Анимист - Форвард Ив. Страница 4

Профессор Синд объясняла это, показывая им стеклянные свистки, используемые для дрессировки.

– Если я дуну вот в этот, – говорила она, – вы все слышите звук?

Класс кивал. Она брала другой свисток и дула в него.

– А это слышите?

Студенты-хуманы качали головами, а студенты-лимуры важно кивали.

– Это вопрос… высоты звука. Похоже, все анимы существуют на разных уровнях звука; каждый отдельный аним может услышать только определенный уровень.

Алекс быстро шел мимо загонов, то и дело останавливаясь, чтобы проститься с друзьями – и студентами, и животными. Несмотря на возбуждение, связанное с выпуском, к горлу подкатил комок, когда Мотати, одна из его немногих друзей-лимуров, проявила совершенно нетипичную эмоциональность и робко обняла его, прижавшись мягкой шерсткой к лицу. На глаза навернулись слезы, когда он почесал сквозь прутья решетки совсем старого льва, пока урчащий зверь, по привычке, приобретенной в младенчестве, мирно посасывал кончик хвоста. Лев прожил здесь дольше Алекса, и тот знал, что, хоть и вернется, больше не увидит старика. Он погладил тусклую гриву, внимательно следя, чтобы зверь вдруг не повернулся и не откусил палец. Кое-кто из новичков, занятых ежедневной уборкой, смотрел на него с завистью: в первые годы обучения студентам запрещалось разговаривать с животными, прикасаться к ним или даже смотреть им в глаза.

Алекс пытался сократить прощание, но все равно задержался и перехватил директора только у последних загонов зверинца.

Здесь держали домашнюю скотину, предназначенную в пищу студентам и животным колледжа. Загоны со свиньями и козами, большой курятник, утки и гуси в пруду, несколько загонов с морскими свинками. По одному склону холма бродили траусы, другой склон занимало стадо буйных длиннорогих буйволов. За загонами склон становился более пологим; здесь начинались террасы полей с каменными оградами и дренажными канавами для орошения, на которых использовался имеющийся в колледже в изобилии навоз. Поля и фруктовые сады простирались вокруг колледжа повсюду, где землю можно было хоть как-то разровнять. Работали на полях студенты; сейчас несколько из них занимались ремонтом каменных загородок.

Директор-хуман, которого звали Уэлсон, перебравшись через изгородь, подталкивал буйвола-вожака, не желающего выходить из загона вместе со всем стадом. Он был не первой молодости (бык, а не директор) и не хотел спускаться по крутому склону. Двое студентов, ответственных за вывод стада на водопой и на пастбище, нервно переминались поблизости.

Директор еще раз похлопал быка по спине, потом потянул его за хвост. Бык обернулся к нему с удивительным проворством, грозя огромными рогами в форме полумесяца, и директор, едва успев отскочить, потерял равновесие и спиной перевалился через изгородь. Бык фыркнул и медленно прошествовал к реке; студенты осторожно следовали за ним.

Когда Алекс подошел, директор уже встал и отряхивался, усмехаясь, но стараясь сохранять достоинство. Анима директора, грязная бурая длиннохвостая обезьянка, сидела неподалеку под лимонным деревом, угрожающе скаля зубы вслед удаляющемуся буйволу. Связать такое смышленое животное, как обезьяна, считается большой редкостью, но выучка и искусство директора были исключительными. Обезьянка повернулась к Алексу и сделала вялый угрожающий жест – скорее по обычаю данного вида, чем с реальной агрессией, и директор обернулся на неслышную подсказку анимы.

– А, вот и ты, Алекс. Готов к отъезду? – спросил он, заметив мешок.

– Да, господин, – ответил Алекс. – Но Катана сказала, чтобы перед отъездом я поговорил с вами.

– Ах да. – Директор быстро огляделся и присел на низкую каменную стенку. Так он оказался на одном уровне с глазами Алекса. Это был высокий, темноволосый и голубоглазый человек; за внешним дружелюбием скрывался стальной стержень дисциплины. Его обезьянка, которую звали Рез, подбежала к Алексу и вскочила ему на плечо. – Как ты знаешь, мы вложили некоторую сумму, чтобы купить тебя и привезти на Жадеит. Из-за твоей первоначальной цены сейчас ты – чистый убыток, если, например, отправишься в поиск и погибнешь. Мы, конечно, не хотим, чтобы это произошло.

