Королева эльфов. Зловещее пророчество - Хеннен Бернхард. Страница 10

Эльф уколол в бедро другого нападающего, повернулся, ударил сбитого с толку кобольда коленом в подбородок и сделал выпад в сторону следующего тролля, который даже отпрянул от острия крохотного кобольдского копья и заставил покачнуться своего товарища, стоявшего за спиной.

Фальрах был не более чем средним мечником. Это чужое тело не повиновалось его воле. Оно двигалось в тысячекратно заученном смертельном танце. Ему недоставало магии. Это был дар, который Олловейн получил при рождении. Он был прирожденным воином. Благодаря бесконечным тренировкам и железной дисциплине он создал тело, которому, похоже, был знаком любой способ убийства.

Это чужое тело теперь было в своей стихии, и Фальрах чувствовал себя сторонним наблюдателем. Он широко замахнулся копьем кобольда. За спиной щелкнул спусковой механизм арбалета. От удара копье едва не вырвало из руки. Эльф изменил траекторию полета арбалетного болта. Снаряд угодил в кобольда и пригвоздил того к покрытой деревянными панелями стене зала.

— Сдавайся!

Тролли и кобольды по-прежнему окружали его, но держались на почтительном расстоянии. Похоже, никому особенно не хотелось нападать первым. Один из тролльских воинов схватил Эмерелль. Массивные серые руки сжимали бледную шею королевы. Толстые пальцы впились в ее плоть.

— Она умрет, если ты не сдашься, — произнес Далмаг, прятавшийся у ног великана.

На слова кобольда Фальрах внимания не обратил. Было бы глупо ожидать от него чего-либо кроме лжи. Все самое важное можно было прочесть во взгляде Эмерелль. Она хотела, чтобы бой закончился. Почему?

Фальрах выпустил копье из рук. Почти в тот же миг последовал удар в спину. Он поддался. Позволил опрокинуть себя на пол, вместо того чтобы оказывать сопротивление.

Спина онемела. Он попытался подняться, но чья-то нога прижала его к полу. Ребра хрустнули. Его грудь безжалостно раздавят о каменный пол. Тролль растопчет его, словно надоедливую блоху.

Он попытался повернуть голову, чтобы увидеть Эмерелль.

Давление на спину усилилось. Он не мог даже вдохнуть.

Воздух застрял в горле и не хотел перетекать в легкие.

— Пусть он живет! — приказал Далмаг. — Он должен видеть то, что будет с ней. Завтра его ждет наказание за убийство одного из моих товарищей.

Все его чувства ослепила боль. Голос кобольда доносился будто издалека, несмотря на то что Далмаг стоял всего в нескольких шагах.

Давление ослабело, но Фальрах все еще не мог дышать. Его схватили. Поставили на ноги. Тролль подхватил его под мышку, словно поросенка, которого тащат на бойню. Глаза подводили эльфа. Он видел, что его несут к дверям пиршественного зала. Они будут на свободе. Слева находится замерзший приток реки.

Фальрах заморгал. Отрывок воспоминаний о том, как они покинули дворец, отсутствовал.

Прямо под ним вдруг оказалось лицо кобольда. К воину тянулся длинный острый нос над широким, почти безгубым, ртом. Желтые глаза смотрели пристально. Откуда взялся этот малыш так внезапно?

— У эльфа очень странный цвет лица. Как будто он вот-вот…

Внезапно Фальрах обнаружил, что лежит спиной в снегу.

Снова не хватает воспоминаний. В теле чувствовалась удивительная легкость. В легких горел угасающий огонь. Над ним склонилось лицо Эмерелль.

Она что-то сказала, но он уже не слышал. Весь мир погрузился в жуткую тишину. Рядом с ним стоял Далмаг, он презрительно пнул эльфа ногой. Боли Фальрах не чувствовал.

Губы Эмерелль коснулись его губ. Холодное дыхание потекло в горло. Ощущение было такое, словно что-то внутри него поднимается. Ее дыхание потушило пожар в его легких.

Он выгнулся дугой.

Ее рука мягко уложила его. Теперь он слышал ее голос. Она шептала слова силы. От ее руки исходило приятное тепло.

— Довольно, — сказал Далмаг. — Либо он встает, либо подыхает в снегу. Завтра мы его все равно казним.

Фальрах снова мог дышать самостоятельно. Какой-то тролль схватил Эмерелль и оттащил прочь. Другой встал над эльфом, широко расставив ноги. Он мягко шлепнул булавой по ладони.

