Чужая - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 39

Внутренность дома оказалась обычной, без всяких магических наворотов, коими зачастую грешат коллеги Айран по колдовскому цеху. При виде моей недоумевающей физиономии, хозяйка откровенно расхохоталась, затем пояснила:

— Да, Федор, не очень похоже на обитель мага. У нас если в доме меньше сотни комнат, значит, хозяин нерадив или законченный лентяй. Вообще-то это не мое основное жилище. Этот дом я прикупила лет десять назад для тайных встреч с одним мужчиной. Видишь ли, он был женат, я — замужем, и нам не хотелось афишировать наши отношения.

«Интересно девки пляшут», — подумал я.

Вообще-то мне было известно о сексуальной раскрепощенности, царящей в среде магического сообщества Лагора, но чтобы, как ни в чем не бывало, рассказывать первым встречным о своих любовных похождениях, мягко говоря, сомнительного свойства — это даже для меня, человека, не замороченного на условностях, явный перебор. А вот Квагшу, насколько я понимаю, все было абсолютно фиолетово — на то он и латинг, существо своеобычное и загадочное. Он задал хозяйке вопрос в своей обычной прямой манере:

— Уважаемая Айран, а если вашему любовнику вдруг приспичит посетить этот дом, как вы ему объясните наше присутствие?

— Не приспичит! — как-то уж очень резко ответствовала дама. — Нет у меня в данный момент ни любовника, ни мужа. А все благодаря… — Я уже приготовился узнать некую страшную тайну и откровенно насторожил уши, но Айран вдруг осеклась и скомкано закончила: — Но, это дела давно минувших дней и вам оно будет неинтересно.

Кажется, ответ женщины удовлетворил стажера, во всяком случае, больше глупых вопросов он ей не задавал.

Что же касается моей персоналии, информация об отсутствии вероятных конкурентов в лице мужа и любовника на пути к сердцу понравившейся дамы, ничуть меня не расстроила. У меня даже не мелькнула мысль выразить ей хотя бы фальшивое сочувствие. Хотя, наверное, мое «Мадам, я очень сожалею об отсутствии у вас мужа и любовника» выглядело бы, по меньшей мере, издевательски. Айран женщина неглупая и, судя по некоторым отмеченным мной косвенным факторам, весьма и весьма многоопытная, наверняка уже сообразила, что своей красотой и манерой общения поразила в самое сердце одного присутствующего здесь мужчину. Угадайте с трех раз, кого я имею в виду?

Мне и стажеру было предложено устраиваться со всеми удобствами в просторной и не загроможденной мебелью гостиной на мягком кожаном диване. Тем временем сама хозяйка куда-то ненадолго отлучилась.

— Что ты обо всем этом думаешь? — сразу же после ухода Айран я задал вопрос товарищу.

— Странно как-то, Лист. Единственное, что я могу сказать с полной уверенностью, против нас не замышляется ничего плохого. Более того, по эмоциональному состоянию Айран несложно сделать вывод о том, что ты, как самец произвел на нее весьма благоприятное впечатление.

— Нашел героя-любовника, — я едва не рассмеялся в лицо другу. — Ты только взгляни на нее и поставь рядом меня. Да за такой красавицей наверняка целый табун и не таких как я жеребцов ухлестывает.

— А, на мой взгляд, — не сдавался Квагш, — самая обычная самка человечьей породы. И как вы их сортируете, для меня великая загадка. То ли дело у нас…

— Не совсем человечьей, — уточнил я. — Лагорийцы, хоть и мало чем с физиологической точки зрения отличаются от людей, все-таки к виду хомо сапиенс никакого отношения не имеют. Впрочем, браки между людьми и лагорийцами приносят полноценное потомство. Вот только межрасовых браков за всю историю наших отношений раз-два и обчелся — уж очень местные нос высоко задирают перед землянами. Считают нас существами низшего порядка. Кстати, Квагш, а как это у вас в Большом Топком Болоте происходит? Ну, ты, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду? Мы с тобой отчего-то еще не затрагивали данную тему.

