Стражи земель. Доспехи демона - Хайц Маркус. Страница 93

— Ладно, ладно, книгочей. — Бешеный действительно протянул ему свою палочку. — Но ты съешь только кусочек, хорошо?

— Что?

— Кусочек. Я хочу посмотреть, не отравлена ли моя половина кролика. — Боиндил указал на руны. — Если они загорятся, я это мясо есть не буду. — Он упрямо скрестил руки на груди. — Давай, откусывай уже! Я есть хочу, между прочим!

Тунгдил удивленно уставился на него, а потом громко расхохотался.

— Ох, как же мне не хватало этого на той стороне ущелья, Бешеный! — чуть не плача от смеха, выдохнул он. — Там не было никого, кто хоть отдаленно напоминал бы тебя. — Гном откусил мясо, руны не зажглись, и он передал палочку другу. — Я с нетерпением жду того времени, когда эти битвы подойдут к концу и я смогу провести остаток своей жизни в тихом и спокойном месте. — Он потянулся за овощами. — Надеюсь, такие времена все же настанут.

Боиндил с аппетитом набросился на мясо.

— Мне удалось пожить в мире и спокойствии, — сказал он. — Правда, у нас в Преграде всегда хлопот хватало, и мы часто говорили о предстоящих битвах, но нам не приходилось жить постоянной войной, как тебе. Ждать войну и быть на войне — разные вещи. — Он ткнул кончиком палочки в сторону Слина и Балиндара. — Если ты все-таки предпочтешь жизнь, полную приключений, отправляйся к Пятым. Я слышал, у Каменных Врат всегда что-нибудь да происходит. А так как кордриона больше нет, чудовища из Потусторонних Земель вскоре узнают об этом и вновь примутся ломиться к нам.

— Жить с Пятыми? С моим сыном? Ну уж нет.

Закашлявшись, Бешеный изумленно посмотрел на Златорукого. Тот совершенно спокойно продолжал есть картофелины, посыпая их специями и солью.

— Так ты об этом знаешь?

— Конечно.

— Откуда?

— Ты много болтаешь во сне, Боиндил. — Тунгдил ухмыльнулся, отправив в рот кусок картофеля.

Только сейчас Равнорукий понял, что друг смеется над ним.

— Ты меня дурачишь.

— Да нет. Правда. Но ты сам напросился. — Гном бросил палочку в костер. — Один глаз у меня все-таки остался. Я не слепой. Если все видят, то почему я ничего не должен замечать? Балиндар похож на меня как две капли воды. Если он не плоть от плоти моей, то это дело рук Тиона. Но Балиндар не стал говорить со мной, и я разговор заводить не собираюсь. Я могу поставить себя на его место. Его неприязнь ко мне вполне понятна. — Прислонившись спиной к дереву, Златорукий снял с пояса флягу. — Ему проще считать своим отцом короля Пятых. Неизвестно еще, чем закончатся наши теперешние приключения. Может, и к лучшему, если никто не узнает о нашем родстве. — Он отпил воды.

— Знаешь, я предпочел бы, чтобы ты больше верил в наш успех, о предводитель и Верховный король, — проворчал Бешеный. Он недовольно осмотрел обглоданные кости. — Не нравится мне это мясо. Кожа да кости, не наешься. Эх, что бы я сейчас не отдал за толстого поджаренного гугуля! Ну да ладно… — Гном зыркнул на друга. — Что ты думаешь о том, что у тебя с Балиндис есть сын?

— Ничего. — Тунгдил смотрел в костер, его взгляд казался пустым. — Для меня он такой же гном, как и все остальные.

Боиндил тоже взял картофелину, очистил ее от кожуры и посолил.

— Это так печально, книгочей. Я люблю своих детей, и вряд ли есть в мире чувство светлее. Иногда, конечно, сердишься на них, но они же — главный повод для гордости. — Он мотнул головой в сторону Балиндара. — Ты можешь им гордиться. Он красавец, отличный воин и станет Пятым превосходным королем. Балиндис хорошо его воспитала.

— Да. Я мог бы им гордиться, — сонно повторил Тунгдил, не сводя глаз с костра. — Я позабочусь о том, чтобы он вернулся к матери целым и невредимым, — пообещал он огню. — Ты подежурь первым, Боиндил. Разбуди меня, как устанешь.

Взяв еще овощей, Бешеный с громким хрустом откусил сочный ломтик.

— Прежде чем ты уснешь, ответь мне еще на один вопрос. Кто такие эти Окаянные, книгочей?

