Горизонт - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 60

Рейз не сказал ни слова, но он слушал.

«Хотя бы так».

Свистящие квакши, самые шумные лягушки, которых знал Даг, размером всего в полдюйма, завели свой раздирающий уши хор на пруде и в лесу у фермы, когда он заворачивал за угол сарая, совершая вечерний дозор. Он резко остановился, когда донесся крик Вита, перекрывающий шум:

— Подожди, Даг! — Его брат по шатру, размахивая фонарем, обрушился перед ним. Вит почесал затылок, вслушиваясь в лягушачьи песни. — Кажется, сегодня буду закладывать уши ватой. Жутко рад, что мне не пришлось ухаживать за Берри, опуская голый хвост в лужу и вереща часами, пока она не сжалится.

Даг подавился смехом:

— Ты только запихнул эту картинку в мою голову, так? Может, поэтому леди-квакши выбирают себе друга? Чтоб заткнуть их, наконец.

— Знаешь, звучит убедительно.

Даг пошел дальше, но снова остановился, когда Вит сказал:

— Даг… Фаун обижена на тебя? Она какая-то не такая радостная, как обычно.

Задумавшись, Даг повернулся к нему лицом.

— Она такой тебе показалась? Видя ее каждый день, я могу не заметить тонких изменений. И, конечно, ее Дар сейчас такой яркий и занятой в своем мастерстве, он перекрывает все остальное. Я думал, с ней все по-настоящему хорошо, но раз ты считаешь иначе, может, мне следует…

— Э-э… — сказал Вит. — Мастерстве?

— Разве она тебе еще не сказала?

— Не сказала что?

— Ну… — Дан прикинул, что у него равные права на эту новость. — Мы ждем ребенка… — Будет ли выпрашиванием лакомого куска у судьбы сказать «нашего первого ребенка»? — …ранней зимой. Фаун говорит, что надеется подгадать к моему дню рождения, хотя я думаю, что может немного раньше.

Вит отступил назад на шаг, его глаза и рот широко раскрылись до того, как он засмеялся в изумлении.

— Ух ты! Я стану дядей! А Берри — тетей! Как насчет этого? Ух, не могу дождаться, пока расскажу им там, дома. — Его черные брови взметнулись вверх. — Погоди-ка минутку. А что все те фокусы, о которых ты мне говорил до того, как я и Берри поженились, чтоб это отложить?

Даг надеялся, что Вит не разглядит его пылающих щек в сумерках.

— Ну, никто ведь не говорил, что они безупречные. Случайности случаются даже со Стражами Озера, знаешь ли.

— Похоже на то!

— Я был… э-э… рассеян.

Вит, чтоб ему, захихикал. Даг проигнорировал его со всем возможным достоинством и еще раз попытался уйти. Вит пошел следом.

— Ну, раз она в положении, значит в этом дело, — cказал Вит, удовлетворенный тем, что его загадка разрешилась. — Спорю, он тоже вспыльчивый, хех.

— Едва ли, — проворчал Даг.

После этого несколько минут они шли в тишине.

Случайность? Или, на деле, это случилось намеренно? Даг надеялся, что его собственный разум не играет с ним игры. Какую угрозу Русло Новолуния представляло для него, в конце концов, чтоб заставить его захотеть предъявить свои права на жену настолько бесповоротно именно в этот момент? Угрозу или покой? Он должен признать, предложение такой жизни как мягкая, защищенная полезность Аркади было настоящим искушением, искушением из-за полезности не менее, чем из-за защиты. Но не там, не на юге.

Даг мысленно прикинул время. Все те недели и мили, оставшиеся позади, а крохотный огонек внутри матки Фаун не ослаб и не стал колебаться, крепко держась с упрямой, такой же как у Искорки, решительностью. Может, это будет девочка, позволил он себе мысль. Сильная, как ее мама. Может, в конце концов, можно позволить себе начать думать об этой новой искорке как о реальной личности, оригинальной и изумительной. Может быть. «Мое сердце… Ему почти больно оттого, что оно растянулось так далеко от своих бывших безопасных, тайных, сморщенных пределов.»

И какой бы случайности они не были обязаны этим, пока что он не сожалел о том, что стоит на этом пути.

