла Мило гадать, какие мысли возникают в сознании чужака. Но вот Галт присел на камень, его шкуру покрывал лед, морду укрывал капюшон, так что торчал только кончик носа.

Ингрг повернулся к Ваймарку, положил ладонь в перчатке на руку барда и показал на арфу в мешке. Ясно было, что ему нужно. Но на таком ветру, в такой холод - бард не решится выставить на мороз пальцы, чтобы вызвать свою магию.

Впрочем, кажется, Ваймарк согласен. Зажав зубами конец перчатки, он стащил ее с руки. Пальцы сразу сунул под воротник у подбородка, - наверное, чтобы согревать их дыханием.

Второй рукой он достал из мешка арфу. Потом сел на тот же камень, за которым скорчился Галт. Мило тут же стал так, чтобы своим телом защитить игрока от ветра. Заметив это, подошли Йевеле и Нейл, и вместе они образовали стену от ветра. Только эльф стоял один, глядя на массу облаков, закрывавших восточный конец прохода.

Несколько долгих мгновений маска на лице Ваймарка поднималась и опускалась. Затем он поднес руку к струнам арфы. Мило видел, как он поморщился, и догадался, что прикоснуться на морозе к струнам - все равно что притронуться к раскаленному металлу.

Но Ваймарк от этого прикосновения почувствовал себя увереннее. И начал извлекать звуки. Кричал и стонал ветер, но сквозь этот шум послышались первые ноты, такие же четкие и ясные, как звуки храмового гонга. Они эхом отзывались от каменных стен; казалось, играет множество арфистов.

На этот раз игра не вызывала у слушателей ощущение боли. Ваймарк повторял ноты снова и снова, и их, как призыв, уносил ветер. Четырежды сыграл бард этот призыв. Потом снова сунул пальцы под воротник и принялся согревать их дыханием.

– Эййййй! - Мило с опасением подумал, что если бы над ними нависал снег, крик Ингрга вполне мог бы вызвать лавину.

Эльф сложил ладони, образовав трубу, и снова крикнул. Сквозь серую пелену туч спустилось большое крылатое существо. Как ни темно было в проходе, невозможно было не увидеть эти широко распростертые крылья. Снова ожила память Мило, неохотно приоткрыв еще одну дверь.

Это орел-гар - величайшее из крылатых созданий (конечно, за исключением драконов), известных этому миру. Птица спускалась, вздымая снег ударами крыльев. А когда опустилась на камень неподалеку впереди них, сложила пятнадцатифутовые крылья и повернула голову к эльфу - если бы они стояли рядом, орел был бы на голову выше эльфа, - даже Нейл немного попятился.

Кривой клюв ярко-алый - цвета свежепролитой крови, а яростные глаза, которые одним презрительным взглядом окинули всех путников, огненно-золотые. А в остальном птица белоснежная.