Первый отряд. Истина - Старобинец Анна Альфредовна. Страница 26

— Эта такая тяжелая тема. Не береди мои раны.

Она говорит:

— Лучше скажи, кто тебе дал мое дело?..

…Она говорит, говорит. Она врет, и это дается мне дорого. Слишком много вранья. Так много, что я перестаю его слышать. Так много, что мне трудно дышать. Так много, что я уже не чувствую боли.

Я в невесомости. Я ничего не слышу, не вижу, не обоняю.

Я исчезаю.

Но перед этим успеваю сказать ей:

— Вы — не она.

2

ОБОРОТЕНЬ — ОХОТНИКУ

Очередной отчет

Произведена серия контактов со следующими объектами:

Михаил Шприц и Алексей Климов — авторы сценария и продюсеры м/ф «Первый отряд» (предположительно: послания).

Контакты производились в Москве и Мюнхене.

— Михаил Шприц: 1972 г р., рост 174 см, вес 65 кг, поживает в Москве. Волосы короткие, темные; цвет глаз — темно-карий; носогубный треугольник ярко выражен; форма черепа — долихоцефал. Тип внешности: ярко выраженный семитский (сефард).

— Алексей Климов: 1973 г р., рост 183 см, вес 80 кг, проживает в Мюнхене. Волосяной покров на голове отсутствует; цвет глаз — синий; форма черепа — долихоцефал. Тип внешности — сглаженный семитский с некоторой долей славянских черт.

Оба объекта социализированы, адекватны, экстравертированы, уровень интеллекта в норме. Легенда «журналист берет интервью» сомнений не вызвала. Уровень доверия к интервьюеру в обоих случаях средний.

Первоначальный скрытый устный тест не показал признаков осведомленности ни одного из объектов в интересующих нас областях. Оба объекта утверждают, что сюжет «Первого отряда» придуман ими самостоятельно, без участия третьих лиц, авторские права защищены.

Выбор формы — мультфильм анимэ — оба объекта объясняют культурными и эстетическими параллелями между советской мифологией (пионер-герой как тоталитарный канон) и политеизмом, свойственным японской синтоистской культуре (пинер-герой как тотемный божок).

Просьбу назвать имена инвесторов оба объекта решительно отклонили (Алексей Климов — без объяснения причин, Михаил Шприц объяснил отказ нежеланием инвесторов демонстрировать свою причастность к проекту).

На ближайшие дни с целью выяснения истинной степени осведомленности объектов, а также с целью установления личности инвестора/инвесторов запланирован открытый устный тест с применением психоактивных веществ.

Для теста будет применен тиопентал натрия (смесь натриевой соли 5-(1-метилбутил)-5-этил-2-тиобарбитуровой кислоты с безводным натрия карбонатом) в сочетании с N, N-диэтиламидом лизергиновой кислоты внутривенно.

3

НИКА

…Наволочка и простыни пахнут лавандой. Из окна запах роз и хвои. Рай на земле.

Но очень тонкие стены.

Из соседней комнаты до меня доносится ее голос. Ее немецкий. С восточноевропейским акцентом.

— Она проспит еще часа три-четыре, не меньше. Я дала ей снотворное. У нас есть время все обсудить.

Родители всегда объясняют ребенку, что нельзя брать у посторонних людей шоколадки, сосалки, жвачки, витаминки, таблетки… Родителей у меня не было, но в интернате работали толковые учителя. Они тоже нам все объясняли. Так что я знаю: не стоит класть в рот продолговатые красные капсулы, похожие на пульки для игрушечного пистолета. А если все же пришлось — есть масса способов незаметно от них избавиться. Самый простой — аккуратно выплюнуть в бумажную салфетку, сморкаясь.

— Кто она? — сварливый мужской тенор. Без акцента.

Сильная боль может привести к потере сознания.

— Говорит, журналистка из молодежной газеты.

Я раньше не падала в обморок, но у нас в интернате был углубленный курс ОБЖ. Так что я знаю, что такой обморок редко длится дольше минуты. За эту минуту она успела сделать телефонный звонок. И звонила она явно не в «скорую».

