Темное сердце - Михалев Артем Аркадьевич "Русс". Страница 27

Недаром аналитики утверждали, что магия сильно повлияла на психику человека, сделав ее более пластичной. Даже слабоодаренные оказались подвержены резким перепадам сознания. Раньше считалось невозможным так быстро переключиться на боевую волну, а затем, сразу после снижения накала, вернуться к нормальной жизни. По словам психологов, страну должна была захлестнуть волна жестокости.

В реальности все выглядело не столь плачевно. Облава на вампиров позволила спустить пар, и теперь люди возвращались к нормальной жизни. Накал страстей никуда не делся, и мы все еще сидели на пороховой бочке, но правительству с грехом пополам удавалось направить усилия народа в конструктивное русло. Много внимания уделялось обучению и контролю над способностями. Так что после работы целые семьи сидели возле телевизора и повторяли одни и те же упражнения. Получаса игр с энергией хватало, чтобы выдоить человека досуха, сделав его относительно безопасным. Удачное решение быстро принесло свои плоды, и количество случайных травм резко пошло на убыль. Инциденты, конечно, случались, но гораздо реже, чем в первые дни.

Людям, чьи запасы сильно превышали среднестатистические, настоятельно рекомендовалось нанести визит в ближайшее отделение ММИ, где их брали в оборот шустрые парни из министерства. Обычно после этого соискатель быстро менял работу и стремительно шел в гору. Юлькин пример ярко показывал, сколь остро наша страна нуждалась в специалистах от магии.

— О чем задумался? — Голос Игоря оторвал меня от размышлений.

— А? Да так, обо всем и ни о чем. Сестра вчера понарассказывала, ну и… — Я выразительно покрутил пальцами.

— Понятно. Сосредоточься на деле, будь так добр. Досье на старушку ты смотрел. Выводы?

Я пожал плечами:

— Бабка как бабка. Внешний вид тревоги не вызывает, физические данные невысокие. Снимок сделан днем, так что вампиром быть не может. Если верить дате, то дар проснулся от шести до семи месяцев. По статистике, это слабенький второй уровень.

— Почему так думаешь?

— Ориентировочно. Пару месяцев накинул на акклиматизацию, но могу ошибаться.

— Можешь, — задумчиво кивнул священник. — На будущее запомни, в наших случаях статистика часто обманывает. Плюс полгода практики в тепличных условиях — это уже опытный одаренный. Давай дальше, про тактику на случай сопротивления.

— Какая там тактика?! Зашибу еще ненароком. Первый удар ослабишь, а остатки погасит чешуя. Потом фиксируем. Серебряные кандалы у тебя наверняка припрятаны.

— Оборотень. — Игорь сокрушенно покачал головой. — Никакого изящества. Ладно, замечание на случай сюрпризов — больше трех середнячков я удержать не смогу.

Игорь недоговорил, но соль намека я уловил правильно. У любого милосердия должны быть свои границы.

— Я постараюсь.

Взбудораженное предстоящей схваткой тело попыталось сменить форму, но страж-татуировка отреагировала мгновенно. Мышцы скрутило жгутом, загоняя зверя обратно. Боли не было, но от адреналина меня начало легонько потряхивать. Чтобы хоть как-то отвлечься, я решил слегка прояснить ситуацию:

— Игорь, а почему такое серьезное дело доверили вчерашнему студенту на пару с попом? По-моему, сердюковцы с «калашами» тут больше подходят.

Крутанув баранку, священник свернул во дворы. На повороте нас подрезал наглухо тонированный внедорожник, отчего я едва не тюкнулся носом в приборную панель. Против ожиданий, Игорь никак не отреагировал. В отличие от Женьки-Василька, водил он спокойно, хоть и не сказать чтобы медленней. Вместо того чтобы ругаться вслед лихачу, священник поднял брови и с иронией произнес:

— Не понимаю, что тебя не устраивает? Боевой поп в паре с калекой-ключником — это ж сила. А если серьезно, то спецура, конечно, молодцом, но работать против отверженных я предпочитаю с вашим братом. Автоматы уже не панацея, а переучиваться им сложно.

