Чародей с гитарой - Фостер Алан Дин. Страница 40

– Дорогая моя, я уже не первое десятилетие захожу в воду только на отдыхе, да и то ненадолго. Быть может, физиологически мой организм и приспособлен для жизни в воде, но сам я предпочитаю дышать воздухом и жить в нем. Взять, например, мои свитки – они же под водой сразу же испортятся. Кроме этого, у нас есть на чем добраться до реки.

– Л’бореанская ездовая змея. – Талея задумчиво кивнула. – Ну а если отправиться на ней прямо в Поластринду?

– Водный путь и быстрей, и ровнее. К тому же твой молодой приятель Джон-Том вполне способен наколдовать нам что-нибудь подходящее для передвижения по воде.

– Наколдовать? – переспросила Флорес Кинтера, глянув искоса на Джон-Тома. – Это что, про магию?

– Про магию. – И Джон-Том постарался выпрямиться с дуарой в руках. – Клотагорб попытался найти в нашем мире помощника-музыканта и притянул сюда меня. Случилось так, что, когда я пою и играю на этом инструменте, с помощью неизвестно каких сил у меня получается разное волшебство.

– Весьма интересно, – отозвалась она тоном, от которого воспламенилась часть его тела… выше колен и ниже пупка.

– Интересно, если знаешь, что попадешь в точку. А у меня так выходит: выстреливаю песню и получаю, чего не ждал. Вот, например, хотел получить «Додж», а наколдовал дедушку всех питонов. К счастью, оказалось, что змеюгу выдрессировали для верховой езды. – Он улыбнулся. – Так что не о чем беспокоиться.

– Да я ж не беспокоюсь, – взволнованно ответила Флорес. – Просто я змей люблю. А где она? Действительно такая огромная, что на ней можно ездить? – И Флор крупным шагом направилась к выходу.

Мадж уже шептал на ухо юноше:

– Ты смотри, приятель, думай. Это тебе не обыкновенная девица. Будь я на твоем месте…

Остального Джон-Том не расслышал – он уже спешил за Флор. Клотагорб, хмурясь, поглядел им вслед.

– Где ты, Пог, пора собираться! – распорядился чародей.

– Здесь, Мастер! – Мыш без энтузиазма завис над спальней, понимая, что от него потребуется. Вдвоем они начали громоздить отвары и порошки в несколько объемистых кучек, комплектуя походный рабочий набор странствующего волшебника.

Талея поглядела на выдра.

– Поздно теперь напрягать мохнатый котелок. У нас нет выхода – ты сам согласился.

– Да-да, – прошептал Мадж, оглядываясь, чтобы убедиться, не видит ли их Клотагорб. Чародей не обращал на парочку внимания. – Если б я не согласился, старый свихнувшийся жук заколдовал бы меня, а как тада улизнуть, если представится такая возможность?

– Значит, в дорогу, – сказала она. – А знаешь, Мадж, если такой великий волшебник, как Клотагорб, утверждает, что мир ожидает огромная опасность, значит, ему действительно нужно помочь.

– Любка, ты меня не поняла. Этот чародей, Клотагорб, значит, он, конечно, мудрец, так. Но ведь может и он ошибаться… Понимаешь, о чем я? – И он постучал пальцем по мохнатому лбу.

– Ты хочешь сказать, что он от старости совсем из ума выжил?

– Ну не совсем… и не во всем. Ему, значица, за две сотни перевалило. Такое даже через панцирь проймет, а? По-моему, он просто преувеличивает всю эту опасность, которой грозят Броненосные.

– Извини, Мадж, но я с тобой не согласна. Все, что я видела здесь сама и слышала о нем, свидетельствует, что Клотагорб ничуть не поглупел от старости. К тому же, – прибавила девушка с некоторой надменностью, – старик прав, и в самом ближайшем времени нам с тобой ничего хорошего не светит. Ты не забыл? Мы и сами намеревались ненадолго убраться куда-нибудь подальше. А он ведь еще и заплатит. Выходит, что мы не ошибемся, если он в здравом уме, и не прогадаем, если старик свихнулся. Мадж как будто смирился.

– Может, и так, любка. Права ты, наверно. Тока мне хотелось бы услышать, во что он там собирается оценить наши услуги.

– Что ты хочешь сказать?

– Волшебники, любка, знают такие слова, которых нам с тобой ни в жизнь не понять. А вот когда они вспоминают более знакомые – тут могут начаться всякие неожиданности.

