Дар Демона (СИ) - Веденеева Валерия. Страница 24

Темира стояла на вершине небольшого холма, даже не холма вовсе, а пригорка, и целилась во что-то из своего любимого лука. Мэа-таэль сразу узнал его — сделанный из древесины ацера, сухожилий, роговых пластин, покрытый тонким слоем искусно раскрашенной коры… Много лет назад старшая дочь вождя приняла этот лук как дар на совершеннолетие. Его же, разломанный пополам, положили в погребальный костер Темиры…

— Наконец-то! — кочевница опустила оружие и легко сбежала вниз, к подножию холма, где стоял полукровка. — Я уж думала, ты и в этот раз не явишься!

— Я тоже умер? — неуверенно спросил ее сын, пытаясь понять, как и когда это случилось и почему он ничего подобного не помнит.

— Глупости! — Темира досадливо топнула ногой. — Ты просто спишь, но легко спишь, открыто, потому у меня получилось до тебя дозваться.

Мэль нахмурился, не совсем поняв слова матери, но на всякий случай решил запомнить и спросить потом у знающего человека.

— Смотри, — ее ладонь коснулась его руки — ладонь теплая, как у живого человека. — Смотри, следи за полетом. Это важно.

Темира вновь подняла лук, направляя в небеса, наложила стрелу на натянутую тетиву. Та полетела — выше и выше…

А потом мир перевернулся, и Мэа-таэль с Темирой стояли уже не на зеленой траве, а на воздухе, и под ногами не было опоры, только синее-синее небо. Внизу, глубоко — расстилалась Вечная Степь мира живых.

Глаза полуэльфа обрели небывалую зоркость — он различал с высоты десятков тысяч шагов, как сгибается под порывами ветра молодая трава, как дрожит в своем укрытии степной заяц, как крадется по его следу лис. Он видел бегущий табун диких степных лошадей, а дальше, у самого горизонта — становище кочевников…

— Следи за полетом, — напомнила Темира, и послушный сын отыскал стрелу взглядом. Вовремя — на его глазах ее деревянное тело оделось плотью, покрылось перьями, стало степной сизокрылкой, каких тысячи летают в степи. И помчалось дальше, на восток, во много раз быстрее, чем способна любая птица.

Вот и само становище. Тууры. Не враги родного племени Мэля, но и не друзья. Даже не союзники.

— Мама, что я должен увидеть?

Темира не ответила, хмуро разглядывая стоящую у самого края юрту, вокруг которой кругами летала птица, сотворенная ее магией:

— Где опять эта несносная девчонка? — пробормотала женщина. — Стоит отвлечься, как ее уже и след простыл!

Птица прекратила бессмысленное кружение и метнулась куда-то в сторону, в пустую степь, пока впереди не показалась фигурка маленького степного конька, на каких ездят дети кочевников.

Поводья коня были тщательно обмотаны вокруг вбитого в землю колышка, а чуть дальше обнаружилась и сама юная хозяйка. Чернокосая и черноглазая, тонкой костью и порывистостью движений удивительно похожая на Темиру, девочка лет десяти целеустремленно шла к белеющим вдали развалинам. С пояса свисал длинный охотничий кинжал, за спиной виднелся небольшой, на детскую руку, лук и колчан со стрелами. Шагала девочка уверенно, как по хорошо известной дороге.

— Это ведь Наи? — растерянно спросил Мэль. — Я не знал, я думал, она погибла вместе с тобой.

— Если бы знал, попытался бы найти? — Темира покачала головой. — Не стоит. Девочке лучше там, где она сейчас. Ее взяла к себе хорошая семья, а у твоего очага еще нет хозяйки, тебе некуда привести ребенка.

— Все изменится, как только твоя смерть будет отомщена! Обещаю, я…

— Замолчи! — резко прервала его мать. — Замолчи. То, что ты собираешься сказать — страшный грех. Не смей!

— Он это заслужил! — воскликнул Мэль.

— Я не хочу, чтобы мой сын навлек на себя проклятие! — глаза Темиры вспыхнули тем огнем, который так часто видел Мэа-таэль, пока она была жива. — Ты поклялся, что он не погибнет от твоей руки.

