Посланники магии - Смит Джулия Дин. Страница 22

— Я был великолепен, — торжествующе воскликнул Николас, когда они с Атайей ужинали вдвоем в ее покоях. — Я устроил такое представление, даже Дагара позавидовала бы открывшемуся у меня таланту. Сказал, что сожалею о своем былом упрямстве, и настолько правдоподобно изобразил раскаяние и стремление все исправить, что даже слезы на глазах появились. Так хотелось расхохотаться этому недоумку в лицо, но я сдержался.

— Да уж, всем пришлось ломать комедию. Осфонин тоже поразвлекся.

— Наверное. Знаешь, мне кажется, все достойные короли — прирожденные актеры. Осфонин мне понравился, думаю, я неплохо проведу здесь время на протяжении последующих нескольких месяцев.

— Если вообще сможешь уехать от Кати, — заметила Атайя.

Николас подмигнул ей.

— Я же говорил тебе, что собираюсь поухаживать за девушками, пока нахожусь в Рэйке.

Николас надел сапоги, которые оставил в углу, как только пришел.

— А теперь, сестренка, боюсь, вынужден тебя покинуть. У меня крайне важная встреча.

— Само собой разумеется!

— Нет-нет, ничего тайного. И не смотри на меня так! Ты похожа на ревнивую жену. Я встречаюсь с Фельджином и Джейреном в тронном зале. Сыграем в кости. — Николас пощупал висевшую на поясе сумку. — Через несколько часов она значительно потяжелеет.

— Я прекрасно знаю, как ты играешь в кости, Ники. Советую вообще не брать с собой деньги, а не то к утру останешься ни с чем. — Она печально вздохнула. — С каким удовольствием я присоединилась бы к вам. Но Хедрик велел прочитать несколько очерков к завтрашнему занятию. Сейчас приступлю.

— Так будет лучше. Если бы ты пошла с нами, то лишила бы нас возможности посплетничать о тебе.

Он состроил рожицу и выскочил из комнаты, ловко увернувшись от запущенной в него диванной подушки.

Дело близилось к полуночи, а Атайя все еще сидела с учебником у камина, время от времени отхлебывая из кубка тягучее вино. За окном бушевала вьюга, и девушка, чтобы спастись от проникавшего сквозь невидимые щели в окне ветра, укуталась в шерстяное одеяло. У нее уже ушло целых два часа на изучение документально зафиксированного случая гибели колдуна от длительной блокировки магии. Наверное, даже чтение рассказов о привидениях не доставило бы ей столько неприятных ощущений. Неожиданно кто-то постучал в дверь, и она, испугавшись, подпрыгнула на месте.

— Открыто, — отозвалась Атайя, переводя дыхание, и поспешно отложила книгу в сторону.

Ее глаза настолько привыкли к окружающей обстановке, что Атайя, отвернув голову от огня и взглянув на дверь, сначала не могла рассмотреть, кто пришел, но через мгновение узнала знакомый силуэт Джейрена. Он тихо закрыл за собой дверь и сел рядом с ней у камина. Его наряд показался ей чересчур официальным для игры в кости и больше подходил для торжественного приема: синий бархатный камзол, которого она никогда не видела, отполированный до блеска колдовской знак на воротнике.

— Уже поздно, — пробормотала Атайя, видя, что Джейрен не собирается заводить разговор. — Почему ты еще не спишь?

— Николас сказал, что ты собираешься заниматься допоздна. — Он запустил руку в кожаную сумку на поясе и извлек оттуда пригоршню кайтских монет. — Твоему брату здорово не повезло сегодня.

Он высыпал монеты обратно, затем многозначительно взглянул на Атайю, как будто ожидал услышать от нее что-то важное, но она понятия не имела, что именно.

Сегодня Джейрен выглядел как-то необычно. Его глаза поблескивали, словно ему хотелось рассказать величайшую тайну, не известную ни единой душе на земле. Заинтригованная Атайя протянула руку за вином, но Джейрен опередил ее и учтиво подал ей кубок.

— Я так мало видел тебя за прошедшую неделю, — произнес он и опустился на коврик прямо перед ней.

Атайя пожала плечами.

— Меня практически никто не видел. Всю неделю я просидела взаперти, чтобы не попасться на глаза Джессингеру и солдатам.

Джейрен ничего не ответил, и она, чтобы продолжить разговор, спросила:

— А ты чем занимался все это время?

