Призрачный путник - де Би Эрик Скотт. Страница 14

Путник не обращал внимания. Он не видел этой красоты, ведь его взгляд не был направлен на окружающий мир.

Мир теней, в котором он мысленно странствовал, принадлежал призракам. Цвета были такими тусклыми, что всё вокруг казалось раскрашенным в оттенки серого, а контуры расплывались. Даже призрачному путнику с немалым опытом было трудно определить, где заканчивалась земля и начинались деревья. Обычный смертный, оказавшись здесь, был бы полностью растерян, дезориентирован и напуган.

На границе материального существования он передвигался медленно, не торопясь и осматриваясь. Он столь же легко видел воспоминания о прошлом, как и сиюминутную действительность. Временами даже не мог отделить одно от другого.

Он лежит на спине, с каждым мучительным вдохом изо рта течет кровь. Смеющиеся лица…жестокие лица нависли над ним. Некоторые он узнал, некоторые нет.

Путник еще помнил свои первые визиты в призрачный мир, когда был молод — одни из первых воспоминаний, что у него остались. Он был напуган и сиял так ярко, что призраки обступали его со всех сторон. Проводник говорил ему, что это произойдет, но к подобному ничто не могло подготовить. Тот ужас он не забудет никогда.

Его сияние с тех пор угасло, и даже потрясение от входа в мир призраков ослабело. Теперь Путник равнодушно воспринимал блеклые ландшафты Эфирности³⁴и Тень за ними. Да, они были мрачны, но мир призраков никогда не содержал в себе зла. Лишь покой. И его цель.

Со спокойным, расплывчатым в Эфире лицом, Путник впитывал окружавшее его чувство покоя. Сегодня, почти через пятнадцать лет с первого визита, призрачный мир стал знаком ему лучше, чем мир живых.

Он почувствовал чье-то присутствие и обернулся. Громадный воин замахивался топором, готовясь обрушиться на него.

Дрекс ударил. Его топор мерцал. Его рычание было рычанием зверя.

Путник покачал головой. Дрекс был мертв. Проблеск его духа — вот всё, что он увидел.

Призраки парили повсюду вокруг него, духи тех, кто отошел в мир иной: следопытов, человекоподобных созданий, блуждавших и погибших в этом лесу, путешественников, убитых одной из многочисленных лесных опасностей.

Не замечавшие ничего вокруг скитающиеся души были некогда были людьми и представителями других, схожих с ними рас — орками, гоблинами, даже дварфами. Некоторые веселые духи, танцующие вокруг, принадлежали эльфам или феям — редкие и радостные сущности, которые нашли покой в постоянном эфирном существовании. Многие были слугами Селдарина, но некоторые, печальные, единственные, на кого Путник обратил внимание, блуждали вокруг без покровителя, не зная о своём предназначении.

Яркость духа зависела от силы его переживаний; кое-какие казались ему живыми. О том, что на самом деле те мертвы, Путник судил только по красноречивому отсутствию сияния жизни. Некоторые — молодые, самые растерянные духи — умоляюще тянули к нему руки, прося помощи, утешения или покоя, но Путник не отвечал.

Был лишь один дух, который никогда не разговаривал с ним, и Путник обратился к нему.

— Отец, — сказал он мягко. — Тарм, отец мой.

К нему, будто бы в ответ, повернулся дух человека средних лет. Тёмные волнистые волосы падали ему на плечи. Мягкие карие глаза вгляделись в Путника. Тарм был одет точно так же, как в момент своей смерти, в облачение служителя Тира³⁵, божества правосудия, последователем которого он был. Дух, как всегда, молчал, позволив Путнику разговаривать с самим собой, заставляя его мысли звучать в его же собственных ушах.

— Отец, я прикончил одного из них. Одного из убийц, — произнес Путник. — Спустя столько лет справедливость наконец-то восторжествовала.

Тарм смотрел на него с прежним печальным выражением. Затем дух отвернулся и исчез среди деревьев, как будто Путник опечалил его.

Путник мог бы почувствовать боль, если бы не знал это чувство так хорошо. Отец никогда не одобрял смертей, которым Путник стал причиной, даже если те были необходимы. Обычно он всегда был здесь, но не тогда, когда Путник убивал. В такие моменты Тарм уходил бродить своими невидимыми тропами, которых призрачный путник не знал.

