Призыв - Гейдер Дэвид. Страница 57

— Туда! — твердо объявила Женевьева, ткнув пальцем, вдаль.

Дункан поглядел в ту сторону, куда она указывала. В окутанной мраком части тейга, на самой границе света проступали руины громадного, вырубленного прямо в скале дворца. В былые времена этот дворец был, вероятно, прекрасен: ряды колонн, каменные мостки, ведущие к величавым вратам, которые надменно возвышались над головами входящих, — однако теперь от него остались только жалкие огрызки лестниц, груды щебня и зияющие дыры в скальной стене, за которыми клубилась глубокая темнота. Полосы грязи и поседевшего от времени пепла покрывали древний дворец, и можно было только гадать, что таится в черном лабиринте туннелей.

— Это что, шутка? — едва слышно пробормотал Дункан.

— Но почему именно туда? — осторожно спросил Келль.

— Потому что именно туда пошел бы мой брат, — с непоколебимой уверенностью пояснила Женевьева. — Если он был здесь, значит, пошел туда.

Не прибавив больше ни единого слова, она решительно зашагала к дворцу. Спутники в смятении переглянулись, но тем не менее один за другим двинулись следом. Впрочем, им больше ничего и не оставалось.

— Тычемся наугад, точно слепые щенки, — хмурясь прошептала Фиона.

Дункан искоса глянул на нее, но ничего не сказал. На самом деле они были не так уж и слепы. Их вели видения Женевьевы, однако юноше все чаще казалось, что отряд гонится за призраком. Он уже сомневался в том, что командор точно знает, куда идет, и подозревал, что такие же сомнения возникли у всех остальных.

На то, чтобы добраться до руин дворца, у них ушло несколько часов. Пол пещеры в этом направлении полого поднимался все выше, однако груды каменных обломков и щебня стали так внушительны… Целые здания обрушились здесь, завалив дорожки, и карабкаться через эти горы камня было проще, чем пытаться их обойти.

Лишь когда отряд подошел к подножию парадной лестницы, Дункан начал осознавать, насколько огромно это сооружение. Сама лестница была так велика, что им пришлось подниматься вверх футов на сто с лишним, в основном по ступеням, которые давным-давно раскрошились и осыпались. Лестница была завалена камнями, обломками костей и проржавленного металла — все, что осталось от защитников тейга.

Одна из уцелевших колонн, которые тянулись вдоль лестницы, была высотой в несколько сотен футов и почти достигала свода пещеры, покрытого густой паутиной трещин. Некогда, вероятно, купол дворца был расписан восхитительными фресками; теперь же его покрывали грязь и пепел, и от былой красоты почти не осталось следа.

Многие колонны давно рухнули, и здоровенный обломок лежал как раз поперек их пути. Видно было, что эта громада, обрушившись вниз, вызвала немалые разрушения и пробила глубокую дыру в обширной мраморной площадке перед исполинскими дверьми дворца.

На месте осталась только одна створка этих дверей, да и та, распахнутая, косо висела на петлях, словно замерла на миг перед тем, как тоже рухнуть наземь. По всей вероятности, она была сделана из бронзы, но сейчас так густо покрылась уродливой паутиной и заросла лишайником, что невозможно было разглядеть причудливые узоры и надписи, которыми некогда была изукрашена.

За порогом стояла тьма. Дункан сумел различить смутные очертания гигантской паутины — ее невесомые клочья свисали со сводчатого потолка. Путники встревоженно переглянулись, заметив за самым порогом черную бесформенную груду, но когда подошли ближе, оказалось, что это дохлый паук — один из тех гигантских пауков, о которых рассказывал Мэрик. Лапы его, согнутые и плотно прижатые к телу, смахивали на чудовищную грудную клетку, неизвестно было, сколько времени провалялся здесь этот труп, — во всяком случае, он успел покрыться пылью, как и все окрест.

— Наверное, вы прикончили их всех, — прошептал Дункан, с содроганием глядя на паука.

— Мы так не считали, — отозвался Мэрик. — На следующий день мы слышали, как они рыщут в темноте. Во всяком случае, мы думали, что это пауки.