— Так Волна же прошла, куда ни плюнь — одни маги.

— Разница есть. У первых сверхов инстинкт под это дело заточен, шестое чувство. Наши говорят — это дар Господа. Там, где сердюковцы прямиком в ловушку ломанутся, тебя чуйка остановит. К Макарову походишь — поймешь о чем… — Игорь осекся и почти без паузы продолжил: — Кажется, мы вовремя.

ГЛАВА 7

Возле нужного нам подъезда собралась толпа. Человек двадцать агрессивно настроенных жильцов обступили кортеж из трех машин. Подрезавший нас внедорожник припарковался прямо на траве, лихо вспоров газон широченной резиной. Аккуратная клумба мгновенно превратилась в развороченное месиво. Выскочившая из машины четверка накачанных парней уравняла ситуацию, оттеснив местных.

Обстановка явно накалялась.

Дворик был старенький, из тех, где все друг друга знают едва ли не с детства. Все чинно-благородно — лавочки с вездесущими бабушками, сирень под окнами и беседка с шахматным столиком. Целым, что характерно.

Для новостроек ситуация невиданная, а здесь люди выскакивали из подъездов чуть ли не в домашних тапочках и вливались в толпу. Многие не с пустыми руками. Разобрать, что именно кричат местные, не получалось, но основной мотив — «наших бьют», чувствовался отчетливо. Судя по разгоряченным лицам, еще немного, и приезжих начнут колошматить.

Рассевшиеся по заборам мальчишки энергично подбадривали взрослых. Пользуясь неразберихой, один из сорванцов вскарабкался на «кенгурятник» внедорожника и теперь победно оглядывал своих менее удачливых товарищей.

Разлитая в воздухе агрессия будоражила не хуже молодого вина. Изменения пробегали волнами, а чешуя начинала вздыматься под кожей, норовя превратить одежду в лохмотья. В такой ситуации поневоле обрадуешься присутствию священника. Боюсь, мои методы здесь не сработают. Даже ослабленная татуировкой форма не предназначалась для переговоров. Напугать до конфуза — это я могу, но взрывоопасное соседство зверя и смерча могло легко обернуться чужими смертями.

Туманящие сознание кровавые картинки показались дивно сладкими, и мне пришлось хорошенько встряхнуться, чтобы избавиться от них.

Пока я боролся с внутренними демонами, священник уже вышел из машины и направился к центру людского водоворота. Мне ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним.

Наблюдая за конфликтом, я не мог отделаться от ощущения иррациональности происходящего. Последние события сильно повлияли на людей. Необоснованный страх перед погонами постепенно сменялся уважением, а к разного рода «дипломатическим» корочкам люди стали относиться с иронией и снисходительностью.

Устроенная вампирами кровавая бойня сыграла на руку армии и спецслужбам, резко подняв их рейтинг в народе. Слишком много было погибших, чтобы от них просто отмахнуться. Причем погибших не где-то там, на границе, а буквально на пороге дома. Почти каждого дома. Умные быстро поняли, что вместо безымянного солдатика нежить могла порвать их жен или детей. Памятный мемориал на месте разваленного штурмом кинотеатра еще не достроили, но почетный караул и горы венков доказывали, что убитых и погибших помнят и чтят.

Кто — больше, кто — меньше, но люди менялись. И ситуация во дворе явно это доказывала. «Корочки» главного подействовали на местных не хуже красной тряпки. На моих глазах сквозь толпу протолкался мужик лет сорока в растянутых трениках и с папиросой в зубах.

— Ехали бы вы отсюда, от греха, — с угрозой протянул он и добавил: — А ты, мать, не бойся. В обиду не дадим.

Только сейчас я заметил возле него сухонькую, едва выше пояса старушку.

«Ну, здравствуйте, Розалия Ивановна. — Я мысленно поприветствовал нашу подозреваемую. — Странно, на фотографии вы казались повыше».

Ну а как иначе? