Стражи земель. Доспехи демона - Хайц Маркус. Страница 29

Малления в ярости оглянулась. Брат и сестра Тиригона стояли прямо за ней, альвийка действительно держала в руках меч.

— Я так и знала, что вы изыщете лазейку, чтобы разорвать соглашение.

— Это не лазейка. Это точная интерпретация соглашения. — Альв, которого можно было отличить от раненого только по тому, что он предпочитал меч другой формы, слегка поклонился. — Если бы я трактовал ваш договор, то сказал бы, что Тиригон сам поранился, а ты не имеешь никакого отношения к этому чуду. — Он указал на сестру. — И Фируска была бы очень рада, если бы мы решили именно так. Пока мы думаем, как следует истолковать эту победу, тебе стоит поторопиться. По крайней мере до двери ты дойдешь. — Сделав шаг в сторону, альв открыл девушке проход.

Не медля, Малления выбежала из комнаты, пропахшей кровью, внутренностями, вином и солониной.

На ходу она сняла со спины арбалет, натянула тетиву и уже в дверном проеме оглянулась. Девушка целилась в голову раненого.

Она выстрелила, болт просвистел в воздухе и впился Тиригону в шею.

Малления ругнулась. Она хотела пробить черноглазому голову, но рука дрогнула. Однако если боги — кроме Тиона, конечно, — помогут ей, то альв не выживет.

Выскочив на улицу, Идо захлопнула за собой дверь. Ключ торчал в замке, советник забыл забрать его, а значит, она сможет запереть альвов. Это даст небольшое преимущество при побеге. А преимущество ей не помешает!

Альвы погонятся за ней, поэтому какое-то время родные заговорщиков будут в безопасности. А обо всем остальном она подумает позже.

Повернувшись, Малления увидела в пяти шагах от себя трех коней мрака. «Может быть…»

Еще никто не решался оседлать ездовых животных альвов. Или никто просто не выжил для того, чтобы рассказать об этом.

Но Идо знала, что на таком скакуне ее шансы уйти от преследователей намного выше. Местные лошади во многом уступали бывшим единорогам.

— Посмотрим, удастся ли мне вас обхитрить, — пробормотала она, приближаясь к коням мрака с прядью альва в руке.

Наблюдая за тварями, Малления поняла, который из коней узнал запах хозяина.

Она потерла прядью мягкий нос животного, затем провела локоном по своим рукам и груди.

— Вот, чувствуешь? Тиригон позволил мне взять тебя на время, — ласково прошептала девушка, обходя огромного скакуна с пугающими красными, точно лава, глазами.

Вставив ногу в стремя, она запрыгнула в седло.

Конь мрака встал на дыбы и заржал, копыта выбили белые искры из мостовой, на дороге остались следы огня.

Вцепившись в гриву единорога, Идо прильнула к его шее, чтобы не упасть, и наконец ударила его каблуками в бока.

— Какой ты непослушный… — пробормотала она, легонько стукнув коня рукоятью кинжала по белому пятну на лбу.

Конь взял с места в галоп. Когда его подковы касались земли, под ними полыхало пламя, освещая окрестные переулки.

Маллении пришлось ухватиться за уздечку и направлять скакуна, прилагая значительные усилия. У обычной лошади уже давно порвались бы губы от такого обращения, но коню мрака это не мешало. Наконец он начал слушаться приказов всадницы. Когда Идо подъехала к воротам, стражники уже открыли створы — ее приняли за альвийку.

С невероятной скоростью девушка вынеслась из Святграда и поскакала на запад.

Тунгдил и Бешеный неслись вперед, миля за милей приближаясь к крепости Четвертых, через которую можно было проникнуть в Потаенную Страну. Они возвращались на родину.

В крепости должна была состояться встреча с правителями других гномьих племен, гонцов уже выслали вперед.

Боиндил выбрал гнедого пони, второй пони с тяжелым грузом шел следом, привязанный за узду к седлу Равнорукого. А Тунгдил предпочел бефуна, ездовое животное убариу.

Этот скакун немного напоминал огромного зеленокожего орка на четырех лапах, с коротким хвостом. Его тело было широким, как у лошади, морда плоской, на лапах — по три пальца, защищенных роговым наростом. Передними конечностями бефун мог схватить врага.

Боиндил знал, что в бою бефуны встают на дыбы, помогая всаднику. Благодаря особенностям седла кавалеристы занимали удобную позицию на спине бефуна, их не так-то легко было сбросить.

Итак, гномы представляли собой довольно странную компанию. И не только из-за ездовых животных.

