Злодеи поневоле - Форвард Ив. Страница 11

Кайлане не нравилась сложившаяся ситуация. Ей не нравилось, что приходится доверять коротышке и его нахальному долговязому другу, и особенно то, что приходится посещать города. Но у нее не было выбора. Насколько они сами ей доверяют, судить было трудно. Правда, они согласились ее сопровождать — но, возможно, случится именно то, о чем ее предупреждали: они не будут трудиться, начнут спорить по мелочам вместо того, чтобы заняться тем, что необходимо сделать… А что необходимо сделать? «Уходи, малышка, — сказали ей соплеменники в день Победы — последние, кто остался в живых. — Здесь ты уже ничем не поможешь».

Духи прошлого, танцующие среди деревьев… Она вернулась в свои леса, дав клятву сделать хоть что-то. Со смертью других друидов ее силы стали понемногу увеличиваться: умирая, они передавали свое могущество ей, чтобы она могла выжить. Ее тело преобразилось, с того дня она практически перестала стареть… Но Кайлана давно поняла, что предпочла бы умереть вместе с ними. Она с горькой скорбью смотрела, как мир скользит к гибели во вспышке ослепительного света, — и ничего не могла сделать. Повинуясь инстинктам, она училась управлять своим необычным даром — и ждала, делая то немногое, на что была способна, пока не появились эти двое. Встретив их, она не удивилась, услышав, что они принадлежат тьме. И вот она ведет их туда, куда подсказывает ей чутье, куда ее саму звали странные сны о прошлом и будущем. Но хотя голос ее был так же крепок, как воля, а мудрость была мудростью тысяч давно погибших друидов, сердце ее порой сжималось от страха, словно у маленькой девочки, которая видит, как все, что ей дорого, тонет в крови, пока сама она испуганно прячется в дупле старого дуба.

Сумерки сгущались. Сэму показалось, что в толпе мелькнула Кайлана, но он не стал догонять ее или окликать. Справедливость есть справедливость — каждый должен добыть СВОИ деньги.

«А что я вообще тут делаю? — мысленно спросил он себя. — Я не герой. Пусть мир взрывается. Сам во всем виноват».

Но в то же время он знал. В другое время он, не говоря уж об Арси, предпочел бы спрятаться и переждать, но, когда опасность грозит всему миру, где можно спрятаться? Он верил Кайлане — в нем говорило чутье, которое не раз спасало ему жизнь. Кроме того, она хотела подпортить мир и была права — миру это не помешает. Черт подери, он поможет ей всем назло — вполне подходящая причина для скверного и подлого убийцы. Скорчив злобную рожу, Сэм скользнул в тень. Эффект, правда, был несколько подпорчен его золотистыми волосами, которые то и дело радостно вспыхивали в свете факелов.

На противоположной стороне города Арси нервничал все сильнее.

— Послушай, ты можешь выпечь мне булку с надфилем? — спросил он, многозначительно глядя на тучного мужчину, стоящего за прилавком.

— С надфилем, сударь? — озадаченно переспросил булочник.

Арси сделал вторую попытку.

— Тут все такое аппетитное — так руки и чешутся что-нибудь стащить! — сказал он, не отрывая глаз от продавца, чтобы не упустить ни малейшего свидетельства того, что булочник на самом деле такой же вор, как и он сам.

— У нас самые низкие цены во всем городе, сударь…

Арси осмотрелся и, убедившись, что единственный покупатель собирается уйти, снова посмотрел на булочника и негромко сказал:

— Послушай, я… управляю магазином «Модные шляпки» в Бисторте.

Как правило, члены воровских гильдий знали о существовании других, так же, как и о прикрытиях, которыми они пользуются. Для того, чтобы воровать на чужой территории, требовалась лицензия, и за соблюдением этого правила бдительно следили.

— Рад за вас, сударь. Так вы будете покупать что-нибудь или нет? Моя лавка скоро закроется. Арси потрясенно уставился на него.

— Так это действительно пекарня? — прошептал он. Мужчина кивнул, несомненно, решив, что приезжий не в своем уме. Арси вздохнул:

— Ну, тогда ладно. Дюжину булочек с джемом, пожалуйста.

