Темное сердце - Михалев Артем Аркадьевич "Русс". Страница 17

В последнее время церковники все чаще мелькали на улицах, активно набирая баллы в глазах народа. А в нашем деле любой союзник на вес золота, даже такой ненадежный. Даже в столице катастрофически не хватало людей, чтобы обеспечить безопасность населения. Про глубинку я старался не думать, тамошние филиалы редко насчитывали десяток-другой одаренных. Несмотря на протесты, Власов железной рукой сгонял всех более-менее способных в Москву. Получив дар и слегка набив руку, маги через одного рвались сюда в поисках лучшей жизни. Многих удавалось образумить, и нередко «черти» от этого только выигрывали. Оставшиеся доставляли только неприятности.

Вампирский андеграунд был делом насквозь знакомым и привычным, а вот сбивающиеся в кучки неофиты от магии — это проблема. За такими охотились все. «Черти», церковники, сатанисты, вампиры, олигархи и еще бог весть кто. Магию хотели все.

Привычные границы стерлись, и город вовсю лихорадило. Неудивительно, что начальство предпочло закрыть глаза на эпизод с Эльвирой. Не стоило отказываться от помощи, если ее предлагает организация с более чем полувековой историей. Старые счеты всплывут позднее, когда все устаканится, а сейчас нужно было заткнуться и молча делать свою работу. Может быть, именно по этой причине я и остался в «чертях», несмотря на огромное желание громко хлопнуть дверью. Причастность к великим свершениям и победам — неслабый стимул, знаете ли.

Вот оно! Именно поэтому у всех вдруг загорелись глаза. Отсутствие глобальной, единой для всех цели исподволь подтачивало народ. Серость проникала повсюду, ломая волю и способность к сопротивлению. В такой ситуации любые перемены — к лучшему, потому что деньги — это слабая замена мечте, и невольно начинаешь задумываться, как вовремя все произошло. Что говорить, если даже неформалы мирно беседуют со священниками на отвлеченные темы.

Кстати, о птичках. Отбросив в сторону философские размышления, я пересел поближе к святому отцу. Судя по обрывкам фраз, речь шла о событиях последних дней, а послушать церковную версию событий было бы интересно. По крайней мере — официальную.

— …не поможет. Зуб даю! — Длинноволосый паренек эмоционально взмахнул рукой и вызывающе уставился на собеседника.

— Зубы твои мне ни к чему. Но в принципе ты прав, распятие на нежить не действует.

В отличие от парнишки, разрываемого на части гормональными всплесками, ровный голос священника даже не дрогнул. Но прежде чем собеседник победно вскинулся, священник поднял ладонь и спокойно пояснил:

— Крест не действует, когда веры нет. Поэтому вам, ребята, я бы не рекомендовал выходить против вампира с распятием в руках. Ничем хорошим это не кончится. С кровососами я пока не сталкивался, но восставшие кладбища усмирять приходилось. И не будь со мной веры, я бы тут не стоял.

С этими словами священник закатал правый рукав до самого плеча, и взорам окружающих предстал рваный и бугристый шрам. Его изломанная линия поднималась от самого запястья, заканчиваясь в районе предплечья изрядной выемкой. Не знаю, как студентам, а мне не надо объяснять, откуда берутся такие увечья. Из мужика просто выдрали изрядный кусок мяса. Вспахали когтями, ухватили и дернули. Зрелище неприятное и малоаппетитное. И шарахнувшаяся в стороны молодежь мое мнение полностью разделяла.

— Кто это вас так?

— Оживший мертвец. — Слова прозвучали глухо. — Двое, если быть точным.

— Зомби, что ли?

— Нет, — отрезал священник. — Безмозглый, оживленный магией труп. Зомби — это живой человек с подавленной волей, а эти твари к зомбированию отношения не имеют. Нежить. Как вампиры, только тупые и без магии.

— А я вот слышала, что вампиры — хорошие. Они же не виноваты, что так получилось. И вообще, говорят, во всем маги виноваты. С ними вы сражались? — Вперед вылезла блондинистого вида девчонка, сосредоточенно жующая жвачку.

— С колдунами, — поправил священник.

— Маги, колдуны. Какая разница? — Девушка прищурилась и выдала совсем другим, не блондинистым тоном: — Это как с разведчиком и шпионом. Наш — хороший, а ихний — плохой. Так получается?

— Да, — твердо ответил чернорясый. — Он хороший не потому, что наш, а потому, что человеком остался. Со зверями, пусть и в людском обличье, разговор другой.

— Вот как? А как же всепрощение? — ехидно уточнила девушка.

— Прощение подразумевает истинное раскаяние, а не безнаказанность и уход от ответственности. — Ответ прозвучал холодно и сухо. Как лед.

Священник задумчиво провел ладонью по плечу, где под тканью скрывался шрам. Что-то мне подсказывало, в его случае всепрощением и не пахло. И неизвестно, чем бы дело закончилось, встреть он виновного в темном переулке. Если верить моему опыту, раскаяние редко приходит отдельно от наказания.

Впрочем, жест святого отца не остался незамеченным и среди студентов. Очень уж характерно блеснули глаза у белобрысой. В моей голове отчетливо прозвучал гонг, с которым она собиралась открыть второй раунд словесной дуэли, когда священник вдруг протянул ей небольшой кусочек картона со словами:

— Я понимаю, вам сейчас нелегко. Вокруг все меняется, отсюда неуверенность и агрессия. К сожалению, на следующей мне выходить, а я очень устал после дежурства. Вот, возьмите. Здесь адрес, там многое объяснят, постараются выслушать и успокоить. По крайней мере, ясности прибавится.

— Очередные проповеди? — резко вскинулся кто-то.

Против моих ожиданий, в ответе я не услышал ни капли раздражения. Только констатация факта.

— Проповедей не будет. Для этого есть Церковь, а это собрание — не только наша инициатива. Там много людей из ММИ, хотя и нашего брата, — священник устало улыбнулся, — тоже хватает. Учебный год еще не начался, а успокаивать молодежь необходимо. Телевизор не заменит живого общения, а Интернете последнее время больше напоминает помойку слухов и баек. — Чуть ли не насильно всучив карточку девушке, он настойчиво произнес: — Полезное мероприятие, я бы на вашем месте посетил. Так сказать, информация из первых рук.

— ММИ? — с вопросительной интонацией повторила девушка.

— Министерство Магического Искусства. Сборище этих самых магов.

В этот момент электричка начала притормаживать, и торопливо распрощавшийся священник двинулся к выходу из вагона. Судьба в очередной раз закрутила вокруг меня вихрь событий, небрежным жестом швырнув в него фигурку ничего не подозревающего священника. С другой стороны, без него все могло сложиться иначе и куда плачевней.

Моя станция.

В последнюю минуту мне в голову пришла мысль, что неплохо бы прогуляться в парке неподалеку. Тоска незаметно отступала, и подземка начала давить на психику. Сменить обстановку показалось мне хорошей идеей.

Пока я катался, погруженный в думы тяжкие, прошло немало времени, и спешащие с работы начали спускаться в метро. Пропихиваясь через толпу, священник неторопливо зашагал к выходу, я же отправился к газетному киоску. Спустя минуту я и думать забыл про чернорясого.

Меня заинтересовали городские новости. Задержавшись у ларька, я начал просматривать заголовки на предмет чего-нибудь информативного. Как обычно, титульные страницы желтой прессы пестрели громкими фразами и душещипательными подробностями из жизни столицы. И как обычно, ничего толкового среди них не попадалось. Политик продал душу, звезда и немертвый любовник, вампиры пишут петицию в адрес президента. Для газетчиков все осталось по-прежнему.

Идея прогуляться в парке меня не оставила и, прихватив для очистки совести наименее пеструю газету, я встал на эскалатор. Если на меня так умиротворяюще подействовала атмосфера электрички, что же будет в парке на солнышке? Среди резвящихся детей и спокойно деловитых мамаш. Именно это я и собирался выяснить, втайне надеясь подзарядиться положительными эмоциями.

Первое время лавочка у фонтана казалась самым прекрасным местом во вселенной, оправдывая мои самые потаенные надежды. Я даже мобильный телефон отключил, чтобы какая-нибудь скотина опять не испортила мне настроение. Есть у нас в конторе парочка способных на любую подлость индивидуумов. Особенно этим грешил Коста.