Фурия Курсора (ЛП) - Батчер Джим. Страница 14

– Разве капитан Цирил давал вам разрешение не соблюдать протокол о рангах, легионер?

Второй легионер подошел поближе. Он был пониже, покоренастей и, как его партнер, с животиком, говорящим о минимуме упражнений и любви к пиву.

– Что это у нас здесь? Один из гражданских щенков решил, что он лучше, чем солдат, потому что он один раз обошел вокруг розария с Легионом, никогда не покидавшим свой город?

– Всегда так, – протянул первый и продолжил глумиться над Тави. – Прошу прощения, сэр. Вы что-то спросили? Если и так, то что-то более важное выбило ваш вопрос из моей головы.

Не говоря ни слова, Макс спешился, достал короткий тяжелый жезл из своей седельной сумки и приложил им первого по переносице с такой силой, что тот подлетел и упал спиной в грязь.

Второй охранник неуклюже схватил свое копье, наконечник которого наклонился в сторону невооруженного Макса. Юноша схватил его одной рукой, блокируя, как будто наконечник уперся в камень, и швырнул второго часового в деревянный частокол с такой силой, что он закачался. Часовой ударился и упал, и прежде, чем он смог подняться, Макс направил тупой конец копья под подбородок и ударил. Меньший часовой издал сдавленный звук и застыл, распластавшись на земле.

– Сэр, – лениво протянул Макс, обращаясь к Тави. – Вы должны простить Нонуса, – надавив и заставив того издать квакающий звук, – и Бортуса тоже. Макс пнул под ребра первого часового.

– Пару лет назад им удалось откупиться, чтобы их не выгнали взашей из Третьего Антилланского, и я полагаю, что у них просто не хватило мозгов и что именно отсутствие должного уважения к офицерам, в первую очередь, и было причиной всех их бед.

– Антиллар, – сдавленно произнес тот, что поменьше.

– Я пока не с тобой разговариваю, Нонус, – сказал Макс, продолжая давить древком в подбородок легионера. – Но я рад, что ты меня узнал. Думаю, нужно упомянуть, что я направлен сюда как центурион и буду отвечать за тренировки с оружием. Ты и Бортус только что заслужили право быть манекенами на моей первой тренировке с селедками. – Его голос стал жестче. – Кто ваш центурион?

– Валиар Маркус, – еле выдохнул человек.

– Маркус! Мог бы поклясться, что он вышел в отставку. Я поговорю с ним об этом, – он наклонился и сказал. – Если предположить, что все в порядке с подтрибуном Сципио. Он вправе дать вам плетей прямо здесь, если захочет.

– Но я ничего не сделал… – расстерялся Нонус. – Бортус первый начал…

Макс облокотился на жезл чуть сильнее, и Нонус придушенно замолчал, издавая звуки, похожие на икоту. Громадный Антиллар посмотрел через плечо на Тави и подмигнул: – Что скажете, сэр?

Тави отрицательно покачал головой, и ему потребовались усилия, чтобы убрать улыбку с лица. – Нет нужды в наказании, центурион. У нас не случилось ничего, что мы бы не могли решить позже, – он наклонился и посмотрел на большего легионера, лежащего без сознания. Человек дышал, но его нос был опух, тек и явно был сломан. Оба его глаза были уже окружены великолепными, темно-фиолетовыми синяками. Он повернулся к мужчине, которого Макс оставил в сознании.

– Легионер Нонус, не так ли? Как только вы соберетесь с силами, возьмите вашего друга и отведите к врачу. Когда он очнётся, напомните ему, что случилось, хорошо? И посоветуйте ему, чтобы по крайней мере во время нахождения на посту, он приветствовал прибывающих офицеров с положенным уважением, а не дразнил как щенков, выращенных в розарии. Хорошо?

Макс ткнул жезлом в Нонуса снова. Легионер отчаянно закивал.

– Молодец, – сказал Тави, затем пришпорил лошадь и поскакал, не оборачиваясь.

Он лишь услышал как Магнус вылез из седла, сразу начав суетиться над седельными сумками, затем показал свои бумаги поверженному часовому. Он прочистил горло и принюхался:

– Магнус. Старший камердинер капитана и его штаба. Я считаю неприемлемым состояние вашей формы. Кровавые вороны, эта ткань просто нелепа. Она всегда так плохо пахнет? Или это пахнете вы сами? И эти пятна. Как же вам удалось… нет-нет, не говорите мне. Я просто не хочу знать этого.

