Дар Демона (СИ) - Веденеева Валерия. Страница 48

Резкий порыв ветра обдал Альмара запахом жженой травы, и давящая тишина схлынула. Курумо почти упал на землю, несколько секунд сидел, глядя в пустоту перед собой, потом, очнувшись, поворошил почти потухший костер и потянулся за грибами. А мальчик наконец-то осмелился развернуться. Там, на расстоянии пяти шагов, начиналась широкая полоса выжженной травы и кустов. Полоса шла вглубь леса, где резко заканчивалась.

— Что… что это было? — голос Альмара дрогнул.

— Огненная длань Владыки, — без выражения ответил Курумо.

— Что?

— Так говорят степные кочевники, — подросток дернул плечом, — сомневаюсь, что оно действительно имеет отношение к Многоликому.

— Оно… как оно выглядит?

— Огненный червь ростом с человека. Если коснется, превратишься в головешку. Лучшее, что можно сделать, если увидишь, — не двигаться. На того, кто пытается бежать, он бросается всегда.

— Его называют маддог? — спросил Альмар. Вторая, после тууршей, ожившая легенда? Мальчика начала колотить запоздалая дрожь.

— Маддог, — согласился Курумо, пристроив над багровыми углями недопекшиеся грибы.

— Они водятся только в Степи, — Альмар подошел к следу и потрогал черные ветки. Те осыпались пеплом.

— Знаю, — Курумо не стал развивать разговор, уткнулся подбородком в подтянутые к груди колени, наблюдая, как тихо скворчит и темнеет, готовясь, их ужин.

— Он точно ушел? Больше не вернется? — мальчик хотел пройти к месту, где след заканчивался, но побоялся встать на черную полосу.

— Откуда мне знать? — буркнул подросток, не глядя на Альмара, потом нехотя добавил, — господин Митрил говорил, что маддоги никогда не возвращаются на свой след. При зимней грозе в Степи это самое безопасное место.

Альмар такого не знал. Только попадалась в одной книге краткая пометка: из-за бурь и маддогов в Степи зимой могут выжить только кочевники. Без объяснений.

Несколько минут мальчик еще постоял у следа, потом вернулся к костру. Помолчал, потом сказал виновато:

— Курумо… прости. Я еще не поблагодарил тебя за спасение.

Тот передернул плечами.

— За оборотней тоже прости. Я же знаю только то, что говорят. Не подумал, у тебя среди них знакомые или друзья.

Курумо не отреагировал.

— Я слышал, что оборотни служат Темным магам, — продолжил Альмар, — Тонгилу тоже?

— Да, — отрывисто сказал подросток.

— Я не подумал, — повторил Альмар, — прости?

— Ладно, — Курумо глянул на него, словно хотел добавить что-то еще, но промолчал.

Курумо продолжал сидеть у догоревшего костра, хотя на небе проглянули первые бледные звезды, а Альмар несколько часов как крепко спал. В голове было слишком много мыслей, они теснились, торопились занять среди остальных главное место, что их рассмотрели и взвесили первыми.

Маддог. Что могло это чудовище делать здесь, на севере? Огненные черви не любили леса, их стихией были степи, бескрайние поля с высокой травой и открытым небом. Значит, кто-то послал его сюда? Кто? Зачем? Была их встреча случайностью или целью? Если второе, то кто интересовал хозяина маддога? Он сам или мальчишка Темный? Ни в себе, ни в Альмаре Курумо, как ни старался, не мог разглядеть ничего, что привлекло бы внимание человека, способного управлять огненным червем.

Сам Курумо среди сверстников не выделялся, отец его был простым воином, один из рядовых волков Стаи, не вожак. Мать… Насколько подросток помнил, происходила она из какого-то далекого клана, ничем не прославленного.

Альмар? Уровень Дара хороший, но пока мальчик не пройдет все ступени ученичества, никто не скажет, получится ли из него что-то толковое. Тьму способен подчинить не каждый, родившийся с Даром, некоторые ломаются, сходят с ума или погибают.

Если же появление маддога — случайность, его цель — что-то иное, а они попались на пути? Тогда — поблагодарить Владыку, что живы, и забыть об этом.

