Ничего неизменного - Игнатова Наталья Владимировна. Страница 60

Шерман на Занозу не пялился, потому что попросту его не видел. Но на лицо самого дока стоило посмотреть. Такая гамма эмоций! А уж какую рожу скорчил Блэкинг! Водяной — это было ненормально. Маги тоже. Но и в существовании Тарвуда ничего нормального не было. Все вместе как-то даже начинало казаться приемлемым.

Еще немного подумать в таком ключе, и недолго начать рассуждать как Заноза: «вампиров не бывает, но они есть».

Водяные, маги, обитаемые острова, летающие в Хаосе, они к такому образу мыслей очень располагают.

— Избавьтесь от всего необычного, — сказал Шерман, — от любых вещей, которым придаете значение. Амулеты, талисманы, символы веры, любимое оружие. Что там у вас еще может быть? Фляжка с кровью девственницы? Трофейный кол добытый с особо злобного венатора? Обручальное кольцо? — при этих словах он почему-то взглянул на Хасана, — ничего не должно быть. Заноза, я тебя не вижу, но имей в виду, что твой плащ…

— Мой плащ, разговор отдельный.

Хасан сначала не понимал, какой смысл устраивать видеоконференцию с доком Шерманом. Тот был инженером, изобретателем, и в магов верил не больше, чем Заноза дотарвудской версии. Заноза, надо сказать, тоже не понял, зачем им Шерман. Идею связаться с тем подал Блэкинг, который в мае, когда они готовили рейд на Тарвуд, несколько дней прожил у доктора в доме. Они тогда очень плотно пообщались — гениальный инженер, и заклинатель духов — что-то, видимо, узнали друг о друге, чего никто больше не знал. А совет Блэкинга оказался верным.

Док Шерман, к слову, даже не удивился, когда Заноза рассказал ему о том, что вопросы касаются магов. Попросил их личные дела и несколько часов на подумать. И уже следующей ночью Заноза потащил Хасана к себе в офис.

У него был офис, о, да. Никакого сравнения с заставленной компьютерами каморкой в «Турецкой крепости». Старинное здание в Беверли, закрытый клуб на первом этаже, нелегальный арсенал в подвале и великолепно отделанные помещения наверху — собственно, офис, и несколько жилых комнат.

Хасан точно знал, что в апартаментах ни разу не останавливались люди, у которых было право находиться в Алаатире или вообще в стране. Клиенты «Турецкой крепости» тоже порой пользовались гостеприимством Занозы, и, скорее всего, они были самыми порядочными людьми из всех, кто когда-либо жил в этом доме.

Ну, а офис… это офис. Место, где Заноза превращался в Уильяма Сплиттера, и где он зарабатывал свои деньги. Преумножал непристойно большой капитал, чтоб была возможность зарабатывать все больше и больше. Здесь у него бывали люди. Только люди и вампиры, никаких фейри. Партнеры, коллеги, клиенты. Поэтому офис был обставлен так, как могло бы понравиться Занозе, будь он лет на десять старше. Обстановка в стиле: «я вырос, но играться не перестану». Стекло и металл, монохромные цвета, огромные мониторы вместо стен, и все аж гудит от обилия разнообразной техники. Тут, наверное, даже кресла были с искусственным интеллектом.

Отвратительное место! Хасан предпочел бы поговорить с доком Шерманом по телефону, никто ведь не отменял конференцсвязь. Но попробуйте объяснить Занозе, что телефон лучше компьютера! Попробуйте объяснить ему вообще хоть что-нибудь. Заноза, когда упирается рогом, понимает только категорические запреты и только категорическое несогласие. А тут он даже не упирался, он вообще не рассматривал других вариантов. И вот, один просторный кабинет превратился в два — по ту сторону стены-монитора док Шерман сидел за обшарпанным столом, заваленным микросхемами и проводами, заставленным пустыми чашками из-под кофе. И объяснял, что им нужно делать, чтобы маги не сразу превратили их в две кучки пыли. 

