Смертельная ртутная ложь - Кук Глен Чарльз. Страница 4
Не знаю, как это получилось, но я уже практически согласился принять дело.
Вообще-то, несмотря на репутацию лентяя, я постоянно занимаюсь небольшими делами, зарабатывая марку-другую. Работа помогает мне избегать постоянного общения с Дином, Покойником и Попкой-Дураком. Покойник считает, что мир только улучшится, если я уработаюсь до смерти. Попка-Дурак ничего не считает, а лишь нецензурно ругается.
– Ее зовут Жюстина. Она недавно достигла совершеннолетия. Я стараюсь не вмешиваться в ее дела.
– Совершеннолетняя? Выходит, вам во время ее рождения было всего десять?..
– Лесть заведет вас очень далеко, Гаррет. Мне было восемнадцать. Ей стало восемнадцать три месяца назад. Арифметикой можете не заниматься.
– Да вы же просто весенний цыпленок. Двадцать пять плюс еще несколько лет ценного опыта. Вы еще можете продолжать подсчеты. Держу пари, что все принимают вас за сестру Жюстины.
– Ну что за милый болтун!
– Я всего-навсего честен. Вначале я немного отвлекся…
– Держу пари, Гаррет, женщины вас обожают.
– Ну конечно! Вы же слышали, как они распевают романсы на улице. Вы видели, как они карабкаются по стенам, чтобы проникнуть в мой дом через окна второго этажа.
Танфер есть Танфер, и на первом этаже у меня лишь одно окно в кухне, да и его защищает металлическая решетка.
Глаза Мэгги Дженн лукаво блеснули.
– Мне следовало встретиться с вами раньше, Гаррет.
Взгляд ее обещал многое. Наверное, то, чего я тоже желал. Рыжим я никогда не мог ни в чем отказать.
– Вернемся к делу, – продолжила она. – Жюстина оказалась в плохой компании. Не могу сказать ничего конкретного, но мне не нравилась эта молодежь. Казалось, что в них таится нечто злобное. Правда, мне нечем это подтвердить.
У всех родителей, разыскивающих пропавших детей, есть одна общая черта. Им не нравятся те, от кого без ума их дитя. Ребенок ушел из дома потому, что попал в скверную компанию. Даже пытаясь продемонстрировать непредвзятость, родители все равно обвиняют друзей. Послушали бы вы их, если друг или подруга принадлежат к противоположному полу.
– Прежде чем приступить к поиску, вы хотите узнать о моей дочери как можно больше, не так ли?
Оказывается, ни слова не говоря, мы оба пришли к согласию о том, что я начинаю работать на маму Дженн. Мама Дженн привыкла, что все идет так, как того желает она.
– Хорошо бы. Я знаю одного типа моей профессии, который находит пропавших, мысленно проникая в черепную коробку того, за кем ведет охоту. Он обращает внимание только на характер объекта. По сути дела, начинает почти отождествлять себя с ним. Конечно, работа идет легче, если он представляет все в рамках более общей картины.
– Вам следует рассказать мне о каких-нибудь своих делах. Я совершенно не знаю этой стороны жизни. Должно быть, она очень волнительна. Почему бы вам, допустим, не прийти ко мне на ранний ужин? Осмотрите комнату Жюстины, ее вещи и зададите мне все необходимые вопросы. После этого вы сможете решить, беретесь за дело или нет.
Мэгги улыбнулась, и на фоне этой улыбки побледнели все ее предыдущие упражнения по этой части. Я был запечен и зажарен. Мною откровенно манипулировали, но я этим восхищался.
– Как раз сегодня вечером я свободен, – заявил я.
– Превосходно, – бросила Мэгги, натягивая перчатки телесного цвета, которые я раньше не заметил.
Она еще раз взглянула на Элеонору, помрачнела и содрогнулась, как от холода. Элеонора вполне способна произвести подобный эффект.
– Как насчет пяти часов? – спросила Мэгги.
– Буду. Скажите где.
Лицо под рыжими волосами потемнело. Большая ошибка, Гаррет. Предполагается, что ты должен знать и без объяснений. К сожалению, я так мало знал о Мэгги Дженн, откуда мне догадаться, что мое невежество по части ее личности и места жительства вызовет раздражение.
