Кабаны города Каннута - Валин Юрий Павлович. Страница 74

– Даша, это что такое? – глухо спросил Костяк, показывая на непонятную штуку, укрепленную на деревянной треноге.

– Бинокль. Очень здоровый. Наверное, ночной, – отозвалась девушка, не без сомнения оглядывая замысловатый прибор.

– А это и есть твои ракеты? – поинтересовалась Эле, указывая на пару стрел с массивным утолщением, лежащих на низком стеллаже рядом с метательными машинами.

– Похоже. Только те большие, и, наверное, совсем реактивные, – Даша ткнула рукой на середину реки, где опять хлопнуло и зашипело. – Я плохо разбираюсь в артиллерии.

– Сожгут город, скоты, – печально сказала хозяйка.

В городе, заслоненном стенами замка, занималось зарево.

– Стрельнуть бы в них самих, – Костяк кивнул на эвфитон. – Глядишь, и заткнулись бы.

Эле покачала головой:

– Не долетит. Да и целиться мы не умеем. Что ты здесь хотела, Аша?

– Сначала – сам командор, – пробормотала Даша.

Великий командор Объединенного Флота лежал на носу. Ветер робко перебирал темные волосы. Пятнышко смолы, запачкавшее белоснежный шелк рубашки, так и притягивало взгляд. Даша напряглась и босой ногой перевернула великого лорда.

– Красивый, – сказал лохматый, стоя за спиной девушки.

– Да успокойся ты, Костя, – прошептала Даша. – Я тебя, гуманоида недокормленного, ни на кого не поменяю.

Мертвый лорд Найти действительно был красив. Спокойное, одухотворенное лицо не портили даже симметричные фиолетовые пятна, расползшиеся вокруг носа. Распахнутая рубашка обнажала гладкую мускулистую грудь. Ресницы опущены, – казалось, молодой лорд вполне доволен смертью, настигшей его так немыслимо далеко от дома.

– Я говорю красивый, потому что он очень похож на того, – Костяк показал на недалекую пристань, – которого Леоном звали. Странно даже.

Даша кивнула:

– Не наше дело.

Она шевельнула клинком ножа руку мертвого лорда – изящные перстни, – один, кажется золотой. Истинное сокровище в этом мире не имеющем собственного желтого металла. Это пусть остается. Клинок ножа подцепил широкий браслет часов.

– О! – как твои, – восхитился Костяк. – Для времени? Эти исправные?

Даша кивнула. Стрелки сложного хронометра двигались сразу на трех циферблатах. Отчитывали секунды после смерти хозяина. Даша, стараясь не прикасаться к часам, швырнула их далеко за борт. Непроницаемые воды Оны чуть слышно булькнули, принимая странную жертву.

– Правильно, – буркнула Эле. – Одни хлопоты от таких сокровищ.

Даша окинула взглядом мертвеца. Просто красивый дохлый пират. Ничего лишнего нет. Пусть его душу примут добрые боги.

Теперь каюты. Собственно не каюты, а тесные надстройки на корме и носу. Даша решительно направилась к носовой. Костяк, задрав голову, разглядывал фок-мачту:

– Удивительный корабль. У нас таких никогда не строили.

– Ты лучше нам фонарь найди, – проворчала Эле.

Фонарь искать не пришлось – висел прямо за низенькой дверью. В его раскачивающемся слабом свете Даша разглядела лысого старика, лежащего, раскинув руки, посреди тесного помещения.

– Здесь, вроде, арсенал, – сказала Эле, заглядывая через плечо девушки.

Действительно, стеллажи были забиты оружием. В основном, кожаными промасленными мешочками с арбалетными болтами и связками дротиков. В специальном креплении покоились четыре фаларики с опасными боеголовками. Рядом стоял десяток обычных зазубренных карро. Висели арбалеты, оснащенные металлическими рычагами. Даше таких в Каннуте видеть не приходилось.

– Порядок у них здесь, – пробормотал Костяк, глядя на абордажный топор, слегка покачивающиеся на крюке. – Всё что угодно имеется.

– Им бы противогазы пригодились, – прошептала Даша и прибавила огня в удобном фонаре.

Ничего особенно выдающегося, кроме разрывных снарядов для эвфитона, обнаружить не удалось.

– Аша, на палубе фонарь закрой, – скомандовала Эле. – Трюм осматривать будем?