— Он не погибнет от моей руки, — сердито подтвердил полуэльф. — Но это не значит, что он будет жить долго и счастливо! Я найду способ… — Мэль встряхнул головой и перевел взгляд на сестру:

— Если я не нужен малышке, почему ты решила мне ее показать?

Темира проследила, как девочка карабкается по разрушенной кладке крепостной стены и спрыгивает вниз, на мостовую погибшего города:

— Скоро многое изменится. Я не знаю, что именно, наш Бог не посвящает души смертных в свои планы. Но чувствую: что-то грядет, и это что-то коснется и Наи-таэль, и тебя. Будь осторожен.

Так же резко, как и до того, мир перевернулся, и они вновь оказались на мягкой зеленой траве Верхней Степи.

— Скоро проснешься, — проговорила Темира. — Я слышу, как по ступеням поднимается посланный за тобой стражник.

— Мам, — торопливо проговорил Мэль, боясь, что она сейчас исчезнет, а он так и не успеет сказать то, что мучило его последние годы:

— Мама, прости меня.

— За что? — удивилась Темира.

— Это все случилось из-за меня. Из-за меня ты погибла, и…

— Не говори ерунды! — Темира по-настоящему рассердилась. — Не вздумай еще добавить, будто виноват в том, что родился! Не за что тебе просить прощения, и… — она замерла, глядя куда-то сквозь него, потом порывисто обняла. Мэль вновь ощутил тепло ее тела, как если б Темира была живой.

— Сейчас ты проснешься. Береги себя, сынок… — ее голос растаял, потерялся в пустоте, а зелень Верхней Степи поблекла, уступая место тусклому дневному свету, проникавшему в спальню из-за неплотных занавесей.

— Простите, что тревожу, тар Митрил, — склонился в низком поклоне слуга, — но господин Тонгил просит вас немедленно зайти к нему. Что-то произошло с эльфом.

Арон стоял у окна, рассматривая небольшой ухоженный парк. Сквозь зелень крон поблескивала синь пруда, того самого, где вчера он пытался подчинить себе водную стихию. Результат оказался, мягко говоря, не впечатляющ.

За спиной Тонгила на постели лежал бледный и неподвижный эльфенок — иллюстрация того, что не всегда стоит, не размышляя, следовать инстинктам. Даже если забыть о том, что это сын знатного вельможи и ценный заложник, мальчишку было просто жаль. Забрался, куда не следует, бывает… Особенно когда этого в послании недвусмысленно требует отец и повелитель.

Тонгил покатал свиток в руках, потом вынул из поясного мешка россыпь треугольных камней зеленоватого цвета. Амулеты, присланные эльфенку?

— Звал? — голос Мэля. Тонгил повернулся к полукровке, проходящему в комнату, кивнул в сторону источника проблемы.

— За что ты его? — удивился полуэльф.

Арон неопределенно пожал плечами:

— Само получилось. Пошутил неудачно.

— Он пошутил или ты? — хмыкнул друг.

— Я, — Тонгил протянул Мэа-таэлю свиток. — Лучше вот это посмотри.

Тот развернул, пробежался глазами, хмурясь. Опустил:

— Моя недоработка. Мальчишка не признался, кто передал письмо?

— Успел только сказать, что именно искал в лабораториях. В послании об этом есть. — Арон нахмурился. — Мне интересно, откуда князь Лазурной долины узнал про артефакт.

Оба помолчали, потом Тонгил подошел к эльфенку:

— Знаешь, как вывести его из этого состояния?

— Откуда? — Мэль удивленно посмотрел на него. — Я же не маг. Кроме того, вырос среди кочевников и с чистокровными эльфами общался меньше твоего. Что все же случилось?

— Мальчишка попался мне случайно. Я спустился в подземелья, а он как раз хотел проникнуть в лабораторию. Увидев меня, эльфенок перепугался, а потом попытался магически напасть.

— Он? — недоверчиво переспросил Мэль. — Напасть на тебя? С его цыплячьими способностями? Ничего не путаешь?

— Ну, — Арон слегка смутился. — Должно быть, решил, что выбора у него нет. Видишь ли, мне взбрело в голову пошутить насчет «последнего желания», а поскольку находились мы уже в лаборатории…