— Ты звонила, чтобы я приехал взглянуть на журналистку из молодежной газеты?! Принявшую здесь снотворное? Это что, начало старческого маразма?

Когда она волокла меня в спальню, я уже была в полном сознании. Но порой так приятно расслабиться и не открывать глаз. Особенно когда рядом с тобой очень добрая женщина. Особенно когда эта женщина думает, что ты крепко спишь.

Особенно когда это дает тебе преимущество.

— Клаус…

Это дает тебе возможность с толком провести время в ее скромной, почти девичьей спальне. Слушая разговор за стеной и любуясь фотографиями на стене.

— Клаус, она что-то знает.

Фотографий две. Черно-белая и цветная. На цветной она в саду среди роз. Рядом с ней — мужчина с очень прямой спиной и волосами цвета въевшейся ржавчины. Он обнимает ее за плечи — нежно, достойно. Он годится ей если не в сыновья, то в племянники. Это ее муж Клаус Йегер, депутат парламента Баварии, президент компании «Риттер Ягд». Я уже видела его фото в Интернете и на рекламных билбордах. На них он либо в дорогом пиджаке, либо в рыцарских латах. «Одна капсула в день заменит тебе завтрак, обед и ужин!». «Освободи себе время для подвигов!»…

— Что она знает?

…Риттер-ягд. Рыцарская охота.

— Она знает, что я — не Надежда.

…Надьежда нихт. Она услужливо коверкает имя на немецкий манер.

— Она знает, кто ты?

— Кажется, нет.

— Когда кажется, пора креститься. У русских много смешных поговорок, не правда ли, дорогая?

…Черно-белая фотография очень старая. Групповой портрет — пять подростков в выцветших пионерских галстуках. Фотографию явно сложили когда-то вдвое, потом снова разгладили. Вертикальный шрам сгиба перечеркивает лицо девочки в центре кривой серой линией.

Внизу подпись:

«Исправительный интернат им. Сванидзе, 21 марта 1941 года. Марат Козлов, Леня Голышев (слева), Надя Русланова (в центре), Зина Ткачева, Валя Котин (справа). В день приема Нади Руслановой в военно-разведывательный пионерский отряд № 1».

— …Откуда у девчонки информация о том, что ты — не она?

— Не знаю, но… Мне кажется, она просто чувствует.

В ее спальне минимум мебели: кровать, комод, тумбочка. Я отнюдь не любитель копаться в нижнем белье восьмидесятилетних старух — но порой приходится плюнуть на брезгливость и этику.

У каждого человека, за исключением разве что новорожденных, бомжей и представителей диких африканских племен, всегда имеется хотя бы одно письменное доказательство того, что он действительно существует. Шансы на то, что хозяйка дома хранит свои доказательства именно в спальне, а не, скажем, в ящике какого-нибудь письменного стола, невелики. Но, коль скоро эта спальня — единственное «вверенное» мне помещение, в ней я по возможности тихо и тщательно обследую все.

— Похоже, у тебя и вправду маразм. Или, может, Альцгеймер, — говорит Клаус Йегер своей нежно любимой супруге там, за стеной. — Информацию нельзя «просто чувствовать». Информацию можно только добыть.

Я нахожу папку под грудой застиранных хлопчатобумажных трусов. В ней сразу несколько доказательств существования их обладательницы, одно убедительнее другого…

— Я знала одного человека, — говорит она по ту сторону стены, — умевшего чувствовать истину.

…Свидетельство о рождении (Русланова Н.О., 1928 г р., Мурманск).

…Свидетельство о браке с господином Клаусом Йегером (1954 г.). Пятьдесят пять лет вместе, это так трогательно.

— Да-да, я слышал эту легенду. Моменты истины. Помню. А знаешь, милая, я вот подумал: возможно, у тебя не болезнь Альцгеймера, а просто депрессия? На фоне возраста и одиночества. К тебе ведь редко кто-то заходит… Одна в таком большом доме, бедняжка. Это для тебя испытание…