Он обернулся к собравшимся вокруг него духам, умолявшим обратить на них внимание. Пришло новое непрошенное воспоминание — проблеск прошлого, который Путник не смог расшифровать. Призрачный смех, казалось, из тени.

Несмотря на это, Путник, как всегда, проигнорировал мольбы призраков. Многие из слабых духов даже не видели его толком — его жизненная сила была слишком близка эфирному плану. Как и в материальной жизни, он был скорее наблюдателем, существовавшим где-то на самом краю мира. Так или иначе, он все равно не смог бы принять или выполнить эти просьбы, даже если бы попытался — точно так же, как и не мог стать частью мира призраков, потому что нечто тянуло его назад, нечто слишком вещественное, то, что можно было сделать только в мире живых.

Отмщение.

Он жаждал покарать тех, кто так жестоко обошелся с ним — тех, кто был к нему жесток. Он существовал ради этой мести. Это была его цель, цель, которая стала единственным смыслом. И когда эта цель будет достигнута…

Туманные воспоминания — смеющееся лицо, покрытое его кровью, склонилось над ним. Дрекс… воин с топором дровосека. Другие лица… другие люди, четверо позади Дрекса. Он пока не знал их имен, но он узнает…

Улыбка отражалась в лунном свете.

Нет, это не так. Ему не придется искать их заново.

Эта глумливая усмешка. Эти губы, произносившие такие добрые слова, теперь проклинали его, пока он задыхался, валяясь в траве. «Давайте-ка научим его петь» — сказали они.

Одного он знал, даже не видя лица. Его он убьет последним.

Эта мысль и вид врага вытолкнули его из мира призраков. Но прежде, чем он вернулся в свое тело, Путника посетило еще одно видение. Всего лишь вспышка.

Мальчик. Мальчик с тёмными глазами и чёрными волосами.

Было в мальчике что-то важное, какая-то боль в его глазах.

Не имеет значения. Путник должен был осуществить свою месть — его жажда не даст удовлетвориться меньшим. Месть — единственное, что двигало им, сколько он себя помнил.

* * *

— Здравствуйте, миледи, — сказал Путник на превосходном эльфийском.

— Здравствуй, — ответил глубокий, звонкий голос. В нём таился смешок. — Как ты узнал, что я здесь?

— Мне спокойно, — пояснил Путник. — И мне всегда спокойно, когда ты рядом.

Он открыл глаза.

Перед ним стояла миниатюрная женщина с сияющей золотистой кожей и блестящими волосами до самой талии. Её глаза были карими, с багровыми точками, а губы тронуты легчайшим касанием инея. Ослепительна в своем наряде из листьев — куски кожи в форме листьев сплетались в затейливый узор и обвивали гибкую фигуру, и это было непередаваемо дико и настолько же прекрасно — она скрестила руки на груди и улыбнулась.

Гилтер'йель, легендарная Призрачная Леди.

Её улыбка была едва заметна.

— Это не значит, что я не смогу подобраться к тебе незамеченной. Твои способности с каждым днем становятся сильнее.

— Способности, которым научила меня ты.

Гилтер’йель приняла комплимент как сам собой разумеющийся.

— Ты не готов, — произнесла она. Путник испытал укол раздражения.

— Мы уже говорили об этом, — прохрипел он ровным тоном, в котором крылось предупреждение. — Каждый год ты говоришь мне одно и то же — что я не готов.

— Я не буду обсуждать твои методы и твое стремление отомстить, — ответила Гилтер’йель. — Я говорю о выборе времени. Ещё год тренировок…

— Моё обучение закончено. Я нанес первый удар, — отрезал Путник. — Предупреждение сделано. Достижение моей цели теперь зависит от скорости, и я не могу остановиться.

— Понимаю, но почему именно в это время года? — спросила Гилтер’йель спокойным тоном. — Снега сошли, возвращается солнце, но Ориль³⁶еще не сдала позиций. Зима не закончилась.

— Это лучше подходит моей мести, — ответил ей Путник. — Пускай они почувствуют стужу, которая холоднее зимней. Когда дует холодный ветер, я становлюсь сильнее.