Солнце цвета ночи - Казаков Дмитрий Львович. Страница 13

– Вы точно хотите пировать тут? – спросил Асбранд. – Может быть, вернемся в селение?

– Как же потешить богов, если не добрым пиром? – ответил Арнвид. – Славьтесь, асы, и асиньи славьтесь!

Пылали несколько больших костров, суетились около них викинги. На вертелах поворачивались бараньи туши – дар местных жителей, в стороне ждали своего часа бочонки с пивом.

– Что-то не так? Или ты боишься гнева того толстяка в черной одежде? – осведомился Ивар.

Когда спустившиеся с корабля викинги только вошли в селение, от святилища бога Христа явился пузатый человек в темном балахоне. Размахивая крестом и тряся подбородком, он завопил что-то о «проклятых язычниках», которым не место на освященной земле.

Асбранд тогда смутился, а Нерейд предложил зарезать крикуна. Тот выпучил глаза и удрал.

– Он может наложить на меня епитимью за поклонение демонам, – безрадостно ответил хёвдинг.

– Что такое епитимья? – эриль глянул на старого знакомого с удивлением.

– Наказание, молитвы, поклоны всякие, – объяснил Асбранд.

– Заставить? – удивился Ивар. – Как можно заставить человека молиться? Насильно принудить обращаться к богам?

Хёвдинг только пожал плечами.

– А кто такие демоны? – спросил подошедший Ингьяльд.

– Это… ну… – Асбранд замялся. – Ну, всякие другие боги, которые против Христа.

– И Один с Тором тоже? – Ивар покосился на ближайший столб, откуда гневно пучил глаза сын Йорд.

– Выходит, что так… – ответил хёвдинг и тут же затараторил. – Ну, я пойду за нашими. Мы скоро придем.

Асбранд спешно зашагал прочь.

– Да, другим он был, когда мы вместе ходили на драккаре Гицура Бороды, – задумчиво сказал Арнвид.

– Все меняются, – кивнул Ивар, глядя на широкую спину удаляющегося хёвдинга, на его длинные золотистые волосы. – По виду он такой же, как мы, а вот внутри прогнил, будто старое дерево. То ли земля здесь такая, что делает людей слабыми, то ли местные боги смущают души поселенцев…

И он повернулся к костру, где суетился, покрикивая, Нерейд.

Обитатели поселка явились, когда солнце опустилось к самому морю, а от бугорков и деревьев упали длинные холодные тени.

– Добро пожаловать, – сказал Ивар, поднимая кружку с пивом. – Да возрадуются асы, глядя на людское веселье!

Местные рассаживались на длинных бревнах вокруг костров, стараясь держаться подальше от грозных викингов, на лицах мужчин была опаска, в глазах женщин – любопытство и страх.

С кусков мяса капал жир, аромат заставлял ворчать кишки, а пиво пенилось в кружках.

– Слава Одину, приведшему нас сюда! – сказал Ивар и выплеснул немного напитка наземь.

– Слава! – поддержали конунга дружинники и кое-кто из обитателей поселка.

Плеснуло пиво в глотках, со всех сторон донеслось чавканье.

– Позволь и мне сказать, – поднялся Асбранд с рогом в руке. – За тех, кто пускается в далекий путь, не боясь опасностей…

Дальше так и произносили тосты по очереди. Пили за Тора, Истребителя Великанов, за Белого Христа и каких-то святых, прославляли радушие хозяев и доблесть гостей.

Наземь падали кости, бочонки пустели, в огонь летели все новые охапки дров, блики гуляли по глядящим на пир ликам богов. Христиане веселились и орали не хуже язычников.

– Нет, конунг, – Арнвид пил чуть ли не больше всех, но на ногах держался уверенно. – Они не безнадежны. Поскреби любого местного бонда, что бьет поклоны и молится по принуждению, и найдешь свирепого викинга, способного вырезать орла врагу или сжечь его в собственном доме.

– А их дети? – покачал головой Ивар. – Они не знают, что можно жить по-другому, не так как сейчас. Лет через тридцать потомки трандхеймцев и рогаландцев ничем не будут отличаться от пиктов или бриттов…

В темноте за их спинами раздавалось звучное журчание, словно там пробился источник, около дальнего костра Нерейд, скаля зубы, разговаривал с рослой девицей, а у самого большого пламени Рёгнвальд и Гудрёд затеяли потешный поединок.

