Меч, палач и Дракон - Рау Александр. Страница 15

— Тебе все понятно? — спросил он зло.

— Да, — спокойно ответил Кербон, — Задача — уничтожить экспедицию Джона Гилберта так, чтобы Камоэнс нельзя было ни в чем обвинить.

— Помогать я тебе не буду, это экзамен. Меня здесь нет. В вопросах твоего задания распоряжаешься только ты, — уточнил Гийом, — но пару советов дать могу.

— Нет необходимости, — мотнул головой ученик, он не был ни заносчив, ни самоуверен, просто действительно считал, что прекрасно справится сам.

Его наставник замолчал, бросил долгий и грустный взгляд на белевшие вдалеке паруса галеонов.

— Капитан, дайте им знак. Мы идем навстречу, — приказал он Мендозе.

Ответом ему были два удивленных лица.

— Нам всем будет полезно увидеть Джона Гилберта — великого мореплавателя, который был первым, кто заплыл за Жаркий Берег.

Мендоза пожал плечами и распорядился о выполнении приказа. Кербон усмехнулся.

— Хочешь показать мне жертву, Гийом? Чтобы я осознал, что делаю, и не возгордился? Не бойся, я умею бороться с эмоциями — ты научил. Мы служим Камоэнсу.

Матросы развели огонь в специальном переносном очаге-котле, вынесенном на палубу. Сигнальщик с помощью полотенца дымом передал галеонам просьбу о встрече. Вечер был еще далек, поэтому галеоны спустили паруса, давая галере возможность догнать их.

Ветер едва чувствовался, но Гийом сумел приманить его заклятием — так что тяжелая галера обошлась без гребцов, которых в целях экономии продовольствия в этом походе было меньше половины обычного расписания.

Три галеона остияков, покачивавшиеся на волнах, казались большими черными птицами, сложившими крылья-паруса. Остию не зря называют Великой — эти суда были великолепны. Специально построенные для далеких странствий, они имели крепкий корпус из просмоленной до черноты древесины; высокие мачты, способные поймать даже самый слабый ветер; две или даже три палубы: для команды и грузов; просторный трюм, экипаж составлял от ста до двухсот человек.

— Привет, морские странники! — закричал в рупор Мендоза, когда галера остановилась в опасной близости от флагмана, над которым развивался большой золотой штандарт с черной королевской пантерой, приготовившейся к прыжку.

Расстояние между суда и было минимальным — равным броску абордажного крюка. Остияки — чьи осторожность и алчность давно вошли в поговорки — держали гостей под прицелами арбалетов и труб, плюющихся морским огнем.

— И вам здорово, сухопутные крысы! — рассмеялись в ответ, — с чем пожаловали? — донеслось с высокого борта.

— Хотим посмотреть на галеоны и познакомиться со знаменитым Гилбертом! — прокричал бледнолицый маг.

— Ну, так спускай шлюпку, какой смысл драть глотку? — ответили с галеона.

Гийом кивнул Мендозе, матросы тут же засуетились, готовя восьмивесельный баркас.

Джон Гилберт оказался крепким седовласым стариком в простой матроской куртке. Его обветренное лицо было словно высечено из камня, первый раз он вышел в море в десять лет. Сын и внук моряка, он не ведал другой жизни.

— Здорово, камоэнсец, — ладонь остияка была жесткой, рукопожатие — в меру сильным и уверенным, — Как я тебе? — Гилберт вновь рассмеялся.

— Ничего. Почти такой, каким и представлял, только борода длиннее и гуще.

Магу импонировала его искренняя грубоватая приветливость. Кербон, которого он взял с собой, молча встал на шаг позади наставника.

— Не ожидал вас здесь увидеть, камоэнсец. Я и не знал, что галеры так далеко от берега заплывают. И гребцов у вас мало. Помощь нужна?

— Нет, — грустно улыбнулся чародей.

— Ты не тушуйся, парень. Сейчас войны между нами нет, а ли уже есть? — я полгода в плавании. — Гилберт внимательно посмотрел ему в глаза.

