Империя Масок (ЛП) - Уикс Патрик. Страница 33

Гаспар усмехнулся.

— Я решил, что могу увидеть остроухую служанку, настолько важную для Селины...

— Которую вы ещё не получили, — закончила за него Бриала. — Вы сказали: Селина или её союзники. Хотите узнать, не говорила ли она со мной. Не знаю ли я, где она теперь. Потому что, несмотря на засаду, вы её не поймали. Ваш стремительный, уверенный бросок к власти над империей не сработает без капитуляции или трупа... А у вас нет ни того, ни другого.

Слова повисли в воздухе между ними.

— Ты опасна, — изрёк Гаспар, задумчиво поджав губы. Он отошёл от окна и его следующие слова предназначались человеку неподалеку. — Карету под охрану. Никому не разговаривать с заключённой.

Она слышала лязг и скрежет его доспеха, когда он зашагал прочь, и, спустя минуту, солдаты вернулись к работе по установке лагеря и помощи раненым.

Насколько ей было известно, Фелассана они не поймали. Селина свободна. Это означало, что у неё ещё были возможности.

Однако на самом деле, эти варианты почти ничего ей не давали. Если бы Селина погибла в бою, то тогда ряд возможных действий закрывал одни возможности и открывал другие. Но Селина была свободна, всё ещё во главе империи... И она была той женщиной, что сожгла эльфийских бунтовщиков. Женщиной, которую Бриала не смогла предупредить.

Всё было бы куда проще, если бы Селина погибла на том поле. Бриала бы оплакивала её и чувствовала бы свою вину, ведь эта женщина убила столь многих из её народа. Но что бы ни произошло после этого, всё было бы куда проще.

Но самым простым было ждать. Она будет ждать. Надеясь, что Фелассан, где бы он ни был, сделает то же самое.

Закрыв глаза, Бриала выдернула спрятанную ей от Гаспара стрелу из сиденья позади себя и принялась за свои оковы.

Гаспар приказал поставить палатки так, чтобы стены Халамширала были на виду.

Он стоял, борясь с неудобством своего доспеха, пока слуга тщательно очищал нагрудник от следов битвы, полируя царапины и замазывая вмятины небольшим количеством пасты, которую можно было затем покрасить, чтобы она сливалась с сияющим бело-голубым металлом.

Эту монотонную работу лучше было бы проделывать со снятым доспехом, но Гаспар подозревал, что броня может вскоре понадобиться, а в свете грядущих событий ему необходимо было выглядеть благородным, а не потрепанным в бою. Поэтому он пошел на компромисс и застыл в своем шатре, пока суетливый слуга работал с нагрудником, который спас Гаспару жизнь.

Когда работа наконец была завершена, он отпустил человека и зашагал к шатру с пленниками в сверкающей в полуденных лучах броне. К тому времени дым трущоб Халамширала протянулся через небо мутным туманом, а с отмечавших поле утренней битвы погребальных костров поднимались десятки меньших по размеру маслянистых облачков. Обычные заключенные были согнаны вместе под надзор бдительной охраны, разоружены и лишены доспехов, а полевые лекари делали всё возможное, чтобы спасти как можно больше людей Гаспара.

— Битва при Халамширале, — сказал Гаспар, поднимая полог и входя в тюремный шатер. — Как вам, милорды?

— Должен признать, — проскрипел граф Пьер из Халамширала со скатки одеял, на которой лежал, возле него стоял на коленях хирург. — Что мне бы хотелось, чтобы название было другим.

С него сняли броню, плечо и живот были перевязаны пропитанными кровью повязками. Плечо заживет. Живот — нет.

Сидящий на столе и потягивающий из кружки разбавленное вино герцог Ремаш улыбнулся.

— Пожелание твоё вполне понятно, Пьер. Не хотел бы я, чтобы это случилось в Лиде, как и Великому Герцогу не принесла бы удовольствия битва при Вершиеле.

В отличие от Гаспара Ремаш снял свою броню. Гаспар решил, что следует быть благодарным, что он хотя бы надел кожаный костюм для верховой езды, а не придворные шелка.

Гаспар сделал знак, и лекарь безмолвно поклонился и вышел. Когда они остались одни, Гаспар вздохнул.

— Тебе следовало бы гордиться, Пьер. Вы были втянуты в сражение в меньшинстве, но себя не посрамили.

— Она сбежала, — Пьер сделал длинный прерывистый вдох и зашёлся в судорожном кашле.

— Так и есть, — сказал Гаспар и опустился на колени подле раненого. — Её эльфийка — та, что прикончила Мансерая — она понятия не имеет, где может быть Селина.

— Мансерай, — Пьер скривился, — будь он проклят. Он навлёк это на мой город. Восстание, кровопролитное сражение... огонь, — он горько улыбнулся. — Мне бы поблагодарить эльфийку за избавление от этого ублюдка.

Гаспар покачал головой.

— Нет, друг мой. Боюсь, тебе некого винить, кроме самого себя.

Глаза Пьера расширились, он с трудом попытался принять сидячее положение.

— Вы оскорбляете меня, — тяжело дыша и превозмогая боль, произнес он. — Я требую извинений.

Гаспар склонил голову.

— Прошу меня простить, Пьер. В мои намерения не входило обидеть тебя, я лишь неправильно подобрал слова.

Пьер с усилием улегся обратно.

— Но эльфы взбунтовались, потому что ты не пресёк их действия. Тебе было их жаль, не так ли?

— Мансерай это заслужил, — снова сказал Пьер.

Гаспар вздохнул.

— Ты думал, они справедливо разозлились на Мансерая, и вместо того, чтобы отправить армию остановить бунтующих, ты всплеснул руками и послал лишь несколько дополнительных патрулей в надежде, что всё само собой со временем стихнет. Ты научил эльфов бороться, как плохой всадник учит своего коня брыкаться и кусаться, — он покачал головой. — Ты научил их атаковать стражников, когда оставил эти атаки безнаказанными. Ты научил их мечтать о жизни вне трущоб, коим они принадлежат. И если бы Селина не заковала свою любовницу в кандалы и не сожгла те трущобы, ты бы научил каждого проклятого остроухого в Орлее, как восстать против нас.

— Известно ли тебе, сколько вреда нанесено моему городу? — резко спросил Пьер. — Сколько денег я потеряю? Сколько семей будут голодать из-за того, что Селина не позволила эльфам излить свою ярость?

Гаспар улыбнулся.

— Пусть так. А теперь, милорд... Знаешь ли ты, куда скрылась Селина?

Пьер стиснул зубы.

— Нет, Гаспар. И тебе известно, что я не сказал бы, даже если бы знал.

Позади них поднялся на ноги Ремаш.

— Я знаю нескольких людей, которые, возможно, сумеют развязать ему язык.

Гаспар застыл, потом медленно обернулся на него через плечо.

— Граф Пьер из Халамширала — лорд Орлея, Ремаш. Более того, он мой пленник. Мой кодекс запрещает пытать его.

Ремаш кивнул.

— Да, конечно. Может быть, желаете проверить нашу оборону, милорд? Если выделите несколько часов, чтобы убедиться в надежности всех приготовлений, я мог бы получить побольше информации...

— Ремаш. Довольно, — Гаспар поднялся и повернулся к лорду лицом, лязгнув доспехом. — Я понимаю, что тебя не особо заботит кодекс шевалье, но я отличаю дух закона от буквы. Я не стану мучить Пьера. И тебе не позволю. Если ты покусишься на моего пленника, я буду защищать его ценой собственной жизни. Или, что более вероятно, твоей.

Ремаш сглотнул.

— Конечно, милорд. Прошу прощения.

— Извинения приняты. Теперь собери людей в шатре командующего. Мне нужен план, как скорее и безопаснее всего сжечь Халамширал дотла.

— Я... да, милорд, — Ремаш поклонился и, ничего более не сказав, вышел прочь.

— Гаспар, — сказал позади Пьер.

— Селина может быть внутри, Пьер, — Гаспар не обернулся. — Мои люди говорят, что она ускакала в леса, но они могут ошибаться. А ты мог показать ей тайный проход. Создатель свидетель, Вал Руайо полон секретных туннелей. Чем же хуже Халамширал?

— Её там нет, Гаспар.

— Мне больше негде искать, друг мой, — Гаспар оглянулся на человека на скатках. Кожа Пьера посерела и стала восковой на вид. — Теперь отдыхай. Я пошлю за лекарем.

— Умоляю, — тихо произнёс Пьер, — не сжигай мой город.

— Ты уже позволил Селине сжечь его часть, — сказал Гаспар. — Почему бы мне не закончить начатое ею?