Женевьева потыкала паучий труп кончиком меча, a затем, сильным толчком перевернула его. Теперь была видна голова паука, и Дункан осознал, что эти громадные жвала могли запросто откусить человеку голову. Какое счастье, что многочисленные глазки паука давным-давно высохли.

— Вы считали, что пауки устроили себе гнездо в этом дворце? — спросила Женевьева у короля.

— Мы так и не добрались сюда, чтобы это проверить.

— С тех пор как мы появились здесь, мы не видели ни одного живого паука, — задумчиво проговорила она, обращаясь скорее к самой себе, чем к окружающим.

Келль опустился на колени, провел ладонью по слою пыли на полу, затем растер ее между пальцами.

— Кто-то здесь недавно проходил, — пробормотал он.

— Это был мой брат? — настойчиво спросила Женевьева.

— Не знаю. — Охотник смятенно сдвинул брови. — След какой-то странный. Его определенно оставил кто-то один — либо тот, кого мы ищем, либо порождение тьмы. Только…

— Этого достаточно. Заходим.

Женевьева ступила в дверной проем, выставив перед собой меч и настороженно поглядывая на пряди паутины, свисавшие с потолка.

— Погоди, я не…

— Пошли! — приказала командор.

Дункан бросился ее догонять и услышал, что все последовали за ними. Отряд медленно продвигался в недра гномьего дворца, и по лицу молодого Стража катился пот, а стук сердца отдавался громом в ушах. Он не знал, что они обнаружат там, внутри, но страх, стиснувший ледяными когтями сердце, говорил, что ничего хорошего их не ждет.

Отчего-то Дункану представлялось, что паутина, оплетающая потолок, будет становиться все гуще и гуще, пока отряд не достигнет некоего гнезда и навстречу ему не выползет исполинское чудовище — паучья королева. На деле все обернулось совсем не так. Стоило им отойти от входа во дворец, как паутина начала редеть и наконец совершенно исчезла, и хотя отряд наткнулся еще на пару высохших трупов, вскоре перестали попадаться и они. Тени смыкались вокруг небольшого отряда, воздух становился все более душным и вязким. Тяжелое дыхание путников да эхо их медленных шагов — иных звуков слышно не было.

Они вошли в огромную галерею, где вдоль стен стояли статуи, а на стенах были развешаны громадные картины, под воздействием времени почерневшие и распавшиеся на куски. Посох Фионы освещал лишь малую часть галереи, но казалось, что она тянется бесконечно, и гигантские мраморные колонны вздымались к самому потолку, настолько высокому, что Дункан и разглядеть его не мог.

Звук шагов внезапно изменился, превратился в громкий хруст, словно они шли по мелкому щебню.

— Глядите! — проговорил Келль.

Дункан посмотрел под ноги. Пол галереи был буквально выстлан бесчисленным множеством костей. Это были кости порождений тьмы. Многие скелеты до сих пор остались нетронутыми, пораженная скверной плоть ссохлась так, что превратилась в плотный футляр. Сохранились у мертвецов и нагрудники из черной кожи, и оружие. Здесь кипела великая битва, порождения тьмы напирали, рвались вперед… Но куда? И что их всех прикончило?

Этих останков становилось тем больше, чем дальше продвигался отряд. Пройти, не ступая на кости и высохшие трупы было возможно, но нелегко. Вскоре Дункан начал различать среди порождений тьмы скелеты гномов. Враги явно превосходили их числом. На каждого защитника тейга приходились многие десятки тварей. Юноша увидел труп гнома, на котором еще сохранились проржавленные доспехи, а вокруг него кучками лежали кости порождений тьмы. Все выглядело так, как если бы порождения рвали гнома на куски — и тут все они умерли. Все разом. Так же не бывает, верно?

— С ума сойти, — озираясь по сторонам, пробормотал Мэрик, как будто прочел мысли Дункана. — И брат командора проходил здесь?

— След-то есть, — отозвался идущий неподалеку Келль.

— Да, но точно ли он принадлежит ее брату?

Охотник одарил Мэрика пронзительным взглядом, однако ничего не сказал. Ответ ясно читался в его глазах: он не знает. Женевьеву это, однако, не остановило. Скорее, наоборот: двигаясь по галерее, она все время ускоряла шаг, словно и в самом деле была уверена, что там, в конце пути, ее ждет брат.