Выжидательно посмотрел на него сверху вниз.

— Ты храбр, маленький воин. Для меня будет честью съесть твое сердце.

Фальрах еще раз глубоко вздохнул. Холодный зимний воздух показался ему насыщенным тысячей запахов. Вонью водосточного желоба, в котором он лежал, фекалиями, разлагающимися овощами. Вот запах щей, который ни с чем не спутаешь. Еще пахло вареным мясом. Чувствовал он и запах прогорклого жира, которым тролль натер кожу. Запах потемневшей от пота кожи ремней, обернутых вокруг рукояти булавы. Тяжелый, слегка металлический запах свежей крови, которую принес от скотобоен слабый бриз. Запах мокрой пеньки и швартовых канатов, парусов множества грузовых барж, застрявших во льдах. Едкий запах торфяных очагов в домах. Тысячи историй о жизни города рассказали эти запахи.

Стоявший над Фальрахом тролль поднял булаву.

— Пока что мое сердце тебе не принадлежит, — выдавил эльф.

Он уперся ладонями в мокрую мостовую и поднялся. С трудом встал на ноги. Голова кружилась.

Тролль не опустил оружия. Нерешительно взглянул на Далмага.

— Оставь его. Если он может ходить, то пусть увидит кузню.

Миг Фальрах раздумывал, не броситься ли на тролля. Но гордость не позволила. Стражник не спускал с него глаз. Догадывался, о чем он подумал? Эльф потянулся. Наградой стала резкая боль.

— Вперед! — Далмаг побежал во главу колонны.

Фальраха окружила горстка кобольдов. Они принялись размахивать копьями у него под носом.

— Идем, эльфеныш. Только упади, и мы тебя немного пощекочем.

— Отпустите его! — Тролль отодвинул мелюзгу булавой.

Шепча проклятия, воины отошли. Один из них попытался ткнуть Фальраха копьем в бедро. Словно сокол, метнулась вниз рука эльфа. Боль и усталость будто исчезли. Воин схватил древко оружия и выдернул его из ладони кобольда.

— Не начинай, — пригрозил тролль.

Фальрах развернул оружие острием в пол и оперся на него.

— Всего лишь костыль, — миролюбиво произнес эльф.

Стражник что-то проворчал, но не предпринял попытки отнять копье.

Они двигались вдоль канала, пока не увидели сгоревшую кузню. Бледное зимнее солнце стояло низко над горизонтом.

На западе собирались темные тучи. Пахло снегом.

Фальрах то и дело посматривал на реку. Они с Эмерелль смогут бежать по тонкому льду, но тролля он не выдержит.

Если уходить, то по притоку. Так численное превосходство врагов не будет иметь значения. Шансы неплохи. Понимает ли это Эмерелль? Может быть, поэтому она так безропотно приняла приговор? Может быть, давно спланировала, каким образом они оба смогут снова обрести свободу? Нужно верить ей!

Вдоль берега собиралось все больше и больше кобольдов.

Должно быть, гонцы разнесли весть о приговоре. Фальрах со стыдом заметил, что многие из них искалечены.

Между собой переговаривались только отдельные кобольды. Большинство просто стояли молча. По их лицам было очень сложно читать мысли. Жители Фейланвика казались скрытными. Ожесточенными!

Эльфов провели между обуглившимися балками. Кузня Шандраля стояла посреди моста. Большая часть стен обвалилась. Зрители могли без труда наблюдать за происходящим.

Два тролля на длинных палках пронесли в кузницу железную корзину с раскаленными углями. В ней торчал меч. У Фальраха перехватило дыхание. Он узнал рукоять. Изогнутая бронзовая гарда. Почти треугольный набалдашник. Это был его меч.

Эльф взглянул на противоположный берег. Толпа кобольдов продолжала расти. Молчаливый темный поток. Море взглядов.

Несмотря на то что он не сделал ничего плохого, Фальрах чувствовал себя виноватым. Последние разговоры среди кобольдов смолкли. На фоне заката, отбрасывавшего на покрытую льдом реку длинные тени, падали одинокие снежинки. Негромкий скрип снега был единственным звуком, раздававшимся в повисшей тишине. Затем раздался бой молотов. Резкая команда.

Молоты снова опустились. И в третий раз тоже. Затем послышался звук, похожий на хриплый вздох. Зазвучали крики.