Хозяйка Леса - Сергеева Ольга И.. Страница 61

- Третий дом от рынка по кузнечной улице! - выдавил из себя харчевник. Занила удовлетворенно кивнула и, легко выдернув кинжал из стойки, плавно скользнула прочь, не забыв захватить с собой и свой пергамент. Человек осторожно стянул руку со стойки и принялся судорожно растирать ее, словно не верил, что его любимая конечность по-прежнему с ним.

- Благодарим за информацию, уважаемый! - Байд подбросил в ловких пальцах золотую монетку и опустил ее на стойку перед харчевником. Тот невольно дернулся и попытался отступить назад, но уперся спиной в один из бочонков. А оборотень уже вслед за своей Хозяйкой вышел из харчевни.

Указанный дом по кузнечной улице оказался внушительных размеров трехэтажным строением, возведенным из великолепной светлой древесины. Окна украшали богатые резные наличники. И в целом создавалось впечатление, что здесь живет более чем зажиточный человек. А из-за закрытых ворот раздавался характерный звон, который может производить только кузнец, работающий с металлом. Точнее, сразу несколько кузнецов... Занила определила это мгновенно: звуки ударов были разными - то пронзительно звонкими, то совсем глухими, а значит, наносили их молотками разной величины. И раздавались они слишком часто друг за другом, чтобы можно было предположить, что их наносит один и тот же человек. А еще в воздухе витал запах кузницы, тот самый характерный запах, который невозможно спутать ни с каким другим: огня, угля, раскаленного металла и окалины. Возможно человек и не сумел бы различить их, стоя на таком расстоянии от того места, где работали неизвестные мастера, за забором, посередине улицы, но чуткий нюх высшего оборотня невозможно было обмануть. Занила невольно замерла. Нет, она, конечно, не раз за прошедшие годы бывала в мастерских самых разных кузнецов. В годрумском цирке - особенно. Но почему-то только эта смесь запахов в сочетании с ароматом свежего дерева, исходящего от, очевидно, совсем недавно выстроенного дома, заставила сердце оборотня болезненно сжаться.

Занила стояла перед воротами, неподвижно замерев и подняв голову, как будто действительно надеялась разглядеть что-то за высоким забором. Байд, то ли не обратив внимания на состояние своей Хозяйки, то ли действительно посчитав, что так будет лучше, шагнул мимо Занилы и решительно постучал в ворота. Кай'я Лэ невольно вздрогнула, словно этот резкий звук разбудил ее. Перестук молотов за забором не прекратился, но калитка вдруг, совершенно бесшумно повернувшись на хорошо смазанных петлях, отворилась. За ней показался мальчишка лет пятнадцати в потертом овчинном полушубке, явно снятом с отца или старшего брата, и лихо заломленном на затылок треухе. Пацаненок окинул гостей внимательным взглядом немного косящих глаз, а потом поклонился и шагнул в сторону, приглашая их войти во двор. Он не выказал ни малейшего удивления, и все его движения были привычными и уверенными: очевидно в дом оружейника Веремира достаточно часто приходили люди заказать себе какой-нибудь товар. Занила, Байд и еще трое гвардейцев, отправившихся вместе с ними с постоялого двора, шагнули в ворота.

Дорожка, ведущая от калитки к высокому крыльцу, и вся центральная часть двора были тщательно расчищены от снега, зато возле забора уже начали скапливаться сугробы, которые после метели, игравшей прошедшей ночью, казались особенно мягкими и пушистыми. Занила огляделась по сторонам, цепким взглядом оценивая и величину дома, и добротность дворовых построек. Мальчишка, открывший оборотням ворота, еще раз приглашающе махнул рукой в сторону дома, но Занила замерла, застыв неподвижной ледяной статуей посреди двора. Она увидела кузницу. Сквозь распахнутую настежь дверь был виден ярко пылающий огонь, отбрасывающий красно-оранжевые всполохи на тела трех людей, стоявших вокруг него. Занила невольно сделала шаг в ту сторону, желая с более близкого расстояния посмотреть, как они работают. Они ковали меч. Занила видела длинную полосу стали, которую как раз сейчас погрузили в докрасна раскаленные угли. Один из мужчин, раб, как догадалась оборотень по темному кожаному ремешку на его шее, принялся раздувать меха. Угли в очаге вспыхнули слепяще-алым пламенем, взметнув в воздух целый сноп искр, но никто из людей даже не подумал отстраниться, словно они не могли причинить им ни малейшего вреда. Хотя, им ли, кому огонь дает хлеб, бояться его?!