Макс разразился своим легкоузнаваемым хохотом, и мгновение спустя он и Магнус догнали Тави. Они проезжали через ряды белых палаток из холста. Некоторые из них выглядели строго по-легионерски. Другие проседали и опустились, подтверждая, что около четверти новобранцев еще проходят обучение.

Тави был удивлен тем, какое это шумное место. Из непрерывного шума прорывались голоса людей. Грязная слепая нищенка сидела на главной дорожке лагеря, играя на тростниковой флейте за мелкую монету от прохожих. Рабочие бригады рыли рвы и таскали деревья, внося свой в клад в общий шум. Тави так же смог выделить звук кузнечных молотов, постоянно звеневших неподалеку. Седой ветеран муштровал полную когорту (четыре центурии по 80 человек каждая), обучая основным ударам мечом, которые Тави не так давно изучил, – стоявшую попарно длинной линией, и ветеран прохаживаясь вдоль линии иногда рявкал, глядя как некоторые наносят удар.

Удары были медленными и нерешительными, неправильные движения пресекались инструктором. Даже сейчас Тави увидел, как клинок выскользнул из рук рекрута и врезался в коленную чашечку человека рядом с ним. Пострадавший начал выть, прыгая на одной ноге и наткнувшись на человека, стоящего рядом, сбил с полдюжины новобранцев с ног.

– А, – сказал Тави. – Селедки.

– Селедки, – согласился Макс,- я думаю, здесь можно спокойно разговаривать. Так шумно, что подслушать что-либо сложно.

– Я мог бы сам справиться с той парочкой, Макс, – тихо сказал Тави.

– Офицер не стал бы этого делать, – ответил Макс. – Именно центурионы должны щелкать по носу зарвавшихся легионеров. Особенно таких бедокуров, как Нонус и Бортус.

– Ты их знал раньше, – сказал Тави.

– Ну… Служил с ними. Оба ленивые, шумные, жадные пьяницы и драчливые обезьяны.

– Кажется, они не были тебе рады.

– Однажды у нас была дискуссия по поводу того, как нужно относиться к даме в лагере.

– И чем всё закончилось? – спросил Тави.

– Тем же, чем и сегодня, только зубов на земле было больше.

Тави покачал головой.

– И вот таких людей у нас величают ветеранами. И платят повышенное жалование.

– Когда речь не идет о сражении – они не стоят и клочка тряпки, которым вытирают пятна крови с клинка. – Макс покачал головой и обернулся в их сторону. – Но они – бойцы. Они знают своё дело, и даже в самых крутых передрягах они несгибаемы. Так что они скорее добровольно уйдут в отставку, чем будут разжалованы за хулиганство.

– И это также объясняет, почему они здесь, – добавил Магнус. – Судя по записям, эти почетные ветераны пожелали начать с чистого листа в новом Легионе – и их опыт бесценен для обучения новобранцев и удержания строя в бою. Они знают, что они будут иметь старшие звания, не будут выполнять неприятную работу по лагерю и получат более высокое жалование.

Макс фыркнул.

– И не забывайте, этот Легион действует в "кровавой" Амарантской Долине. Многие свободные люди пошли бы на убийство, только чтобы жить здесь, – Макс жестом показал вокруг. – Нет снега, такого, чтобы упоминать о нём. Нет плохих погодных условий. Нет диких, разрушительных фурий. Много еды, и они, вероятно, думают, что этот Легион никогда не будет участвовать в боевых действиях.

Тави наклонил голову.

– Разве люди такого типа не вредят Легиону в целом?

Магнус улыбнулся и покачал головой.

– Не под командованием капитана Цирила. Он позволяет своим центурионам поддерживать дисциплину любым способом, который они сочтут нужным.

Макс покрутил жезлом с ослепительной улыбкой. Тави задумчиво сжал губы.

– Все ветераны будут такими же?

Макс пожал плечами.

– Я подозреваю, что большинство из Высших Лордов будет делать все от них зависящее, чтобы держать самых опытных людей поближе. В Легионе не слишком много ветеранов, но все они сильно похожи на таких слизняков как Нонус и Бортус.