– Нет, господин, – согласился Алекс. Рез перебирала его волосы.

– Или если мы потеряем тебя каким-либо иным образом, – добавил Уэлсон. – Если ты просто… м-м… сбежишь, например.

Алекс почувствовал, как вспыхнули уши. То, что Рез тянула за них, не помогало.

– Так что нам необходимо защитить свои интересы. Ты окончишь колледж, как все студенты. Найдешь своего анима. Вернешься. И мы найдем тебе работу, чтобы ты смог выплачивать долг, какое бы жалованье ни определил тебе работодатель.

Алекс кивнул:

– Да, я знаю.

– Но большинство студентов учатся разделению сразу по возвращении из поиска. В твоем случае ты сначала должен отработать долг, и потом – только потом – мы научим тебя разделению.

Он свистнул, и Рез, покинув Алекса, вернулась к хозяину.

– Что? Но… но если я не буду знать разделения … – запротестовал Алекс.

– Ты должен понять, Алекс, что анимисты обладают определенной силой и нас высоко ценят. Раз ты должен нам деньги, мы хотим быть уверенными, что долг будет заплачен. Ты показал, что мы не можем полностью доверять тебе.

Алекс снова опустил глаза, проглотив возражения. Директор продолжал:

– Нам нужна гарантия. Тебе понадобится колледж, чтобы научиться разделению. А мы не сделаем этого, пока долг не будет выплачен. Понимаешь?

– Но если мой аним умрет без разделения, я тоже умру! Тогда вы потеряете все…

– Мы решили рискнуть. Шансы очень неплохи. Уверен, ты понимаешь, что страх смерти – более сильная мотивация, чем некая хрупкая верность колледжу, из которого ты пытался сбежать при каждом удобном случае.

– Это негативное поощрение или позитивное наказание? – саркастически спросил Алекс.

Директор невесело улыбнулся.

Связь между анимом и анимистом сильна, настолько сильна, что они чувствуют эмоции, переживания, удовольствие и боль друг друга. Две души – зверя и разумного существа – переплетались. Ослабить эту связь могло только разделение ; без соответствующего обучения, если один из пары умирал, второй получал ужасную, мучительную травму разума и духа, подобную зияющей физической ране. Счастливчики умирали мгновенно, следуя за своими анимами в сферы за пределами Офира. Некоторые жили еще какое-то время, если только кататонию и постоянные припадки можно считать жизнью.

– Уверен, господин, что смогу расплатиться с вами без всяких проблем, – сказал Алекс с большей убежденностью, чем чувствовал.

Рез бросила на него подозрительный взгляд и оскалила зубы, а директор вздохнул.

– Ты права, Рез, он что-то скрывает. Алекс попытался принять невинный вид.

– Давай-ка подумаем. Вероятно, что-то вроде: «Только бы сесть на корабль, и я не вернусь сюда», верно? Алекс опустил глаза.

– Я думал об этом, – произнес он спокойно. – В смысле, я знаю, что должен стать анимистом, но… я предпочел бы быть свободным.

– Алекс, – вздохнул Уэлсон. – Почему, по-твоему, мы купили тебя? Ты талантлив. Твой разум заметен в Офире, как маяк.

– Но разве я не могу просто не звать ? – жалобно спросил Алекс. – Разве я не могу стать… ну, может быть, дрессировщиком или чем-то таким?

– Как я сказал, ты очень заметен. Все наше обучение направлено только на усиление твоей чувствительности… – Тон директора стал суровым. – Ты можешь позвать и стать анимистом… или могут позвать тебя, и ты станешь чем-то другим. – Его взгляд был холоден. – И тогда ты никогда не будешь свободным. У силы всегда есть цена.

Алекс вздрогнул.

– Я так и думал…

– Не беспокойся, Алекс. – Уэлсон снова улыбнулся. – Уверен, у тебя не возникнет проблем с освобождением. Мы найдем тебе хорошую работу. Конечно, вид у тебя не слишком эффектный, но, уверен, ты найдешь хорошего, удачного анима, который усилит твои позиции. Ты ведь уже пробовал звать в наших угодьях?