Королева эльфов. Зловещее пророчество - Хеннен Бернхард. Страница 46

Я хочу быть уверенным, что они никогда больше не подымут меч против моей родины. Люди идут за ней. Сейчас, в этот миг, старик без носа находится на расстоянии всего лишь трех миль отюда. Он собрал всех воинов, каких только смог найти.

Каждого дурака, который смог держать вилы. Все они к полудню будут мертвы, если я того захочу.

— Отрубите мне правую руку!

Мелвин обернулся к Кадлин. Лучше бы помолчала! На лбу у нее выступили капли пота. Наклонившись вперед, она стояла, опираясь на камень. Она выглядела так, словно в любой миг готова упасть от слабости.

— Отрубите мне правую руку, тогда ты можешь быть в нем уверен.

Тролль склонил голову набок. Прочесть что-либо на его сером лице было невозможно. Слишком чужими были его черты. Улыбается ли он?

— На это я мог бы пойти, — наконец произнес Оргрим.

— А я — нет! — Мелвин угрожающе поднял кулаки с когтями. — Ты коснешься ее только через мой труп.

— Если таково твое желание, эльфеныш. — Оргрим поднял булаву.

— Пусть он сделает это, Мелвин. Прошу тебя.

— У тебя жар. Ведь не думаешь же ты, что я…

— Не становись между мной и моим народом! — Полуэльф посмотрел на сестру. Черты ее лица стали строже. Она собрала все силы и выпрямилась. А затем протянула вперед руку. — На этот раз наш пакт будет скреплен кровью. Клянусь богами Фьордландии, я не буду больше воевать с тобой.

— И ты больше никогда не придешь в мою страну, чтобы пытаться украсть то, что потеряла навсегда.

На щеке ее дрогнула мышца, настолько сильно она была напряжена.

— Да. — Кадлин смотрела на Оргрима, взгляд этот приказывал Мелвину молчать.

Она была готова принять свою судьбу. Да что ему известно о мире людей?

— Это убьет ее…

— Может быть, ее защитят боги.

Циничный тролль! Кто о таком слышал?! Любое дитя альвов знает, что богов нет! Они существуют только затем, чтобы дети человеческие могли объяснить свой мир. Они всегда и все хотят объяснить.

— Пропусти его, брат.

Мелвин повиновался. Тролль тоже казался напряженным.

Он прислонил боевой молот к скале. Оргрим то и дело поглядывал на полуэльфа, будто опасаясь, что тот обманет. Великан вынул из-за пояса нож из черного обсидиана.

Кадлин все еще протягивала ему руку. Он схватил ладонь.

Мелвин невольно поднял вверх кулаки с когтями.

Тролль рассек ладонь королеве. Темная кровь потекла на истоптанный снег. А затем рассек сам себе ладонь и поднял ее высоко над головой, словно для того, чтобы показать всем своим воинам. Кровь потекла ему на руку.

— Я заключаю с тобой мир, дочь человеческая. Я делаю это вопреки совету моих старейшин. Они сказали, что ты обманешь. Я делаю это потому, что твое мужество произвело на меня впечатление. Ты готова была отдать руку за свой народ.

Ты осмелилась сказать мне в лицо, что вернулась бы обратно.

В этом были убеждены и мои советники. Если бы ты сказала что-либо другое, ты была бы уже мертва. Но я — мужчина, который сам строит свое будущее. Все возможно, если мы того хотим. — Он снова махнул рукой своим воинам, стоявшим на холме. — Я решил отдать тебе тело твоего отца. Тогда у тебя не будет повода нарушать клятву. В моем народе клятва, скрепленная кровью, тверже гранита. Я знаю свою стаю, дочь человеческая. Есть дикие щенки, которые будут переходить границу и красть скот. Я не смогу помешать этому.

И ты не сможешь помешать вожакам своих стай время от времени пытаться убить тролля. Но мы оба обещаем друг другу, что не станем поднимать оружие друг против друга.

И что никогда больше вражеское войско не ступит на землю другого. — Он сделал резкое движение рукой, и кровь брызнула в лицо Кадлин. Затем выжидательно посмотрел на нее.

