Долгое чаепитие - Адамс Дуглас Ноэль. Страница 19

— Да, кодечдо, здаю, — ответил он с раздражением.

Мужчина удовлетворенно кивнул.

— Дело в том, что многие из моих покупателей очень часто даже не подозревают о таких вещах, — пояснил он.

Дирк сдержанно поблагодарил его и быстро направился вместе со своей покупкой к выходу.

Через несколько минут он уже нашел прибежище в одном из кафе в Айлингтоне, пристроившись за маленьким столиком в углу, заказал маленькую чашечку невероятно крепкого кофе и попытался подвести итоги прошедшего дня. После краткого размышления он пришел к выводу, что ему потребуется также небольшой бокал пива, но тоже невероятно крепкого, и он сделал попытку заказать его дополнительно к тому, что уже заказал перед этим.

— Чо? — переспросил официант. У него были темные, обильно смазанные бриллиантином волосы. Он был высок, спортивен и слишком равнодушно-нахален, чтобы снисходить до выслушивания клиентов или затруднять себя произнесением всех звуков.

Дирк повторил свой заказ, но, так как быть услышанным мешали звуки музыки, сломанный нос и непробиваемый пофигизм официанта, он в конце концов решил, что проще написать заказ на салфетке огрызком карандаша. Официант взглянул на нее с отвращением и ушел.

Дирк приветливо кивнул девушке, сидевшей за соседним столиком, иногда заглядывавшей в лежавшую перед ней книжку и наблюдавшей с сочувствием за его попытками объясниться с официантом. Потом он принялся раскладывать на столе все свои приобретения, добытые в этот день: газету, электронный калькулятор «Ицзин» и конверт, найденный им за золотым диском в ванной комнате Джеффри Энсти. Затем он некоторое время поприкладывал платок к носу, осторожно исследуя его, пытаясь определить, насколько сильно он болит, и оказалось, что болит он как следует. Дирк вздохнул и положил платок обратно в карман.

Официант появился через несколько секунд, неся омлет с травами и одну хлебную палочку. Дирк сказал ему, что он этого не заказывал. Официант пожал плечами и заявил, что он здесь ни при чем.

Дирк совершенно не знал, что на это отвечать. Именно это он и сказал. Как и прежде, произнесение слов давалось ему с большим трудом. Официант спросил Дирка, известно ли ему, что у него сломан нос, и Дирк ответил, что «да, конечдо, бодшое спасибо», он знает. Официант рассказал ему, что его друг Нейл тоже как-то сломал нос, и Дирк высказал предположение, что ему, наверное, было чертовски больно, на этом беседа исчерпалась. Официант забрал омлет и ушел, дав себе обет больше не возвращаться.

Когда сидевшая за соседним столиком девушка ненадолго отвернулась, Дирк нагнулся к ее столику и взял ее кофе. Он не боялся быть уличенным, так как был совершенно уверен, что она просто ни за что не поверит, что возможно так поступить. Он потягивал тепловатый кофе и мысленно прокручивал в голове события прошедшего дня.

Прежде чем обратиться к электронному калькулятору, Дирк решил для начала навести порядок в своей собственной голове — собраться с мыслями и дать им спокойно утрястись.

Сделать это оказалось не так-то просто.

Как бы он ни старался сосредоточиться и спокойно все обдумать, ему не удавалось освободиться от видения безостановочно вращающейся по кругу головы господина Джеффри Энсти. Она вращалась с укором и осуждением и, словно вынося обвинение, пальцем указывала на Дирка. Тот бесспорный факт, что у головы не было пальца, чтоб указывать им на виновного, казалось, только ухудшал дело.

Дирк зажмурился и, чтобы вытеснить видение, попытался сосредоточиться на проблеме таинственного исчезновения мисс Пирс, но никаких стоящих объяснений этому так и не мог придумать. Когда она только начала работать у него, случалось, что она куда-то пропадала дня на два или на три, но газеты тогда не устраивали никакого шума по этому поводу. Правда, следует признать, в то время в местах, где ей случалось бывать, ничего не взрывалось, по крайней мере, он ничего об этом не слышал. Она никогда не рассказывала ему ни о каких взрывах.

Но даже когда он вновь вызвал в памяти ее лицо, увиденное по телевизору в доме Джеффри Энсти, перед ним вместо этого вставало видение головы, вращавшейся со скоростью тридцать три и три десятых в минуту на пластинке тремя этажами ниже. Это отнюдь не способствовало установлению спокойного и созерцательного настроения, к которому он стремился. Он вздохнул и посмотрел на электронный калькулятор «Ицзин».

Может быть, для приведения мыслей в порядок следует обратиться к хронологическому порядку, который нисколько не хуже любого другого. Он решил мысленно вернуться к началу дня, когда ни одно из этих чудовищных событий еще не произошло, во всяком случае, он ничего не подозревал об их существовании.

Сначала был холодильник.

По сравнению с другими проблема холодильника показалась ему настолько легко разрешимой, что она тут же отошла на задний план. Она все еще причиняла ему легкое беспокойство, выражавшееся в смешанном чувстве страха и вины, но к ней можно было отнестись более или менее спокойно.

В прилагавшейся к калькулятору брошюре рекомендовалось просто «внутренне» сосредоточиться на вопросе, который его «осаждал», записать его на листке бумаги, поразмышлять над ним, ощутить тишину и, как только наступит состояние внутренней гармонии и покоя, нажать на красную кнопку.

Красную кнопку он не нашел, была, правда, голубая кнопка, на которой стояла надпись «красная», и Дирк решил, что это она и есть.

Он некоторое время сосредоточенно поразмышлял над вопросом, потом поискал в карманах какую-нибудь бумагу, но найти ничего не удалось. В конце концов он записал свой вопрос на уголке салфетки. Потом он понял, что если будет ждать наступления состояния внутренней гармонии и покоя, то может просидеть тут всю ночь, посему он решил сразу приступить к следующему этапу и нажал на голубую кнопку с пометкой «красная» вне зависимости от состояния. В уголке экрана появился светящийся символ — гексаграмма, которая выглядела так:

Потом калькулятор «Ицзин» выдал на крошечный дисплей текст в виде раскручивающегося свитка:

Некоторое время Дирк обдумывал ответ короля Вэна и по итогам размышления решил, что он означает благосклонность в отношении приобретения нового холодильника, обнаружив поразительное совпадение с тем, к чему и сам Дирк испытывал благосклонность.

В одном из темных углов кафе, где толпились изнывающие от тоски и безделья официанты, находился телефон-автомат. Пока Дирк пробирался через них к телефону, он все пытался вспомнить, кого они ему напоминают. В конце концов решил, что они напоминают ему толпу обнаженных мужчин, стоящих позади Святого Семейства на картине Микеланджело с одноименным названием, которых Микеланджело поместил туда, по-видимому, лить по одной причине — потому что испытывал к ним симпатию.

Дирк позвонил одному своему знакомому по имени Нобби Пакстон, который занимался левым распределением электробытовых товаров. Дирк сразу же перешел к делу.

— Добби, бде дужен холодильник.

— Дирк, я как раз приберег один холодильник специально для тебя и ждал, когда ты у меня его попросишь.

Дирку это показалось почти неправдоподобным.

— Но подимаешь, бде дужен хороший холодильник, Добби.

— Лучше не бывает. Японский, с управляемым микропроцессором.

— Да кой черт холодильнику дужен этот микропроцессор?