— Боги в стране, которая находится по ту сторону Черного Ущелья. — Златорукий даже глаз открывать не стал.

— Эй, как-то немногословно, ты не находишь? Что за боги?

— Жестокие боги, Боиндил. Дай поспать.

— А мне опять ждать, пока у нас будет время? — Бешеный бросил в Тунгдила палочкой из-под картофелины, позабыв, к каким последствиям это может привести.

Он испуганно зажмурился и выставил вперед ладонь, защищаясь.

Но палка с тихим стуком ударилась о наплечник Златорукого и упала на землю. Не было ни вспышки, ни выброса магии. Тунгдил, казалось, ничего не заметил.

Вначале Боиндил хотел что-то сказать, но передумал. Тихие голоса сомнения вновь завели свою песнь в его голове. «Кто знает, зачем это тебе может понадобиться», — шептали голоса.

— Книгочей! Кто такие эти Окаянные? Ты же знаешь, как я люблю истории!

— Окаянные — это создания, по природе своей похожие на духов. Они воплощаются в крови принесенных им жертв, принимая ужасающий облик. Этот облик могут видеть только жрецы, ибо все остальные сходят с ума, столкнувшись с одним из Окаянных.

— Ты был жрецом?

— Нет. Но я видел Окаянных. И не сошел с ума.

— Может, от этого у тебя башка такая дырявая?

— Во-первых, у меня башка не дырявая. Просто память иногда подводит. Во-вторых, хватит с тебя историй на сегодня. Дай поспать.

— А сколько всего этих Окаянных? И почему им поклоняются? Они помогают в бою? — Бешеный уставился на почти уснувшего Тунгдила. — Эй, книгочей! Ты-то у нас ученый, дай и мне кое-чему научиться! — «Может, еще раз бросить в него веточкой?» — Почему ты был знаком с Тиригоном? Я хочу сказать, вам ведь пришлось познакомиться в Черном Ущелье? И почему ты решил назваться там именем своего погибшего…

— Довольно! — Златорукий открыл глаз, и на мгновение Боиндил увидел страшную картину. Карий цвет радужки сменился ярко-зеленым, затем голубым. Глаз полыхнул слабым пульсирующим светом и вновь стал карим. — Я хочу спать. До Синих гор путь неблизкий, и на каждом привале я буду рассказывать тебе что-то новое. Но не сейчас! — с нажимом заявил Тунгдил.

Его тон не допускал никаких возражений. Вновь закрыв глаз, гном улегся поудобнее.

Возмущенно фыркнув, Бешеный притопнул ногой. «Опять он повел себя как тот, чужой Тунгдил». Боиндил бездумно поднял веточку и принялся затачивать ее конец. Его движения стали медленнее, гном посмотрел на спящего.

— Ну, тогда я спою, чтобы мне не было скучно, — решил он и затянул песню, которой его научил Баврагор. Веточкой он отбивал такт мелодии на поножах.

Но Златорукий на это никак не отреагировал.

Через пару минут из кустов выскочил Родарио. Его одежда была застегнута неправильно, было видно, что актер одевался в большой спешке.

— Королева исчезла! — встревоженно крикнул он.

— «Исчезла» — значит «как сквозь землю провалилась» или же «сбежала, потому что я к ней приставал»? — насмешливо уточнил Боиндил. — Мне сказали, что вы пошли купаться. Твоя затея не удалась, да?

— Она… испугалась и убежала. — Седьмой подошел поближе.

— Испугалась твоей одноглазой змеи, я так понимаю. — Бешеный встал.

— Да послушайте же вы меня! — Родарио схватил гнома за плечи. — Она убежала! В лес!

— Ты так и не сказал, зачем она это сделала, ну да ладно. — Боиндил подозвал Барскалина, чтобы выяснить, куда подалась Койра.

Но ситрап этого не знал.

— Мои жадары попытаются отыскать ее. Мы же следили за округой, а не за королевой и этим актером, — пояснил он.

— Вы следили за нами? — вскинулся Седьмой.

— Нет. Если бы следили — такого бы не случилось! — рявкнул гном. — Книгочей, проснись. — Он подошел к Тунгдилу. — Нужно найти чародейку. Эта благочестивая девица испугалась одноглазого змея и убежала.

Тунгдил устало открыл глаз и со страдальческим выражением лица уставился на Родарио. Его взгляд сулил актеру долгую и мучительную смерть.

Они неслись по чаще, двигаясь вниз по течению ручья. Взять пони не представлялось возможным, поэтому жадарам и гномам приходилось топать на своих двоих. Они пытались отыскать следы сбежавшей девушки.