Принц Севера - Тертлдав Гарри Норман. Страница 38

— Надеюсь, простой разговор с мужчиной вас не оскверняет?

Силэтр вздрогнула, как от удара.

— Нет, абсолютно, — ответила она без всякого выражения. — А впрочем…

И она, повернувшись к нему спиной, принялась вновь заворачиваться в одеяло.

— Простите меня, — сказал Джерин, царапая землю сандалией, вернее, гвоздем, выступавшим из ее подошвы, — Мне не стоило этого говорить. Продолжайте, прошу вас.

Он не знал, обратят ли на него внимание. И не очень бы удивился, если бы его с этой минуты перестали замечать вообще. Но она все же повернулась к нему. Медленно, глядя на него с тем же серьезным вниманием, с которым совсем недавно смотрела на луны.

— Простите ли вы меня, если я скажу… я почти ничего не знаю о мужчинах, а о знатных в особенности… что вы кажетесь мне несколько странным?

Он рассмеялся, но не очень весело.

— Поскольку все в северных землях считают так же, то здесь нет ничего удивительного.

— Я не хотела вас обидеть, — сказала Силэтр. — Когда Байтон выбрал меня и сделал Сивиллой, в Айкос дошли слухи о вас, причем вполне положительные. О вас сложилось хорошее мнение, поскольку вы пытаетесь придерживаться традиций империи Элабон, даже после того как она отказалась от своих северных провинций.

— Приятно знать, что где-то имели хоть какое-то представление о том, что у меня на уме, — ответил Джерин. — Думаю, даже мои вассалы его не имеют.

Усилием воли он отогнал мрачные мысли и сменил тему разговора:

— А почему Байтон выбрал именно вас?

— Я не исключала такой возможности с тех пор, как достаточно подросла, — ответила Силэтр. — Хотя во всех остальных отношениях я развивалась нормально, у меня не было месячных. А это считается особым знаком в деревнях близ святилища нашего повелителя. Но предыдущая Сивилла служила ему очень долго. И я уже и не надеялась, что он наконец призовет ее к себе. А уж что его выбор падет именно на меня, казалось и вовсе невероятным.

— А как вы узнали, что он выбрал именно вас? — спросил Джерин.

— Он пришел ко мне во сне.

Теперь Силэтр смотрела не на Лиса, а словно бы сквозь него. Тщательно выговаривая слова, она продолжала:

— Это был самый реалистичный сон, какой только можно себе представить. Все происходило словно наяву. Бог… коснулся меня. Больше мне сказать нечего. Таких впечатляющих снов я с тех пор не видела никогда, кроме… кроме других, совершенно противоположных. Тех ужасных снов, что мне снились в последнее время.

Джерин кивнул.

— Они мне тоже снились. Хуже них я ничего не видел, это верно.

Он вдруг подумал, что, возможно, она воспринимала эти кошмары более ярко и остро, чем кто-либо еще, благодаря своей связи с Байтоном и особой духовной организации. Но, не зная, как сформулировать этот вопрос, задал другой:

— И тогда вы отправились в храм и провозгласили себя новой Сивиллой?

— Нет. Я собиралась, но прямо на следующий день священники сами пришли в мою деревню. Байтон передал некоторым из них мой образ во сне, и они отыскали меня.

— О, — сказал Лис.

Если бы лишь Силэтр видела утверждающий ее избранность сон, можно было бы счесть его игрой воображения. Но раз священники тоже знали, что прозорливый бог избрал ее преемницей прежней Сивиллы, то не оставалось никаких сомнений: Байтон действительно являлся ей. Сгорая от любопытства, Лис посчитал возможным спросить о том, о чем в других обстоятельствах узнать никогда не сумел бы:

— Каково это, когда Байтон вещает через тебя? Что вы чувствовали, или думали… или… ну, я не знаю?

— Это… не сравнимо ни с чем, — ответила Силэтр. — Когда я впадала в транс, то, конечно, уже не принадлежала себе и ничего совершенно не ощущала. Мне потом всегда приходилось спрашивать у священников, что я тогда говорила. Но в те мгновения, когда божественная сила только-только начинала вливаться в меня…

Она замолчала и продолжила уже не словами. Вся вдруг затрепетала и засветилась. Но тут же потухла и глухо произнесла:

— А теперь все. Больше этого уже не будет. Никогда.