Пять дней спустя Даг заново обдумал это убеждение.

Оно не было ошибочным, разве что слишком уж бесхитростным. Оно не было похоже на возвращение на север по пятам за весной, которые представилось ему, когда он и Фаун уезжали из Хикори — видение, для воспоминания которого потребовались некоторые усилия — только их двоих, затянувшейся весной, и кучу времени, проводимого вместе под одеялом. Пока что главная цель этого путешествия была получить свежие впечатления, потому что старые, казалось, не годились под новые задачи, стоящие перед ними. Едва ли он мог жаловаться, потому что его план прекрасно сработал.

Он повернулся в седле и оглядел кавалькаду. Шестнадцать человек и двадцать пять животных были почти что полноразмерным отрядом, разве что необученным. Он не был уверен в том, как именно он был выбран командиром. Правда, он продолжал использовать свою старую систему — выдавать как можно меньше распоряжений, потому что каждый раз, когда вы это делаете, люди начинают ожидать приказов, затем клянчить их, а после им становится трудно сделать без них любое движение. Таким образом, здесь эта система подошла очень хорошо.

Это скопление разнообразных людей смешалось лучше, чем он надеялся.

Речная команда привыкла иметь дело с чужаками, и это помогало менее опытным ребятам из Крокодильей Шляпы. Сумах приняла Блуфилдов как родственников по шатру своего дяди, к которому питала уважение, без особенных сложностей, и Рейз не смел что-либо возразить ей, так что помалкивал. Аркади сохранял свою обычную манеру вести себя, но Даг знал, что он все подмечает.

Берри, Келла и Фаун без промедления организовали женское братство, и только сейчас, наблюдая, как они равномерно делят задачи и помогают друг другу, как смеются вместе над разными женскими шуточками, Даг понял, как мучительно одинока Фаун была в Русле Новолуния. Шатер целителей принял ее ради Дага, но ни одна женщина из Стражей Озера по-настоящему не приняла ее, чтобы показать ей методы их мира. Это наблюдение привело его к весьма неожиданному размышлению о Сумах как женщине, оставшейся одинокой в их компании, не будучи ни крестьянкой, ни мужчиной-дозорным. Может быть, поэтому она ехала так часто рядом с таким же одиноким Аркади.

А глаза Фаун становились все больше от удивления, когда их отряд забирался день за днем в настоящие горы, и это стоило всех усилий. Склоны холмов становились все выше и круче до тех пор, пока она не заметила с тревогой жителя равнин, что небо уменьшилось вдвое, как если бы кто-то украл его половину. Крошечные ручейки потекли со скал, как прядильные нити, спрятанные в разломах и прикрытые розовыми всполохами горного лавра. Резные головки папоротников развернули тонкие листья вокруг темных, глубоких родников.

Под зелеными, высотой до щиколотки, зонтичными яблоками прятались клайтонии и лапчатки, а белый и розовый триллиум, благодаря которому назвали маму Фаун, спускался волнами со склонов. Каждый знакомый северный цветок заставлял ее улыбаться от узнавания.

— Теперь я понимаю, почему ты не позволял называть горами те холмы около Глассфорджа, — сказала она Дагу.

— У северных Морских Врат есть горы выше этих, — сказал Даг. — Такие высокие, что на их верхушках круглый год зима, и снег и лед никогда там не тают.

— Вы нас разыгрываете! — воскликнул Финч.

— Нет. Видел их своими глазами, — сказал Даг. — Они плыли мимо, пики и скалы, полностью белые на фоне летнего голубого неба — как будто во сне.

— Интересно, можно ли сделать денег на этом льду? — сказал задумчиво Вит. — Паковать его и спускать вниз летом, чтобы продать.

— Это должно быть очень трудно — забраться в горы так высоко, — сказала Фаун в сомнении. — А лед тяжелый. Может, если бы он как-то соскользнул вниз…

— На самом деле, — сказал Даг, — люди в тех краях нарезают лед зимой на озерах и хранят его в погребе упакованным в солому. Он хранится лучше, чем вы думаете.

— Это звучит гораздо более практично, — сказала Фаун.

— Угу, — сказал Вит. — Чего только не узнаешь, путешествуя. Я ж могу попробовать это дома.