Звенели клинки, восторженно орали зрители.

– О могучий конунг, – заплетающимися шагами подошел Асбранд, по лицу его текли слезы. – Надоело мне сидеть на одном месте… Хочу вновь, как в молодости. Возьми в дружину!

– Места на корабле есть, – ответил Ивар, – только…

Золотоволосый хёвдинг покачнулся, выронил кружку и во весь рост растянулся на земле.

– Слабак, – гордо сказал эриль, подтягивая к себе очередной бочонок.

Глава 4.

Суд конунга

Расположившийся на берегу город напоминал цветастый женский платок. На фоне голубого неба под лучами яркого солнца желтели покрытые соломой крыши, серой громадой поднимался замок, море, зеленое точно луг, покачивало стоящие у причалов корабли.

Тут были привычные для взгляда северян драккары и шнеки, рядом с ними теснились кургузые суда, на каких возят товары обитатели Валланда, в гордом одиночестве стояла галера – гость из морей серков.

– Дюплинн, – сказал Арнвид, прикладывая ко лбу ладонь. – А он изменился, вырос… Да и замка раньше не было, местный конунг жил в обыкновенной усадьбе.

– С цвергами поживешь – научишься камни жрать, – ответил Ивар.

Разделяющее Ирландию и Бретланд море они прошли за несколько дней. Свободных скамей на драккаре не осталось – после пира в поселке на борт поднялся стройный чернобородый парень по имени Стейн, к которому мгновенно пристало прозвище Каледонец.

Сейчас он греб наравне с остальными, а большая секира с округлым лезвием лежала рядом с хозяином.

– Так то с цвергами, – эриль вздохнул, дернул себя за бороденку. – Сколько лет путешествую, а все поражаюсь – какие люди разные. Меж собой мы куда больше отличаемся, чем от фэйри, сидхе или альвов…

Эйрик повернул рулевое весло, драккар пошел вправо, зарылся носом в волну, заскрипела, раскачиваясь, драконья голова. Взлетели брызги, осели на лице конунга солеными слезами.

Дружинники гребли, берег приближался, дома потихоньку вырастали, виднелись ходящие между них люди, катящиеся телеги.

– Вот он, клянусь оком Гаута! – сказал Ивар, сердце застучало чаще, а руки сами сжались в кулаки.

Широкий, с низкими бортами драккар стоял в у выхода из гавани, ярко блестели под солнцем щиты вдоль борта.

– Слава асам, – от нетерпения зачесались руки, захотелось немедленно схватить меч и вонзить его в плоть врага. – Эйрик, правь к нему!

Две Марки кивнул, драккар пошел в сторону, забирая туда, где засуетились на палубе чужого корабля люди.

– Теперь не уйдет, – Арнвид деловито натягивал кольчугу, колечки звенели, как сосульки на морозе.

– Весла убрать! К оружию! – Ивар нахлобучил шлем, поправил, чтобы не съезжал на ухо.

Между драккарами осталось десятка два шагов, когда Нерейд пустил в ход лук. Свистнула стрела, и высунувшийся из-за борта широкоплечий воин с хрипом согнулся, исчез из виду.

– Если это Храфн, я тебя удушу! – крикнул Ивар, но рыжий викинг лишь оскалился в ответ. – Щиты сомкнуть!

Нос корабля ударил чужаку в середину борта, затрещали доски, кто-то с воплем вылетел за борт.

– Бей! – рявкнул Ивар, и, пользуясь силой толчка, прыгнул сразу через два борта.

Перед ним оказался бородатый викинг с огромным топором, конунг принял удар на щит, ощутил, как заныла левая рука. Из-за спины вылетело копье, воткнулось бородачу прямо в раззявленный рот, полетели выбитые зубы, тяжелое тело упало на палубу.

Храфн вынырнул из-за спин дружинников, взмахнул мечом, на лезвии которого чернели корявые руны.

– Зачем явился, падаль? – крикнул он больше растерянно, чем зло. – Почему ты не сдох тогда?

– Ты трус, раз сражаешься зачарованным оружием, – Ивар легко ушел от удара, – но сегодня колдовство тебе не поможет!

Клинки соприкоснулись, высекли сноп белых, синих и оранжевых искр, зашипело, запахло горелым. Чужое лезвие зацепило рукав кольчуги, рассекло ее как гнилую кожу, едва не задело предплечье.

Ивар отпрянул, уткнулся спиной в борт.