– Мадж! Ты хочешь сказать, что он собирается обмануть нас?

– Нет. Этого быть не может – иначе ему не быть чародеем. Тока есть прямая правда, а есть касательная… Маменька моя блаженная так говаривала.

– Надо же, и у тебя была мать?

Выдр игриво протянул к Талее лапу, девушка непринужденно ускользнула.

– Эх, любка, я ж тебя всегда высоко ценил. Вот было б на тебе шерстки побольше, хотя б на груди…

– Благодарствую. – Она направилась к двери. – Посмотрим-ка лучше, чем они там заняты.

Они шли по коридору.

– Меня-то лично великанша не волнует, – распространялся Мадж, – а вот друг наш, Джон-Том, явно страдает от одиночества. И боюсь, что появление этой девицы – она почти что родня ему – послужит во вред, а не на пользу. Тем более что парень в нее втюрился.

– Втюрился? – Талея поглядела на стенку. – Ты так думаешь?

Они были уже почти у выхода.

– Это ж по нему видно… по голосу и глазам. Мимо такого капкана не пройдешь. Тока, по-моему, он от нее ничего не добьется. Приветливая особа, но, говорю тебе, любка, такая скорее полюбит свой новый меч. Ей-ей, росомашья кровь – такую бы в подручные к кому-нибудь покровожаднее Джон-Тома.

– А по-моему – не втюрился, – возразила Талея. – Так, старая знакомая, мальчишеская симпатия.

– Не – это другое. С виду-то он и мальчишка, а в драке – ничего. Помни, он – чародей, а говорят, что если к тебе липнут гничии, значит, ищи в себе такое, что и самому Клотагорбу не приснится.

– Он же сам говорит, что и знать толком не знает о своих чародейских способностях, – отвечала девица, – скорей всего большего, чем мы уже видели, от него не дождаться.

– Посмотрим… Увидим в этом дурацком походе.

Ездовая змея легко понесла их самих и всю собранную Клотагорбом поклажу, однако седел было только четыре. Сиденья сшиты были в Гнилых Горшках из самых изысканных шкур; тамошние кожевники считались самыми искусными во всем Теплоземелье.

– Кому-то из нас придется ехать вдвоем в одном седле, – решил Клотагорб, выяснивший, что весь багаж наконец разместили на длинной спине змеюги. – Хоть с Погом-то проблем не будет!

– Спасибо создателю! – согласился летучий мыш. Трепеща крыльями над головой, он подтягивал на спине ранец. – Трудновато будед не залетать вперед.

– Джон-Том и Флор должны ехать по одному, – указал волшебник. – Они здесь самые рослые и неопытные. Может быть, вы уместитесь вдвоем? – спросил он Талею и Маджа.

– Нет и нет. – Девушка отрицательно качнула головой. – Рядом с этим типом я не поеду.

Мадж был явно обижен.

– В таком случае, – Клотагорб, как мог, отвесил поклон, – ты присоединишься ко мне.

– Отлично.

– Ну Талея, любка, может…

– Ступай-ка в свое седло, пустобрех неотесанный. Неужели ты и впрямь решил, что я подпущу тебя так близко?

– Талея, конфетка, ты совсем не поняла бедного Маджа.

– Напротив. – Она уселась в переднее седло и обратилась к Клотагорбу: – Вы можете ехать позади меня. Я доверяю вашим рукам, а в остальном нас разделит панцирь.

– Заверяю вас, моя дорогая, – с легким негодованием отозвался волшебник, – что мне и в голову…

– Ага, все вы так говорите. – Она вставила ноги в стремена. – Ну, садитесь же.

Пыхтя, Клотагорб попытался запрыгнуть на высокое сиденье. При столь коротких ногах и внушительном весе залезть на змею было невозможно, но принципы и достоинство не позволяли ему прибегнуть для этой цели к магии. Джон-Том постарался подсадить неуклюжего чародея. Он подталкивал, Талея тянула – и Клотагорб взгромоздился в седло с минимальным ущербом для собственного достоинства.

Когда все уселись, Талея легко натянула поводья. Как и подобает ее роду, продремавшая всю ночь и утро змеюга медленно пробудилась. Талея отпустила вожжи, и змея неторопливо тронулась с места.

С третьего сиденья, на котором расположилась Флорес Кинтера, донесся восторженный смех. Девушка явно наслаждалась необычным способом передвижения. Глянув через плечо, она одарила Джон-Тома ослепительной улыбкой.