Арси вышел на улицу, оставляя за собой дорожку из сахарной пудры. Услышав приближающееся пьяное пение, он пожал плечами и, нырнув в темный проулок, стал дожидаться.

Трое нетрезвых юнцов — судя по всему, сыновья торговцев, — пошатываясь, прошли мимо, передавая друг другу бурдюк с вином. Арси бесшумно пристроился к ним: сначала тенью мелькнул с одной стороны, потом легким дуновением прошел с другой и, растворившись в тени здания, исчез, словно утренний сон, оставив после себя только тонкую полоску крошек и сахара.

Молодые люди вышли из проулка и остановились, пораженные. Веселая песня оборвалась на полуслове. Исчез не только бурдюк — что, собственно, и заставило их насторожиться, — но также пояса, кошельки, кольца, дорогие цепочки, нарядные шпаги и квартанские кинжалы для левой руки. Старший лишился шляпы с пером, а младший — серебряных шпор. Они бросились обратно в проулок, но там уже было пусто.

В другом месте города Кайлана со вздохом приняла решение. Конечно, она не умела воровать, продавать ей было нечего, услужить кому-то она ничем не могла, так что ей надо было просто попросить сорок теллинов. Хорошо еще, что бариганец назвал точную сумму и сказал, как называются деньги: когда она видела их в последний раз, это были неровные бронзовые кругляшки, на которых было вычеканено лицо древнего правителя. Так что она знала, о чем просить. Фокус был в том, чтобы попросить определенным образом.

Она выбрала господина, по виду которого можно было предположить, что при нем имеется сумма, превышающая стоимость одной лошади — и настолько, что он не слишком быстро хватится денег. Вероятно, это был какой-то купец — деловитый, упитанный, одетый в бархат и шелк, он спешил домой после плотного обеда в кругу друзей, размягченный отличным вином. Бедно одетая девушка схватила его за рукав. Он повернулся, чтобы задать ей хорошую взбучку… И встретился взглядом с ее зелеными глазами, ярко блестевшими в свете уличного фонаря.

Вряд ли он успел разглядеть что-то еще, кроме глаз, — их взгляд проник в его мозг, как корень растения проникает в мягкую землю. Это было даже проще, чем успокоить дикое животное; ничего интересного, кроме неестественно упрощенной структуры сознания, явно свидетельствующей о магическом вмешательстве. Вероятно, этот парень был далеко не честным торговцем, пока не попал в руки волшебника, владеющего светомыслием. Воля друидки легко обволокла волю купца — не заставляя, а просто предлагая образ действия: настолько разумный, что с ним невозможно было не согласиться. При этом она спокойно проговорила:

— Сударь, вы хотите дать мне сорок теллинов в виде благотворительного пожертвования. — Ее зеленые глаза были чисты как весна.

Торговец тупо кивнул и сунул руку в кошель: пальцы его отсчитывали деньги, но взгляд был по-прежнему прикован к глазам Кайланы. В ладонь ей упали сорок тонких золотых монет, размером с осиновый лист. На них был герб Шестиземья, объединенного шестью Героями. Зажав в кулаке монеты, Кайлана сделала шаг назад и только после этого позволила торговцу отвести взгляд. Он потряс головой, осмотрелся — но увидел неподалеку только бедно одетую женщину. Такие люди его не интересовали. Он не мог вспомнить, почему остановился и что сделал, — но не сомневался в том, что это было нечто разумное и правильное. Он одернул жилет и, не обращая внимания на простолюдинку, зашагал прочь. Его ждали важные дела. Даже не взглянув ему вслед, Кайлана спрятала монеты в складки одежды и пошла к месту встречи. Она не любила касаться человеческого разума: во-первых, это было рискованно и непросто, а во-вторых, эти мысли… Она покачала головой. Вопиющее невежество!

В своей жизни Сэм повидал немало притонов — но здесь не был ни разу. Яркое освещение, у дальней стены — огромный очаг, в котором пылает жаркий огонь. Несколько человек готовили там чай и грели вино. Звенели тарелки, не утихала веселая болтовня. Сэм не спеша прошел туда, где играли в дартс, и принялся наблюдать за игрой с выражением робкого интереса на лице. В конце концов на него обратили внимание.