— Ваши преимущества — скорость и сила, это вам известно. Но в столкновении с… хм… магами, — они решили использовать этот термин, за неимением других, но Шерман, упоминая магов, чувствовал себя так же странно, как Заноза, — если только они вас увидят, ни сила, ни скорость уже не спасут. Остается рассчитывать на то, что я правильно понял тарвудскую концепцию мироустройства, исходя из которой, вас просто не существует. Вампиров. Не-мертвых. Нет, и не может быть. Для того, чтобы по-настоящему не верить в вампиров, зная, что они существуют, нужно быть… нужен особенный способ мышления, — взгляд Шермана пробежал по ним, ни на ком не задерживаясь. — Знаешь, Заноза, тебя не видно, и это довольно неудобно.

— Зато ты не можешь многозначительно на меня смотреть, когда ищешь замену словам: «нужно быть психом».

— Да. Тоже верно. Так вот, эти маги вряд ли психи, и они поверят в вас довольно быстро. Заноза, тебя они не увидят, даже когда поверят. Ни отражения, ни тени — ты знаешь, что это означает. Тебя, по сути, вообще нет. Но вы, мистер Намик-Карасар, будете обречены с того момента, как они поймут, что вы такое. Поэтому вам нужно убить их раньше. Пока они не поверят в вас, вы останетесь невидимы для их локаторов и радаров. А без точных систем наведения, ориентируясь лишь на визуальные данные, они не смогут причинить вам настоящий вред. Что, конечно, не исключает ударов по площадям. Так, один из них, — Шерман заглянул в свой компьютер, — мистер Херрик Азам, может превращать свет или звук в тепло. Мистер Онфрой управляет временем и способен снова и снова отматывать его назад, заново переигрывая ситуацию. Мистеры Кинн и Санделин выглядят не так впечатляюще, им нужна настройка, но искусством Азама и Онфроя они тоже владеют, хоть и в меньшей степени. Лучше бы вам действовать тихо и в полной темноте. Мистер Азам — наглядный пример того, что способны сделать эти… маги, если сумеют увидеть вас по-настоящему. Превращение в тепло, еще не худший вариант.

— И любая «необычная» вещь может демаскировать нас?

— Именно. Даже тебя. Поэтому, возвращаясь к твоему плащу…

— Если то, что ты сказал — правда, мой плащ — это просто хренова электромагнитная пушка. Надо быть придурком, чтоб им не воспользоваться.

— Я куплю тебе новый, — пообещал Хасан.

— Вон из моей головы, — шепнул Заноза, и, противореча собственным словам, сверкнул улыбкой. — Но, может, как-нибудь обойдется. А если нас там прикончат, то и новый плащ не понадобится.

«Ни отражения, ни тени. Тебя, по сути, вообще нет».

Хасан еще в Лондоне узнал, что Заноза считает себя не настоящим. На заре знакомства. Тогда ему и в страшном сне не могло привидеться, что этот шизанутый панк, ворвавшийся в его жизнь, останется навсегда. В ту ночь они оказались далеко за городом и в результате разных неприятных обстоятельств, Заноза чуть не лишился правой руки. То, что от нее осталось — черная, скрюченная культяпка — было нефункциональным, малоподвижным и не спешило регенерировать. А его машина, выглядевшая как роллс-ройс «Корниш» семьдесят первого года, оказалась сделанной на заказ, и коробка передач в ней была механической. Можно было оставить Занозу на Минамото, они и знакомы были лучше. Тот довез бы до города, а может, и до убежища. Хасан не удивился бы, если б Минамото знал, где Заноза днюет. Но той ночью он не доверил бы японцу даже дохлую собаку, не то, что живого вампира. Слишком тот был зол.

В итоге, за рулем «Корниша» оказался он сам. Заноза, тоже злющий, но, в отличие от Минамото — не страшный, а забавный, возился на пассажирском сиденье, по-кошачьи обфыркивая каждый знак ограничения скорости. Рука его как будто вообще не беспокоила. За исключением невозможности вести машину не создавала никаких проблем. Но так быть не могло. Эти ожоги и порезы должны были жутко болеть.

А Заноза, в очередной раз поймав взгляд Хасана, втянул раненую руку в рукав плаща и легкомысленно заявил:

— Чувак, не парься, это же не по-настоящему.

Хасан тогда еще не знал, что от этого мальчика можно ожидать чего угодно, но уже знал, что от него можно ждать очень странных поступков. Он даже был готов к тому, что ожоги — какой-то хитрый грим, наложенный с непонятной целью.

— Я не настоящий, — объяснил Заноза, — значит, и это тоже не настоящее. Поэтому оно не болит. Не бери в голову.