Боиндил был похож на обычного гнома — именно так детей Кузнеца описывали в преданиях о битвах с Нод’онном, аватарами и чудовищами Черного Ущелья. Впрочем, времена подвигов давно минули, все последние сражения гномы проиграли — и войну с альвами, и с Лот Ионаном, и с драконом… Но в Потаенной Стране их все равно уважали.

Пышную бороду Равнорукий заплел в косу, он облачился в укрепленную пластинами кольчугу и светлую меховую накидку с капюшоном, на седле болтался молот. Гном дымил трубкой и напевал какой-то марш, на лице его залегли глубокие морщины.

Тунгдил в своем черном доспехе скорее напоминал альва. Бефун и Кровопийца — перекованный альвийский меч — усиливали впечатление. Если бы в пути им повстречался кто-то из племени Третьих, гномов-убийц, гномоненавистников, то потомок Лоримбура поклонился бы Тунгдилу, приняв Златорукого за своего.

Такие мысли все больше занимали Боиндила, но он отгонял их, стараясь не думать о перевоплощении старинного друга.

Выдохнув синеватое облако дыма, гном достал из-под накидки флягу с водой. Чтобы жидкость не замерзла, Бешеный держал емкость ближе к телу.

— Ну что, помнишь дорогу? — отхлебнув, спросил он у Тунгдила. — Я скорее полагаюсь на пони, чем на свою память. У пони-то и голова, поди, больше. — Закрутив крышку, гном повесил флягу обратно на пояс. — Я, наверное, уже циклов сто пятьдесят тут не бывал.

Златорукий рассмеялся.

— Значит, в этом мы похожи. Только меня тут не было не сто пятьдесят, а двести пятьдесят циклов. — Тунгдил оглянулся. — Да, ты прав. Без тропинки я бы заблудился.

Они снова помолчали.

Стук копыт о каменистую землю эхом отдавался в горах, легкий ветерок играл со снегом, взметая над землей белую пыль. Пони недовольно пофыркивал.

— Неужели у тебя нет вопросов? — наконец не выдержал Боиндил.

Тунгдил проводил взглядом колечко дыма, слетевшее с губ друга.

— Я до сих пор не могу прийти в себя после твоих слов, — признался он. — Лот Ионан терпелив… Что же могло так изменить его характер? Магия? — Гном вздохнул. — Хотел бы я в точности помнить свое прошлое, чтобы убедить тебя в том, что я — это я, твой друг и боевой товарищ. — Златорукий коснулся шрама на лбу. — Я думаю, что из-за удара по голове я потерял многие и хорошие, и плохие воспоминания. Меня ударил мой наставник, я чуть не умер после этого. Наставнику не удалось загасить во мне огонь жизни, но образы прошлого исчезли. Это единственное объяснение, которое у меня есть.

Бешеный покосился на шрам.

— Мне приходилось слышать о том, что некоторые сходили с ума после сильного удара по голове, так что ты еще легко отделался, полагаю, — с облегчением произнес Боиндил. — Я мог бы и сам догадаться…

— Но все вокруг говорили тебе, что не стоит верить в это. Они опасаются, что на самом деле я вовсе не Тунгдил, не тот гном, который стольким тебе обязан. — Златорукий вновь погрузился в раздумья.

Бешеный не стал донимать его дальнейшими расспросами. Нужно будет поговорить об этом загадочном «наставнике», но не сейчас.

— Я вспомнил! — вскинулся Тунгдил. — Когда я видел Лот Ионана в последний раз, на нем была голубая накидка и белые перчатки… Перчатки, Боиндил! Я вспомнил! Он надел перчатки, чтобы скрыть следы от ожога, оставшегося после прикосновения к артефакту, — возбужденно воскликнул он. — Кожа зажила, но так и осталась черной.

— Правильно, книгочей! — Бешеный обрадовался успеху друга. — Лот Ионан тогда серьезно поранился. Я давно начал подозревать, что здесь что-то не так. Но я рад, что ты вспомнил. А помнишь, что артефакт не позволил магу приблизиться, потому что тот не был чист душой? Мы подумали, что речь идет о невинности, которую Лот Ионан мог утратить в молодости, но теперь знаем, что все дело было в чем-то другом. — Думая об этом, Боиндил пришел в такую ярость, что ему хотелось, чтобы неподалеку оказался десяток орков. Он мог бы сорвать на них злость. Все эти солнечные циклы Бешеный корил себя за то, что не обратил внимания на реакцию артефакта и позволил Годе успокоить себя. — Это я виноват. Если бы мы сразу же остановили Лот Ионана, заперли его или что-то в этом роде, племя Вторых не было бы уничтожено.