Но передо мной была настоящая леди. Она не отказалась от моих услуг. Поколебавшись всего несколько секунд, она назвала свой адрес.
И тут я по-настоящему разволновался.
Речь шла о жилье высоко на Холме, там, где обитают самые могущественные и самые богатые из числа богатых и могущественных. Высота размещения на Холме служит индикатором величины состояния и общественного положения. Улица Голубого Полумесяца, насколько я знал, была эпицентром этого сказочного мира.
Мэгги Дженн – дама с обширными связями, но я все же не понимал, почему обязательно должен знать ее имя.
Все прояснится, когда без этого нельзя будет обойтись.
Я проводил милую леди до входной двери. Милая леди продолжала излучать манящее тепло. Интересно, неужели весь сегодняшний вечер будет посвящен только делу о пропавшей дочери?
4
Я с восторгом наблюдал, как Мэгги Дженн, слегка покачивая бедрами, направлялась к своему портшезу. Она знала, что я не свожу с нее глаз, и устроила настоящее представление.
Этот убийца-гориллоид следил за тем, как я слежу за ней. У меня создалось впечатление, что он не желает мне добра.
– Ты когда-нибудь перестанешь пускать слюнки, Гаррет?
Оказалось, я впитываю в себя каждую деталь отъезда Мэгги. Я с трудом отвел глаза, чтобы посмотреть, кто из моих настырных соседок решил облить меня ледяным душем своего неодобрения. Но вместо соседки увидел весьма привлекательную невысокую брюнетку. Она приближалась ко мне с другой стороны.
– Линда Ли! Какой приятный сюрприз.
Это была моя приятельница из Королевской библиотеки. Именно об этой девушке я мечтал, прижимая к груди вместо нее томик Эспинозы.
Я спустился по ступеням ей навстречу:
– Счастлив, что ты наконец передумала. Линда Ли – обладательница пяти футов роста и огромных карих глаз, – бесспорно, самая симпатичная из всех библиотекарш, которые попадались мне на жизненном пути.
– Спокойно, парень. Мы находимся в общественном месте.
– Ну так войди в мое жилище.
– Если я тебя послушаюсь, то забуду, зачем я пришла.
Усевшись на ступени, она обняла руками колени, положила на них подбородок и обратила на меня невинные глаза маленькой девочки, прекрасно понимая, что этот взгляд тотчас превратит меня в кипящего страстью зомби.
Сегодня я, похоже, обречен служить игрушкой.
Ничего, переживем. Я же и был рожден для этой роли.
Линда Ли вовсе не была невинной девчушкой, какое бы впечатление она ни производила с первого взгляда. Просто Линда изо всех сил старалась казаться ледяной девой, чтобы отвечать распространенному среди обывателей представлению о работниках библиотеки. Девушка старалась, но у нее не очень получалось. Лед и мороз не соответствовали ее натуре. Я стоял рядом с ней, изобразив на роже самую обаятельную из моего широкого набора улыбок и точно зная, что Линда позволит уговорить себя покинуть общественное место.
– Перестань!
– Что перестать?
– Смотреть на меня так. Я знаю, о чем ты думаешь…
– Ничего не могу с собой поделать.
– Ясно, ты стараешься заставить меня забыть, зачем я здесь.
Я ни на секунду ей не поверил. Но я – парень что надо и решил поддержать ее шутку.
– Хорошо. Так расскажи мне об этом.
– О чем?
– Да о том, что же заставило тебя подвергнуться риску пасть жертвой моего неотразимого очарования.
– Мне необходима твоя помощь. Как профессионала.
Почему моя?
Я не верил ей. Библиотекари обычно не попадают в дерьмо так глубоко, что не могут выбраться без посторонней помощи. Особенно такие славные малышки, как Линда Ли Лютер.
Я начал постепенно перемещаться ближе к двери. Занятая своими проблемами, Линда поднялась на ноги и последовала за мной. Я пропустил ее мимо себя в дом. Закрыл и запер дверь. И попытался поскорее провести ее мимо маленькой комнаты, где Попка-Дурак, не просыпаясь, бормотал непристойности. Линда Ли не избегла участи всех моих посетителей и услышала много интересного.
– Итак, что же тебя столь сильно занимает? Обычно Линда не упускает возможности и за таким вопросом следует забавная и порой соленая шутка. Но на сей раз она лишь простонала: