Квадра (СИ) - Воронина Тамара. Страница 7

А еще здесь в порядке было с астрономией, водил властитель их на экскурсию в главную обсерваторию Траитии. Сам там уединился с каким-то давним приятелем за бутылочкой сногсшибательного винца, а их предоставил в полное распоряжение главному звездочету, и тот, кланяясь ниже, чем императору, демонстрировал им и макет звездного неба, сделанный в сто раз лучше, чем в новосибирском планетарии, и грандиозных размеров подробный глобус Траитии, и всякие карты и схемы, и телескоп, который привел в восторг даже беззастенчиво зевавшую Лару. Всего-то система зеркал и стекол, но поверхность ближней луны видна была, как в окно, а дальней – как с борта самолета. А звезды и правда были разноцветные. Может, они и в Солнечной системе были такие, но снизу Дан никогда не замечал, а в телескоп не смотрел. Тут было видно разную степень сияющей голубизны, красноты и желтизны. Тоже, естественно, сияющих.

Так что наука не стояла на месте. Очень может быть, что ее основательно тормозила магия. Такой телескоп – и лошадь как самое быстрое средство передвижения. Врата, то есть телепорты, – и ручное ткачество. Развитая фармацевтика вампиров – и отсутствие пенициллина, от пневмонии здесь умирали скорее, чем от холеры. Искусство тоже было… разное. Недурная проза и поэзия – и скверная драма-комедия и прочие театральные штучки. Актеры, впрочем, были тоже… разные, в том числе прекрасные. Масштабная живопись убогости невероятной – и тончайшие миниатюры, портреты размером с ладонь, но фотографической точности. Кондовая скульптура – и обалденная резьба. Хорошие менестрели – и паршивая музыка с претензией на симфоническую.

Разница в развитии провинций не была пропастью, как на Земле, никаких тебе диких папуасов. Здесь их роль исполняли вымирающие расы наяд, дриад, ангелов да русалок. На расы, кстати, Дан тоже уже насмотрелся. С молчаливой наядой познакомился – и близко! – давно, дриады были воинственны настолько же, насколько ангелы миролюбивы, русалки коварны и неуравновешенны. Дриады были в принципе единственными, кто не признавал абсолютного авторитета властителей, а властители не обращали на них никакого внимания: они никак не влияли на равновесие в силу малочисленности и полной оторванности от мира. Если властителю надо было проехать через заповедные леса дриад, он ехал, и раздражать его не следовало, но вот кто-то другой вряд ли смог бы проехать. Квадре пока не требовалось конфликтовать с лесными жителями (обоего пола, кстати, в отличие от наяд), но властитель равнодушно бросил: «Понадобится – прорветесь». Наяды были, на человеческий взгляд, красивыми, русалки – всякими, а дриады, откровенно говоря, страшненькими: носастыми, ушастыми, росточком метра полтора, кривоногими и длиннорукими. Дан для себя сформулировал так: совсем недавно от обезьян произошли, даже с деревьев слезать не хотят. Ангелы были ангелы. Мелкие – тоже метра по полтора, субтильные до прозрачности, с белыми и легкими как одуванчиковый пух волосами и впечатляющего размаха крыльями – летали они быстро и высоко, танцевали в воздухе и всех на свете любили, были утомительно гостеприимны и навязчиво ласковы. Благородных, которые устраивали на них охоты, Дан бы с удовольствием поэтапно кастрировал без наркоза. Ангелы были разумны, но к жизни приспособлены весьма относительно. Разумные бабочки. Все лето они занимались тем, что запасали дары леса на зиму, потому что ели только растительную пищу, а зимой закупоривались в своих пещерах и носа на улицу не казали, потому что одежды то ли не признавали, то ли считали излишней, кутались там в свои перышки и пели свои мелодичные песенки.

С прочими разумными расами Дан еще не сталкивался, их было исчезающее мало; где-то еще водились феи, где-то – гномы, где-то неопределенное существо, по описаниям – снежный человек в чистом виде, какие-то болотники, какие-то крачики, какие-то гарпии. Какие-то – потому что, судя по рассказам начитанного Гая, на гарпий они похожи не были вовсе, полуптицы, полудраконы, получертзнаетчто.