Даша кивнула. Пришлось стащить с люка двух мертвецов. Девушка опасалась заразы, но, похоже, магическая отрава совершенно развеялась. Костяк, правда, торопливо вытер руки о мокрые штаны.

В трюме было душно и влажно. Пахло чем-то соленым и острым. Очевидно, в бочонках хранились запасы провизии. Даша сошла с узкого трапа, подняла фонарь повыше, и тут же принялась ловить рукоять ножа на поясе. Здесь были живые. Девушка слышала затрудненное дыхание.

– Кто здесь? – рявкнул Костяк, прыгая вперед и ударяясь коленом о бочонок.

Лохматый зашипел от боли. Мимо него голоногой тенью проскочила Эле. Обнаженный меч тускло блестел в ее руке.

За бочонками они увидели труп. Вернее, пятки и икры, покрытые знакомыми фиолетовыми пятнами. Тощее тело лежало лицом вниз, накрытое скомканным плащом. Дальше, прижавшись к борту, сидела и натужно всхрапывала плотная фигура. Даже в неверном свете фонаря можно было узнать рыжеватые всколоченные волосы.

– Док Дуллитл! – ахнула Даша.

Доктор промычал что-то приветственное. Он плотно прижимал к лицу влажную тряпку. Воспаленные глаза слезились.

– Вам на воздух нужно, – уверенно сказала Эле, пока девчонка и лохматый ошеломленно глазели на старого знакомого.

Доктор согласно закивал и потряс рукой, – идущая от запястья цепь зазвенела. Цепь оказалась продета в кольцо в борту и соединена с запястьем неудачливого сотоварища доктора.

– Костя, – строго сказала бывшая Перчатка, – нужно отпереть.

Костяк поспешно похромал вверх.

– Встать сил хватит? – спросила Эле, склоняясь к узнику. Доктор отпрянул, точно испугавшись женской близости. У Даши мелькнула мысль, что Дуллитл не узнал старую знакомую, – с полузакрытым лицом бывшую однорукую охранницу узнать действительно было трудновато. Но дело было не в этом. В качестве респиратора доктор использовал тряпку, смоченную собственной мочой, и близость черноволосой дамы ввергла джентльмена в великое смущение.

Эле тоже поняла причину смущения:

– Милорд, вас смущает мой наряд? – бывшая Перчатка улыбалась под повязкой. – Что за предрассудки? Мы с вами, доктор, видели и мужчин и женщин без всяких прикрас.

Доктор сделал уклончивое движение головой, то ли соглашаясь, то ли настаивая, что приличия должны быть соблюдены.

По трапу скатился Костяк. В качестве отмычки он нес абордажный топор.

Освобожденного Дуллитла выволокли на палубу. От Эле доктор старательно отворачивался, но идти сам почти не мог, – ноги заплетались. В углах рта виднелась фиолетовая сыпь. Костяк мигом отыскал ведро, и поднял забортной воды. Доктор, содрал с себя рубашку и принялся яростно умываться.

Когда он, фыркая и отплевываясь, вылил на себя второе ведро, к нему вернулся дар речи.

– Благодарю, – прохрипел Дуллитл, и с болезненной гримасой взялся за горло. – Прошу прощения за голос, но, боюсь, моя слизистая весьма пострадала. Ваше появление было сущим чудом, – доктор вроде бы обращался ко всем, но смотрел в основном на Эле. – Я уже смирился с мыслью, что окончу жизнь в качестве позабытого хозяевами цепного пса. Да, ослепнуть и медленно задохнуться в компании покойников – не лучшие обстоятельства для ухода из жизни, – Дуллитл обвел слезящимся взглядом палубу, заваленную мертвецами. Очевидно, это зрелище произвело на него значительно меньшее впечатление, чем внезапное появление бывшей пациентки. Доктор стыдливо покосился на женщину и пробормотал: – Всё случилось чрезвычайно быстро. Когда корабль атаковал, нас сунули в трюм, чтобы мы не путались под ногами. Потом мы все оказались в этой… газообразной субстанции. Мне ничего не оставалось, как поспешно припомнить рассказы моих старых полковых товарищей. Некоторые из них лично беседовали со злосчастными жертвами катастрофы у Ипра. К несчастью, мой юный коллега по оковам не успел прислушаться к моим советам. Корабль мгновенно обезлюдел и я, гм, оказался в весьма безвыходном положении. Большая удача, что этот… газ оседал в трюм медленно.

– Мы наблюдали, как все произошло, – сказала Даша.