Невиновных нет - Астахова Людмила Викторовна. Страница 5

При напоминании о ежах Джона нервно икнула.

– Я бы вообще не стала прочесывать лес, просто дождалась бы, пока голод выманит нас к жилью… но у нас и у них нет на это времени. Мы заберем западнее. Сделаем небольшой крюк… Я верно помню, там были лесистые холмы, речушки… овраги? Помнишь?

Леди Янамари молча кивнула в знак согласия. Без Грэйн она бы пропала, сдалась бы первому же разъезду и дала отвести себя на эшафот. Лишь бы все закончилось.

Но стоило закрыть глаза, как в памяти всплывала сцена казни Лердена. Хотя ее, скорее всего, удавили бы по-тихому и закопали тело на свалке. Шуриа недостойна барабанного боя и чистой смерти от острого падающего лезвия. Джона с сожалением провела по коротким грязным прядям. Голова с длинными тяжелыми косами смотрелась бы в ивовой корзине куда как драматичнее.

«Это все от избытка воображения, – строго сказала леди Янамари сама себе. – Терпи и не жалуйся».

Плакать и скулить Джону отучили еще в раннем детстве. Разбитая коленка, шишка, синяк, сломанная игрушка, отнятое лакомство – вовсе не повод ныть, размазывать слезы по щекам или того хуже – жаловаться взрослым. Позор для юной леди. Не можешь дать сдачи – терпи. Или мсти. Но чтобы никаких страдальческих взглядов из-под опухших век! Иначе леди Джойане еще и розог достанется.

Воспитание дало свои плоды – чем больнее удар, тем выше голова, чем сильнее пинок, тем быстрее надо встать. Втянули слезы, сжали зубы и идем дальше, не оборачиваясь. Лучше по кругу, чтобы зайти в спину и пырнуть ножом в самый неподходящий момент.

А уж как помогают сладкие мысли о грядущем отмщении бежать по лесу! В одной руке юбка, в другой сумка Грэйн. Белые графские ляжки так и сверкают на весь лес, а молоденькая крапива хлещет бесстыдницу по ногам в рваных чулках.

Весь день прятались по кустам, шарахались из стороны в сторону, сворачивали, едва только заметив человеческую фигуру. Не важно, кто это окажется, солдат или обыватель. Служивый поднимет тревогу, селянин тут же донесет первому встречному разъезду. Награду за поимку эрны Кэдвен никто не отменял, а скорее всего, за поджог храма ее утроили.

Поросшие лесом холмы сулили беглянкам приют, но, чтобы добраться до них, следовало пересечь долину крошечного ручья.

– Будем оврагами ползти, – решила ролфи.

Оврагами так оврагами, ползти так ползти. Оказалось, что Джона ползает ничуть не хуже какой-нибудь гадюки. Может, не так уж далеки от истины все эти намеки на голый скользкий хвост, которыми так любил сыпать эрн Янэмарэйн? Что-что, а хвост бы сейчас не помешал. И змеиная раскраска.

Обидно, что заметили беглянок, когда они преодолели две трети пути. Молоденький солдатик, почти мальчишка, постеснялся старших товарищей и отошел отлить подальше в кусты.

– Вот они! Держи!

Грэйн ругнулась, дернула Джону за руку, и они, уже ни от кого не прячась, сломя голову бросились к холмам.

– Быстрей, да быстрей же, Джоэйн, ради твоих духов! – Грэйн, сама дыша, как запаленная лошадь, подгоняла путавшуюся в юбках шуриа. Локка, Морайг… если она споткнется и упадет, если споткнется и упадет хоть одна из них – это конец.

Юбку Джоне пришлось задрать до талии, потрясая воображение доблестных синтафских воинов видом коротких панталончиков с рюшками на заднице.

Солдаты начали стрелять. Далековато для меткого попадания, но зато страшно. Если бы ежик не успел перевариться, то Джона выпустила бы его обратно от одного только ужаса перед пулей.

– Джоэйн! Пригнись! – взвыла Грэйн.

За спиной снова грохнуло. Когти Локки, ну ведь должен же он был отсыреть, синтафский порох, просто обязан! Впрочем, пока они мажут… Пока.

А лесок на холме – вот он, уже совсем рядом! Но эти, за спиной, – они еще ближе…

– Да быстрей же ты! Ну! Пошла, пошла! – Грэйн уже не Джоэйн, себе это пыхтела. – Пошла, сука глупая… Бегом!

Ах, как не хватало сейчас рядом капитана Витарра эрн-Снэйра с его стеком, чтоб как следует прибавить нерадивым девкам скорости. Очень не хватало, просто ка-та-стро-фи-чески…

– Не стрелять! – орал кто-то позади. – Не стрелять!