— У нас все до предельного просто, — начал стажер. — Раз в году все заслужившие право на продолжение рода самцы и половозрелые икроносные самки нескольких кланов собираются в определенном месте, изобилующем теплыми мелкими озерками. Мужчины соревнуются друг с другом в силе, скорости, способности громко и выразительно петь и прочих умениях. Женщины стараются показать себя также с самой наилучшей стороны, чтобы обаять понравившегося потенциального партнера по спариванию. Постепенно происходит отбор по взаимной симпатии и образовавшиеся пары уединяются в теплых озерцах, прудах и бочагах. В течение двух недель мы не спим, не едим, пребываем в перманентном состоянии оргазма. Многие не выдерживают и умирают. Наконец оплодотворенная самка сбрасывает с себя самца и начинает метать икру. С этого момента мои соплеменники возвращаются к прежней привольной жизни, а соплеменницы строго следят за дальнейшим развитием и воспитанием новых гвахушингарапама. К твоему сведению процесс этот в принципе отличен от вашего способа репродукции вида.

— Интересно, Квагш, расскажи, ежели, конечно, это не возбраняется вашими духами, или еще какими-нибудь табу.

— После того, как самка отметает оплодотворенную икру, ее заботливо собирают и помещают в одно огромное теплое озеро, играющее роль инкубатора. Постепенно из икринок вылупляются головастики и начинают активно питаться сначала микроорганизмами, затем более крупными водными организмами, специально помещаемыми туда заботливыми мамашами. Головастики еще безмозглы и не имеют никакого представления об этике, поэтому слабые часто попадают в желудок сильным особям. В конечном итоге, от несметных полчищ остаются всего-то сотни особей, готовых к трансформации в полноценного гвахушингарапама…

Закончить свой рассказ о том, что дальше происходит с юными латингами, Квагш не успел, поскольку в комнату вошла хозяйка. В руках она держала приличных размеров поднос, уставленный вазами с фруктами, сладостями, хрустальными графинчиками с разноцветным содержимым и бокалами, также хрустальными. Не забыт был и мой напарник — на краю означенного подноса я увидел пакетик с надписью: «Еда для инсектофагов» и изображенным на нем усатым то ли тараканом, то ли кузнечиком. По довольной физиономии стажера я догадался, что с его точки зрения насекомое выглядело вполне аппетитно. Впрочем, окажись на моем месте коренной житель Юго-Восточной Азии или Экваториальной Африки, он был бы вполне солидарен с латингом и вряд ли отказался оценить органолептические достоинства данного блюда.

Что же касается меня, я готов терпеть, когда на моих глазах употребляют кошачий корм или сомнительного вида гранулы, но любоваться тем, как гигантский лягух станет с аппетитом поглощать таракашек в их естественном виде, что-то, особого желания не возникает. И где только Айран откопала эту, с позволения сказать, еду?

Все-таки я недооценил всей чуткости своего товарища. Квагш посмотрел сначала на мою кислую физиономию, затем на пакет с сублимированными кузнечиками, после чего обратился к хозяйке:

— Достопочтенная Айран, с вашего позволения мне хотелось бы отправиться в сад на свежий воздух. Видите ли, от быстрого бега у меня до сих пор кружится голова.

Ну, Квагш! Ну, дипломат! Это же надо такое выдумать. Раньше он никогда не жаловался на головокружения и всякие мигрени. Настоящий мужик и кореш. Даже любопытство свое врожденное приструнил, а ведь наверняка не терпится узнать, чего ради нам пришли на помощь. Очко ему в актив, а лично от меня, как это теперь принято говорить: респект и уважуха. Еще наблюдательный он — сад успел усмотреть. Лично я никакого сада не увидел. Хотя это вполне объяснимо — не до того мне было, уж больно хозяйка хороша.

— Ну что же, уважаемый Квагш Заан Ууддин Левар харан теге, не смею вас задерживать. — Как-то уж очень загадочно улыбнулась хозяйка и, опустив поднос на небольшой столик, стоявший в непосредственной близости от дивана, на котором расположились я и стажер, предложила: — Возьмите с собой эту еду и еще что-нибудь. В саду гамак и шезлонги, есть пруд. Располагайтесь как дома, не стесняйтесь.

— Смею еще раз напомнить, госпожа Айран, для друзей я просто Квагш. — И все-таки, стажер был необычайно польщен тем, что Айран с первого раза запомнила и не переврала его замысловатое имя.