И эльфы без всякого деления на темных и светлых или лесных и горных. Эльфы – и все. С ними, как ни удивительно, Квадра тоже еще не пересекалась. И вампиры, которых и в столице было достаточно много и с которыми обращались так же, как и везде, – не любили, боялись и охотно пользовались их услугами. И демоны, о которых вообще ничего не было известно, потому что даже здесь они считались мифическими персонажами – до тех пор, пока толпа не начинала орать «Убей демона» – и под раздачу, кстати, чаще всего попадали люди, отличавшиеся редкой красотой. И, конечно, люди, Полное и абсолютное доминирование. Впрочем, какой-то официальной сегрегации здесь не было, и даже охота на ангелов была делом совершенно противозаконным, за которое могли и повесить, да только ангелы в суд не обращались. Лишь эльфы… Если всех прочих рас касался местный вариант бытового антисемитизма, то эльфы были изгои. Парии. Они были лишены почти всех прав.

Властитель пожимал плечами и наедине уверял Дана, что это утрясется и эльфы умалчивают о том, что за прошедшие после резни триста одиннадцать лет ситуация существенно изменилась в лучшую сторону и еще через триста станут они такими же, как и все остальные, если только забудут о своей былой свободе, граничившей с анархией, и тем более о своем былом государстве.

Монархия была абсолютной, слово императора было непреложным законом, поэтому он словами не бросался. Он назначал наместников-губернаторов, и где-то от них даже был реальный толк. Была развитая система контроля за магистратами, но благородных не контролировал никто. Правда, если количество жалоб местного населения превышало разумные пределы, наместника могли не только снять с должности, но и упечь в ссылку или даже за решетку. Во всяком случае, так говорил властитель.

Властителей они тоже повидали. Штук пять. Велир заезжал, можно сказать, нередко, а с полгода назад привез с собой еще кучку великих – посмотреть на Квадру. Они, то есть Квадра, нервничали, очень не хотелось быть обезьянами в цирке или экспонатами выставки достижений народного хозяйства, но обошлось, властители мало чем отличались от Велира с Нирутом. Им не нужно было быть высокомерными, или жестокими, или еще какими-то. У них не было необходимости самоутверждаться, в себе и своих возможностях они были более чем уверены, с окружающими держались ровно, с собственностью коллеги – уважительно и приветливо. Даже мнительный Алир себя обезьянкой не почувствовал. Их расспрашивали, но когда Дан уперся: не хочу отвечать! – отступились, извинились: мол, не хотели лезть в душу. Посмотрели на них в действии. Проверили их в действии. Один – проверил, остальные поначалу тоже хотели, но передумали, когда Квадра загнала властителя в угол, а Лара в облике демона прихватила его за горло и обворожительно улыбнулась металлическими губами.

Дан тогда, помнится, обнаглел и, воспользовавшись благодушным настроением Велира, поинтересовался, не видал ли Велир прежних Квадр. Велир видал. Одну и в очень раннем детстве. Дан бы поприставал к нему еще, да отвлекли, велели учить игре в шахматы. Вот сказал бы кто дома, что Дан Лазарцев станет учить играть в шахматы! Он, конечно, знал чуть побольше, чем «лошадь ходит буквой „г“», но игроком был настолько паршивым, что его на двадцатом ходу обыгрывал даже Олигарх, тоже не причислявший себя к великим шахматистам. Однако основные правила он знал, фигуры вырезали по его невнятным описаниям из двух сортов дерева и увлеченно играли. Особенно, как ни странно, игра понравилась не Гаю, как можно было бы предположить, а Алиру, не самому терпеливому в их компании. Вот они с властителем и развлекались…

Пять лет. Если разобраться, то их наполненность была, наверное, относительной. Что в банке дорогие штаны просиживать, успешно решая свои клерковские задачи, и общаться с Олигархом на шашлыках и с коллегами на корпоративных вечеринках, что проводить дни в учебных боях, не особенно сложных заданиях и дружеских разговорах. Ну какая, спрашивается, разница? Особенной своей незаменимости или даже нужности Дан не ощущал. Это для аборигенов властители были почти небожителями, и даже непочтительный Гай испытывал к Нируту Дану неподдельный пиетет. Гай уверял, что ни разу не слышал и не читал чего-то, что могло бы поколебать его уважение к сей славной когорте. Но дитя перестройки его не понимало. Дан очень даже неплохо относился к Нируту, даже перестал чувствовать свою ущербность, думая о нем именно как о хозяине, однако верить сильным мира сего не мог. Не умел. Аборигены этого не понимали и аргументы приводили убийственные: ну понятно, наместникам не верить, магистратам или даже императору, как бы там ни было, они обыкновенные люди, но как можно не доверять тем, кто держит на своих плечах благополучие всего мира?