Первая мысль, успокоенная, легла на дно сознание, на ее место явилась другая. Небрежный рассказ Альмара об оборотнях. Значит, именно так видят родичей Курумо обычные люди? Как чудовищ, немногим лучше тууршей или маддогов? Тварей без души, людоедов?

Темных магов они хотя бы признают за людей, пусть испорченных, а оборотни — хуже зверей… Стало противно. Хорошо, что он не успел рассказать Альмару о себе. Неизвестно, что бы тогда тот сделал. Дождался бы Радоги и выдал его? Или, испугавшись, вызвал свой неслабый Дар?

Расплавленные клинки — неплохо даже для подмастерья. Сгореть мог и сам Курумо. Против Темной магии защиты у подростка не было: ее господин Тонгил давал только самым доверенным из Стаи.

Может, зря Курумо поддался минутному импульсу и взял Темного с собой? Себе подросток мог честно признаться, что настоящей причиной был страх одиночества. Какая, в самом деле, могла ему быть польза от мальчика, который не умеет владеть своим Даром? Проблемы только. Шли они из-за Альмара медленнее. И вообще… Но одному было тяжко: это Курумо отчетливо понял за те первые дни, что провел в лесу. Даже вид преследователей, — очень злых на него волков Стаи, — не был неприятен. Одиночество давило, стирало грань между человеком и зверем, и Курумо чувствовал: несколько недель такого состояния, и от прежней человеческой личности в нем мало что останется. Да, с этой точки зрения Альмар встретился весьма кстати. Но что делать теперь?

Темноволосый паренек спал, уверенный в собственной безопасности. Даже улыбался во сне. Прямо зависть брала. Самому Курумо последние ночи если что приходило, то только кошмарная муть: туман, пелена непонятная с темными колыхающимися фигурами, висельники, свисающие с верхушек деревьев. И чем ближе к Радоге, тем четче виднелись разложившиеся тела и оголившиеся черепа лиц. Брр.

Так что же с Альмаром? До Радоги осталось не больше четырех переходов, можно выдюжить одному, а там уже будет не до переживаний, там людей слишком много, зверь в Курумо не успеет взять верх.

Оставить мальчишку здесь? Неприспособленного к лесной жизни, одного. Он же вместо Радоги запросто развернется и отправится прямиком к тууршам. Милосерднее его прямо тут убить. За что только? За то, что правду сказал? Курумо сам начал расспрашивать, что думают люди про оборотней. Сам будто не понимал, что ничего хорошего?

Альмар, не открывая глаз, потянул к голове свой куцый плащ и придвинулся ближе к умирающему костру, чуть ли не улегся на угли.

— Одежда затлеет, — сказал Курумо. Альмар не услышал. Вздохнув, подросток веткой отодвинул от Альмара ближайшие красноватые головешки и подумал, что неплохо бы ему самому поспать.

Впервые после встречи с рыцарями Гиты Альмар сумел выспаться. Обращались с ним неплохо, но странные взгляды, которые он ловил от некоторых, особенно от Бирия, вызывали желание убежать и спрятаться. Никогда прежде Альмар не жаловался на крепость сна, но во время коротких ночевок лишь дремал вполглаза, наверстывая упущенное днем, в седле.

Когда Альмар открыл глаза, поляна, залитая солнечным светом, была пуста. Никаких следов его спутника.

— Курумо? — негромко позвал мальчик, обходя поляну по кругу. Никто не ответил.

— Хоть бы сказал, что уйдет, — пробормотал Альмар.

Солнце карабкалось по небу, приближаясь к полуденной точке, но подросток все не возвращался. Альмар нашел неподалеку несколько растений со съедобными корнями, которые ему еще раньше показывал Курумо, кое-как отчистил от земли и съел сырыми. Желудок прекратил голодный бунт и только недовольно ворчал, намекая, что он-то хотел мяса.

Уже начали расти послеполуденные тени, когда со стороны иллюзорного бурелома возник знакомый силуэт.

— Курумо! Наконец-то! — Альмар, подавленно сидевший у кострища, вскочил на ноги, — почему ты не предупредил?

— Не стал будить, — ответил тот, бросая на землю плотно набитый мешок, и, не дожидаясь расспросов, продолжил, — рыцари Гиты все еще здесь, у кого-то из них оказался амулет поиска. Ты, кстати, заметил, что у тебя отстригли клок волос?