Горизонт - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 28

Родственники Тавы, Челла и Аркади — все вместе подняли беременную женщину на кровать высотой на уровне талии в дальней светлой комнате. Челла успела обмыть ее туго натянутый живот спиртом, пока ее сестра снимала с нее одежду. Между ног ее одежда пропиталась ярко-красной кровью.

«У нее даже нет с собой приготовленного разделяющего ножа, и ее родственники ни одного не носят. У северной женщины бы был…»

— Сюда, Даг, — рявкнул Аркади. — Откройтесь. Глубже и глубже. — Он схватил левую руку Дага и расположил ее над нижней частью живота Тавы. Комната откачнулась прочь; до того, как Даг закрыл глаза, чтоб сконцентрироваться на Даре Тавы, он уловил вид ее бледного лица и сжатых челюстей, сдерживающих крик.

Ее сестра держала одну руку с побелевшими костяшками, ее испуганный муж — другую, а подмастерье Челлы убеждал ее разжать зубы, чтоб дать ей закусить кожаную полосу. Последний раз Даг видел такое выражение лица у дозорного рядом со Злым. Вызывающе широко открытые глаза, глядящие в смерть.

Голос Аркади в его ухе:

— Плацента разорвалась слишком быстро и кровоточит снизу. Позвольте проекции своей левой руки нырнуть глубже. Распространите ее так далеко как сможете. Держите давление так же, как при остановке кровотечения любых других ран, но только работая изнутри. Хорошо…

Даг изогнул свою призрачную руку как широкий лепесток лилии, нажимая изнутри матки Тавы. Проекция его правой руки делала то же самое с противоположной стороны, обеспечивая давление с двух сторон. Поток крови между ее ног снизился до струйки. Уголком одного глаза, едва открытого, он увидел как Челла наклонилась, вспышку острого ножа, так же хорошо ощущаемого, как и плоть.

Два разреза, один на брюшине, другой на самой матке. Аркади работал напротив, следуя за лезвием своими руками-проекциями, останавливая кровотечение. Даг уловил мимолетно крохотное, пурпурно-скользкое тельце, выскальзывающее из разреза ногами вперед, вспышку детского потревоженного, но живого Дара. Чьи-то руки приняли его у Челлы. Шум удушья, тонкий плач.

— Один готов, один остался [3], - пробормотал Аркади.

Боль и страх Тавы заполнили Дар Дага, который он совместил с ее Даром настолько плотно, насколько мужчина может совместить свой Дар с женским. Он думал о выражении ее лица и терпел. Он должен был наглотаться подобного раньше, при лечении «раз и готово» ранений в дозоре. Сестра и муж также делили с ней количество боли и стресса, и при таком разделении Тава уже могла их перенести; главный целитель ухитрялся закрыть Дар от боли, но не от человека, и непоколебимо работал.

Даг надеялся, что пара людей следила за тем, чтобы не возникло общего захвата Дара всей группы.

Такое разделение выносили не все. Два ученика травника должны были удерживать лодыжки Тавы. Одна из них была сейчас в углу, склонив голову и рыдая, борясь с черной слабостью, с крепко закрытым Даром; ее место заняла Фаун с упрямым выражением лица.

Она улыбнулась, когда он искоса взглянул на нее, решительно и украдкой. Даг вспомнил том, что может дышать.

— Сейчас, — пробормотал Аркади на ухо Дагу, — вы должны позволить плаценте выйти, не ослабляя давления, так что мы сможем извлечь ее оттуда и срастить разрезы. Позвольте своей проекции провалиться в ткани… Немного потянем за пуповину, о, хорошо, у нас вся она… правильно… держим…

Аркади и Челла вместе закрыли внутренний разрез, он снова соединил ткани вместе хрупким сращиванием, она дала сильную поддержку Дара. Потом брюшную полость, шов здесь накладывался физически, изогнутой иглой и стежками. Еще раз обмыли сморщенный дряблый живот спиртом, затем сухой тканью и одеждой. Грудь Тавы вздымалась, слезы боли стекали по ее щекам, но ее глаза горели и она слабо кивнула, когда ее сестра показала ей завернутую в одеяло краснолицую маленькую девочку. Ее муж, ошарашенный, плакал не стыдясь. «Проклятье, и ты бы тоже плакал», подумал Даг без неодобрения.