Пару минут мастера просто ждали, пока стальная заготовка не раскалиться добела, а потом один из них огромными щипцами ловко вытянул ее, уложив на наковальню. И тут же передал щипцы другому человеку, на вид еще довольно молодому парню - очевидно, своему подмастерью. А в его собственных руках уже был огромный молот. Мужчина взмахнул им, подняв его над головой с такой легкостью, будто он совершенно ничего не весил, и, размахнувшись, опустил его на стальную заготовку. Металл отозвался протяжным и гулким звоном. А человек уже бил вновь...

Подмастерье явно с трудом удерживал заготовку на одном месте, а огромный молот снова и снова падал на металл, не давая отдыха ни ему, ни человеку, придавая будущему мечу совершенную, лишь ему свойственную форму. Только вот Занила смотрела не на меч, ее взгляд невольно притягивал сам человек. Он был высоким, ростом почти четыре амма, широкоплечим. На нем не было рубахи - только фартук из толстой воловьей кожи, хранящий на себе следы когда-то попавших на него искр, и в свете красноватых отсветов огня было видно, как перекатываются под светло-золотистой кожей человека тугие узлы мышц. Русые волосы мужчины были заплетены в тугую косу, доходившую до середины лопаток, а на лбу, не позволяя им падать на глаза, была повязана холщовая ленточка. На висках блестели капли пота, но человек не обращал на них никакого внимания - он не собирался останавливаться. Снова и снова взлетал тяжелый молот над его головой только для того, чтобы секунду спустя обрушиться всей своей мощью на стальную полосу, лежащую на наковальне.

Потом человек вдруг отложил молот, вновь перехватил у подмастерья щипцы и опустил стальную заготовку в купель с ледяной водой, стоявшую тут же. В воздух с оглушающим шипением взметнулся столб белого густого пара. Человек подождал две секунды и извлек будущий меч назад, принялся придирчиво изучать результат своих трудов. Но лишь для того, чтобы тут же вновь бросить его в очаг.

Все процедура теперь повторялась: раб вновь стал раздувать меха, заставив угли вспыхнуть ярким алым светом. Мастер дождался, пока заготовка начнет светиться, раскалившись до нужной температуры, и только тогда извлек ее на наковальню. На этот раз он подхватил молот поменьше. Он поднял его одной правой рукой, левой продолжая щипцами удерживать заготовку. Мгновенно повиновавшись его кивку и короткому окрику, подмастерье тоже подхватил молоток. Человек опустил свой на сияющую белым светом сталь, и подмастерье тут же ударил следом за ним, потом еще раз и еще... Два молота, не останавливаясь, не сбиваясь с правильного четкого ритма, пели свою песню - ту самую, что слышала Занила, стоя за воротами дома!

Чья-то рука осторожно прикоснулась к ее плечу. Занила вздрогнула и резко обернулась, и выражение ее глаз в этот момент, очевидно, было таким, что паренек, посмевший оторвать ее от наблюдения, поспешно шарахнулся в сторону. Кай'я Лэ глубоко вздохнула, стараясь справиться с собой, а мальчишка поклонился, в очередной раз указывая рукой в сторону дома.

- Пойдемте, почтенные господа! - настойчиво повторил он. - Я скажу мастеру Веремиру, что к нему заказчики пожаловали!

Занила вздохнула еще раз. Больше всего сейчас ей хотелось вновь обернуться в сторону кузницы, чтобы снова увидеть светловолосого мужчину, стоящего на границе морозного зимнего воздуха снаружи и раскаленного огненного жара, идущего изнутри, легко поднимающего в своих руках огромный молот, чтобы уже в следующую секунду опустить его на подчиняющуюся его воле сталь... Занила не повернулась. Она решительным шагом в сопровождении неотступно следующих за ней гвардейцев поднялась на высокое крыльцо и вошла в предусмотрительно распахнутую перед ней пацаненком дверь.