В ее голосе слышались слезы. Неожиданно Джерин с пронзительной ясностью понял, что она и впрямь была готова скорей умереть, чем потерять связь со своим повелителем. И что эта утрата для нее сродни потере мужа или возлюбленного. Но с падением храма и вторжением страшных чудовищ этой ниточке все равно суждено было прерваться. Если бы он твердо этого не сознавал, его поглотило бы чувство вины.

Возможно, и Силэтр, пусть даже неохотно, признавала неизбежность свершившегося, потому что сказала:

— А теперь, коль скоро с этим покончено навсегда, лорд Джерин, что, по-вашему, уготовила мне жизнь в Лисьей крепости? Что я буду там заниматься?

Джерин открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг сообразил, что понятия не имеет, чем она будет там заниматься. Что он может предложить ей в своей крепости? Ей, бывшей Сивилле Байтона? Стать служанкой, которую постоянно будут лапать вассалы и гости? Сможет ли она вернуться к крестьянской жизни после служения богу? Он сомневался.

И вот, как раз в тот момент, когда он уже был готов промямлить что-то невразумительное, его вдруг осенило.

— Вы грамотны? — спросил он.

— Нет, Байтон общался со мной напрямую, а не письменно, — ответила она. — Но мне всегда хотелось обучиться читать и писать.

— Я с радостью буду давать вам уроки, — сказал взволнованно Джерин. — Одна из составляющих того, что вы назвали «традициями империи Элабон», заключается в понимании, что мир многолик и выходит за рамки того, что удерживается в твоей голове. Умение читать и писать дает возможность расширить свои познания хотя бы до уровня, каким обладает любой более-менее цивилизованный человек. Вот почему я стараюсь обучить грамоте как можно больше своих крестьян.

— Может, и так, — сказала Силэтр, — но какое отношение это имеет к той жизни, которая ждет меня в Лисьей крепости?

— У меня в замке приличная библиотека, — ответил Джерин. — Конечно, любой книголюб к югу от Керс умер бы со смеху, услышав, что я называю библиотекой. Однако все же в нее входят несколько дюжин свитков и старинных рукописей, и время от времени он пополняется новыми поступления. Как правило, это книги, купленные у тех, кто в них не нуждается. Я подумал, не сочтете ли вы за труд заняться этой библиотекой. Разобрать рукописи, рассортировать их, чтобы каждая лежала на месте; если возникнет надобность, скопировать какие-то экземпляры. Последнее маловероятно, учитывая то состояние, в котором сейчас пребывают наши северные края, но ведь случались и более странные вещи. Ну, что скажете?

Она очень долго молчала. Так долго, что он даже испугался, не обидел ли ее чем-нибудь, хотя всего лишь пытался найти для нее место, где она могла бы быть полезна, не опасаясь тех действий, которые, без сомнения, сочла бы оскорбительными. Наконец она сказала:

— Говоря прямо, лорд Джерин, мне следует принести вам свои извинения.

— Почему? — опешил он. — За что?

— Несмотря на все ваши объяснения, вы должны понять, что мне было трудно поверить в ваши благие намерения после того, как вы похитили меня из Айкоса, — объяснила она. — Кто знает, что бы вы там со мной сделали по приезде в замок? Честно скажу, у меня имелись некоторые предположения, и они меня очень пугали. — Она засмеялась, прерывисто, но все же засмеялась. — Но вместо того, чтобы предложить мне свою постель, вы предлагаете мне библиотеку. Так что пусть вас не удивляет, что мне понадобилось время, чтобы ответить вам.

— О, — сказал Джерин, — теперь мне все ясно.

Он тоже какое-то время подбирал слова, прежде чем продолжить.

— Леди, видите ли, существует множество женщин, которые не против, чтобы ими воспользовались, поэтому я всегда считал, что принуждать кого-то насильно совершенно пустое дело. Но люди сообразительные, умеющие работать головой, ценятся не меньше олова, превращающего медь в бронзу. Мне кажется, что вы одна из таких. Если это подтвердится, клянусь Даяусом, я воспользуюсь этим.