Малая вечность прошла до того, как Аркади снова зашептал в ухо Дага:

— Ослабляем понемногу, давайте посмотрим, что у нас есть. Кровеносные сосуды в стенке матки должны закрыться самостоятельно на этом этапе — это их фокус. Ага. Да. Похоже, они ведут себя пристойно…

Даг медленно высвободил свою призрачную руку. Широкая естественная рана, оставленная плацентой внутри тела Тавы кровоточила, но не сильно. Она сдержала крик, когда он разорвал связь их Дара, вернув ей ее боль. Он отшатнулся, и женщина из родственников приблизилась, чтоб взять на себя заботу об оставшемся.

Даг заморгал, вновь осознав свое трясущееся тело, холодное как глина. Фаун появилась под его плечом. Они прошли через комнату и оказались на ярко освещенном крыльце до того, как он перегнулся через перила и его вырвало. Солнце странным образом все еще было в зените. Дагу казалось, что уже должен быть закат.

Аркади вышел и протянул ему чашку горячего чая. Его рука слегка тряслась.

— Вот.

Даг схватил ее и с благодарностью отхлебнул. Аркади уселся в сиденье у стены, согретое почти весенним солнцем, а Даг сел рядом, а Фаун уселась, поджав ноги, с другой стороны от Дага.

— Это было все равно что сбросить вас в воду там, где поглубже. Но я рад, что вы сегодня были здесь. Нечасто нам удается победить при таких шансах, — сказал Аркади.

На этот раз, заметил Даг, он не обвинял его в неэлегантной неэффективности.

— Тава выживет?

— Если инфекция не попала внутрь. Я буду посылать каждого, кто может оказать подпитку Дара, в ее шатер по очереди следующие пару дней. — Он добавил, помолчав: — Вы хорошо держались, дозорный. Обычно моих учеников начинало шатать, когда при них впервые кого-то резали ножом.

— Полагаю, я старше, чем обычно бывали ваши ученики. — Даг поколебался. — И я резал раньше людей ножами. Правда, никогда не делал этого для того, чтобы спасти им жизнь.

— А, — Аркади отхлебнул чай.

Даг разделил чашку с Фаун и задумался о других сложностях вынашивания детей, которые раньше описывал ему Аркади. Преждевременное отторжение плаценты от стенки матки; смертоносное кровотечение, скрытое до того, пока не становится слишком поздно; дети, удушившиеся пуповиной; слишком крупный ребенок, чтоб пройти таз матери. Без работы с Даром крестьянские акушерки иногда должны убивать такого ребенка в теле матери и извлекать его мертвым. Даже с работой с Даром иногда это был единственный путь.

— Как вы делаете выбор? Одну жизнь за другую? — Даг гадал, понял ли Аркади, что его вопрос был прикладным, а не заданным от отчаяния.

Аркади потряс головой.

— Обычно по лучшему шансу. Он меняется, и часто не можешь знать, пока ответственность не ляжет прямо на тебя. — Он заколебался. — Есть кое-что другое, что ты должен об этом знать. И это не выбор.

Иногда — к счастью, очень редко — плацента вообще не врастает в матку, но укореняется в той маленькой трубе, идущей к сияющему органу внизу. Ребенок не может быть рожден оттуда, не может выжить. Вместо этого он растет, пока не разорвет материнский орган изнутри, и тогда женщина умирает от кровотечения и воспаления. Это ужасная боль и страх. Это не быстрая смерть и не милосердная. Если вы когда-нибудь столкнетесь с этим, вы должны немедля забрать Дар жизни плода.

Не позволяйте матери или родственникам спорить с вами. Возможно, у вас получится уговорить материальные фрагменты спуститься в матку, чтобы они могли выйти при ее следующих месячных, хотя чаще к тому времени, когда вы это видите, труба уже разорвана и все, что вы можете сделать, это давать подкрепление Даром и надеяться, что тело само приберет весь мусор.

— Вырвать Дар, — сказал Даг пересохшими губами. — Как Злой. — В точности так, как Злой из Глассфорджа поступил с ребенком Фаун; по ее окаменевшему лицу было понятно, что она думает о том же.

— Забрать Дар, — сказал Аркади, — как настройщик Дара. За сорок лет я видел такое только трижды, и спасибо отсутствующим богам, что в первый раз я был со своим собственным учителем, который объяснил мне это. Иначе я не смог бы этого сделать.