А вот это хор-рошо, дворняжки, это пр-равильно… Зачем вам стрелять? Добыча и так не уйдет, куда ж ей уходить?.. Вот мы, тепленькие, – бери не хочу… А вот вам!

Но кто-то из преследователей все-таки не удержался, выстрелил. На бегу, не целясь… попасть он мог только чудом, а чудеса сегодня были строго лимитированы для обеих сторон. Раскаленный кусочек свинца просвистел над головой у Грэйн, и терпение ролфи лопнуло. Ну, хватит! Шуриа уже цеплялась подолом за ветки ближних кустов, так что…

Эрна Кэдвен развернулась и четко, как на учениях, зарядила свой мушкет. В ушах у нее вместо азартных криков погони гремела барабанная дробь. И-и… на счет! Р-раз! – скусить патрон! Два! – отсыпать на полку. Тр-ри! – закрыть полку, приклад в землю. Четыр-ре! – патрон в ствол! Пять! – пробить шомполом. Шесть! – на колено, приклад в плечо! Цельсь! Пли!

Чтобы промазать по таким крупным мишеням, надо было уродиться синтафским выродком-смеском. Грэйн не промазала. И когда сквозь черный вонючий дым загонщики смогли что-то разглядеть, ролфи уже не было. Она, треща по кустам, нагоняла убежавшую вперед Джоэйн. Увы, пистолеты остались у шуриа, так что продолжать перестрелку было не только неразумно, но и невозможно.

На бегу вытаскивая из-за пояса штык, Грэйн едва не влетела в спину замершей спутнице. Та стояла, как вкопанная, и будто бы не слышала ни выстрелов, ни криков позади, ни треска несчастного подлеска, сквозь который уже ломилась погоня.

– Что там?

– Смотри.

Видимо, когда-то здесь была каменоломня, или шахта, или что-то такое, требовавшее вырубить в скале ход. Серый камень, яркая молодая зелень и черная дыра. На ее фоне сложно было не заметить высокого мужчину. В одной руке у него был фонарь, а другой он звал беглянок в свое убежище. И сопротивляться этому безмолвному призыву не было сил.

Рассуждать, откуда тут взялся нежданный благодетель, было некогда. Промедлив только для того, чтоб примкнуть штык, с мушкетом наперевес Грэйн вбежала в покосившийся проем шахты вслед за уже порскнувшей туда графиней. Даже если это ловушка… пока он один. Без оружия. И там, в темноте подземелья… там все может повернуться очень неожиданно. В любом случае, отстреливаться из укрытия удобней, нежели на открытом пространстве. А терять беглянкам уже нечего, остается лишь подороже продать свои шкуры… если…

И тут давно клокотавший в глотке ролфи кашель все-таки прорвался наружу. Стоило остановиться, прислониться к потрескавшейся крепи – и…

Криков пробегавших мимо солдат она уже не слышала. Корчась от раздиравших горло спазмов, Грэйн упала на четвереньки и, задыхаясь, откашливала скопившуюся в легких гадостную слизь – и все никак, никак не могла вдохнуть.

Солдаты с воплями пробежали мимо. Они не заметили входа… Пожалуй, это все-таки древняя шахта, решила шуриа, быстро осмотревшись… Так вот, преследователям словно глаза отвели.

Джона открыла рот, чтобы поблагодарить незнакомца, но слова застряли в глотке, как рыбные косточки. У спасителя были ярко-желтые глаза, крючковатый нос и тонкие узкие губы. Диллайн, чистокровный, настоящий. И леди Янамари готова была дать голову на отсечение, что их добрый спаситель еще и волшебник-эсмонд. В обществе тива Хереварда чувствуешь себя почти так же – словно мышь в когтях неясыти.

Отшатнувшаяся Джоэйн едва не сбила эрну с ног. Шатаясь и цепляясь одной рукой за крепь, Грэйн встала и, моргая, силилась разглядеть через плечо шуриа, что же так напугало графиню. А когда разглядела…

– Когти Локки! – потрясенно выдохнула Грэйн, и янтарно-желтые глаза диллайнского волшебника ответно вспыхнули.

Рывком отшвырнуть шуриа к стене, закрыть ее… перехватить мушкет и хоть штыком попытаться от него отбиться… хотя что ему штык?

Ролфи трясло так, что мушкет в руках ходуном ходил, а зубы клацали.

– Локка Могучая, за что?.. – вслух простонала эрна Кэдвен, чуть не плача от такой подлости. – Джоэйн… беги!