— Нет войны. Пока нет, — честно ответил Гийом, он чувствовал, как напрягся за его спиной Кербон.

Его расчетливый ученик все же умел волноваться.

— Ну, так давай доведу до берега. Негоже людей в море в беде бросать. Тем более, что нечисть в этот год оживилась. Все плавание русалки якоря воровали. Не поверишь, мы пять штук не досчитались. Зачем они им? — ума не приложу, — Гилберт излучал энергию и оптимизм.

— Мы здесь по приказу. Благодарю за предложение, — ответил маг и в свою очередь спросил:

— А тебе, остияк, не страшно плыть в неведомые дали, черт знает за чем, не зная конца пути?

Пришла очередь Гилберта мотать седой головой.

— Отвечу тебе так, камоэнсец:

— Хорошо сказано, — искренне похвалил маг, — Твое?

— Не поверишь, да. Люблю это дело: строчки слагать, в молодости помогало вахты стоять. И сейчас балуюсь, только песни все больше матерные выходят, — признался прославленный адмирал, — Понимаешь, камоэнсец, весь смысл жизни как раз в том, чтобы плыть черт знает куда, навстречу опасностям и приключениям.

В море нет интриг и заговоров, оно прекрасно и манит меня сильней самой красивой бабы. Что до опасностей, то бой с морем честный. На равных, для мужчин.

Я возвращаюсь из-за Жаркого Берега, камоэнсец. Представь себе целый мир, мир незнакомый нам, со своими богами и героями, замками и городами. Мир без привычных границ, без конца. Туземцы такие люди как и мы, только дикие и с красной кожей. Земля там плодородна и нежна как женское чрево. Там Свобода. Все, кому надоели короли и налоги, могут плыть туда….

Джон Гилберт говорил и говорил, его глаза горели, суровое лицо озарялось неведомым внутренним светом. Гийом слушал его, затаив дыхание, не решаясь вставить слово, прервать этот поток мыслей и чувств.

— Что-то я разболтался с тобой, камоэнсец. Давно не видел новых людей, вот и сорвался. Мои-то, — он махнул рукой на матросов, — уже давно считают меня старым дураком, дураком и великим мореходом, почти божеством. Странно, но одно другому у них не мешает.

— Попробуй написать пару строчек о мире за Жарким Берегом, — предложил маг, — Я верю, что у тебя получится.

Остияк прокашлялся и торжественно произнес:

— Я вообще-то уже размышлял об этом. Даже название придумал — Покорение Легенды.

Гийом поднял голову вверх. Близился вечер. Время убегало. Кербон за спиной тоже мог преподнести неприятный сюрприз.

— Спасибо за все, Джон Гилберт, — маг отступил на шаг и поклонился ему в пояс, — Ты действительно велик. Давай прощаться, нам пора.

Кербон громко хмыкнул.

— Как звать-то тебя? — спросил адмирал.

— Мы еще увидимся, адмирал, на этом свете, или на том. Тогда я скажу тебе свое имя. До встречи!

— И ты живи, камоэнсец. Не хочешь называть себя — не надо.

Кербон спускался по веревочной лестнице в баркас. Гийом уже хотел последовать его примеру, но остановился, перенеся одну ногу за борт.

— Сегодня будет, шторм. Будет сильный шторм, готовься, адмирал, — он указал рукой на грозовое небо.

— Что это значит, учитель? — с вызовом спросил Кербон, едва баркас отошел от галеона.

— Ничего. Считай мои слова предсказанием. Ведь сегодня действительно будет шторм. Шторм, который этому галеону не пережить, — спокойно ответил Гийом, он вдруг почувствовал себя смертельно усталым.

— Предсказание верное. Этой ночью я покончу с остияками. На горизонте грозовые облака. Мы раздуем огонь и постараемся, чтобы нас самих не спалило, — кивнул Кербон, — У короля Остии Стивена будет меньше на одного слугу, а у Камоэнса на одного врага.

— Ты мелко судишь. Гилберт не слуга, и не враг. Учись уважать чужое величие.