Королева вопросительно взглянула на Мелвина, но он тоже не знал, чего хочет тролль. Полуэльф словно протрезвел, чувствуя себя пристыженным и униженным. Он щелчком вогнал когти из серебряной стали обратно в ножны.

Оргрим опустился на колени перед Кадлин и осторожно взял ее кровоточащую руку. Коснулся ею своего лица. Да, он лизнул кровь!

— Да, теперь клятва скреплена кровью! — произнес он настолько громко, чтобы услышали стоявшие на холме воины. — Принесите тело ее отца! — И негромко добавил: — Я ставлю еще одно, последнее условие. Я хочу, чтобы мне принесли твое сердце, когда настанет день и ты умрешь, дочь человеческая. — Он обернулся к Мелвину. — Ты сделаешь это!

Эльф потерял дар речи. Ее сердце! Он знал, что тролли чтят особенно храбрых героев, съедая их сердца. Они верили, что таким образом принимают в себя их мужество. Но мысль о том, что однажды ему придется вырезать сердце из груди сестры… Это уж слишком!

— Не думаю… — …что это станет препятствием для заключения мира, — решительно произнесла Кадлин и взглядом приказала мауравани молчать.

В этот взгляд она вложила остаток сил. А затем рухнула рядом с камнем.

— Принесите для нее мех! — крикнул Оргрим.

Справедливость

«Тот, кто виновен в ростовщичестве едой и таким образом нанес вред своему стаду, должен быть выдан вожаку стаи.

Последний съест преступника в общественном месте живьем на глазах у пострадавших.

Торговец, обманувший при помощи неправильных гирь на весах, должен быть выдан вожаку стаи. В общественном месте на глазах у всех от его тела живьем стократ будет отрезан тот вес, на который он обманул товарищей.

Кто задержит вора, уведшего скот, прежде, чем тот достигнет его собственных земель, может убить вора и преследоваться за это не будет.

Угонщик скота, которому удастся отогнать украденный скот на свою землю, больше не считается вором и преследоваться более не может. Тот, кто поднимет на него руку, будет преследоваться по закону.

Торговец, накидывающий половину закупочной цены на товар, который собирается продавать, рассматривается как вор. За первую кражу на его лице останется клеймо от раскаленного железа. За вторую кражу ему отрубят руку.

Если же он будет изобличен в третий раз, жизнь его будет кончена.

Тот, кто совершает сделки с деньгами и чужим добром во вред стаду, должен возместить ущерб собственными деньгами и добром. Если этого не хватит, удерживается все имущество его кровных родственников. Если же недостаточно и этого, обманщик и все его родственники могут быть проданы в рабство. Эти деньги тоже передаются понесшим ущерб…»

Закон, копия тролльского кодекса, найдена в городе Уттика, с. 7 и 8.

Книга

«Кто, будучи в состоянии опьянения, затопчет другого до смерти или ранит, будет строго отруган при всем народе.

Однако он не подпадает под суд за кровь, поскольку в тот момент не был хозяином своих чувств».

Всегда такой невозмутимый и высокомерный Элийя Глопс с трудом сдерживал голос, читая эти слова.

— Это не закон! Это совершенно неприкрытое оскорбление всех кобольдов. Если этот закон будет прочтен публично, будут восстания.

— Почему? Ведь пьяный кобольд тоже может наступить на цветочную фею? — вяло возразила Сканга.

Ей хотелось вышвырнуть Элийю из тронного зала, но скоро должны были открыться врата на звезде альвов перед ними, и шаманка хотела, чтобы лутин проследил, чтобы все прошло как надо. Ее визит к Алатайе, эльфийской княгине Ланголлиона, был сущим скандалом. Эта строптивая шлюха поставила невероятно бесстыдные требования. Она придет прежде, чем истечет этот час! И Элийя должен проследить, не попытается ли она провести воинов через Золотую Сеть, чтобы штурмовать дворец. От нее можно было ожидать предательства. К сожалению, Элийя вбил себе в голову, что необходимо именно сейчас поговорить о первом проекте тролльского свода законов.

Сканга желала схватить его и оторвать лисью башку с плеч.

Может быть, даже съесть немного мозга. Бесспорно, мерзопакостник хитер. Только, к сожалению, он для нее неприкосновенен. Ему удалось втереться в доверие к королю Гильмараку.