— В основном наблюдал за гостями. Единственный, кто из них разговаривал со мной, так это лорд Джессингер. И тот скорее всего из боязни, что я сотворю с ним что-нибудь страшное при помощи магии. А Парр и все остальные лишь с ожесточением поглядывали на мою шею, будто примеряли ее к петле.

— Надеюсь, ты не провоцировал их.

— Совсем немного. Но, признаюсь честно, я не должен был тратить на это время.

Последовала неловкая пауза. Джейрен водил пальцем по ковру, явно нервничая. На этот раз Атайя решила дать ему возможность самому начать разговор, с которым он явился к ней. Вообще-то для него было нехарактерно скрывать от нее что-либо или бояться высказать свое мнение.

— Мы долго разговаривали с твоим братом сегодня вечером. Мы ближе познакомились с ним. Прошлой осенью в Делфархаме у нас просто не было такой возможности. Мы говорили о тебе.

— Не самая приятная тема, — заметила Атайя.

— По многим вопросам наши мнения сошлись.

Она нахмурила брови.

— Например?

— Например, мы оба поддерживаем тебя в намерении отправиться в Кайт и приступить к осуществлению задуманного. — Его лицо стало еще серьезней. — Самое главное, нам обоим хочется, чтобы ты была счастлива. Прошлый год оказался ужасным для тебя, Атайя. Надеемся, что этот принесет удачу.

— Я тоже надеюсь, — пробормотала она, переводя взгляд на угасающий огонь в камине.

Джейрен поднялся на ноги, взял у нее кубок и, поставив его на пол, протянул ей руку.

— Пойдем со мной.

Она смутилась, а он, как ей показалось, лишь обрадовался такой реакции. Они прошли к скамейке у окна, теперь едва освещенной догоравшим пламенем. За окном завывал ветер, напоминая крик дикого зверя, и, даже находясь под теплым одеялом, Атайя чувствовала его леденящее дыхание, а Джейрен ничего не замечал. Создавалось впечатление, что его согревает какой-то внутренний огонь.

Он сжал ее ладони в своих руках, и девушка ощутила, как холодная комната внезапно наполнилась теплом.

— Для тебя наверняка не секрет, как я отношусь к тебе, Атайя, — спокойно сказал Джейрен, опустив глаза. — Я никогда не заговаривал об этом открыто, но ты должна была все понять во время контакта сознаний.

Он не смотрел на нее, и Атайя внутренне благодарила его за это, так как не могла скрыть все больше и больше охватывавший ее страх. Ей хотелось остановить Джейрена, но язык как будто онемел, а слова путались в голове.

— В последнее время я очень много думаю о тебе, — продолжил Джейрен. — О том, как изменилась моя жизнь с того самого момента, когда я встретил тебя в старой таверне. Мы многое пережили вместе, прошли столько испытаний… Если я был нужен тебе, я спешил на помощь и… я… Всегда хочу находиться рядом…

Он поднял голову, взглянул ей в глаза и еще больше растерялся.

— Просто не верится… Я репетировал на протяжении нескольких недель, а сказать не могу… — Джейрен нервно усмехнулся. — Я собираюсь спросить у тебя, Атайя… — Он крепко сжал ее ладони. — Хочу спросить, выйдешь ли ты за меня замуж… Окажешь ли ты мне такую честь… Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Его слова эхом отозвались в ее голове, подобно скорбному звону церковных колоколов в унылое зимнее утро — звону, не предвещавшему ничего нового, лишь говорившему о чем-то старом… Атайя почувствовала себя подвешенной во времени, заточенной в клетку, клетку, из которой не вырваться.

И ты считаешь, что этим осчастливишь меня. Наверное, мне полагается вскочить на ноги и воскликнуть, что только об этом я и мечтала, что буду любить тебя вечно, что от радости не знаю, что и делать.

Но в ее душе не зародилось ничего подобного. В глазах Джейрена радостно плясал отражавшийся огонь, но Атайя видела в них нечто страшное, ужасающее. В ее памяти почему-то всплыли картинки из приснившегося однажды сна: пожар в тронном зале Делфархама, извивающиеся от боли люди, их стоны, крик, мольбы о помощи. Потом вдруг вспомнился другой эпизод: осенний двор, окутанный сиянием луны, высокая башня и голова мужчины на штыре, первого и последнего мужчины, которого она любила в своей жизни. Это был уже не сон…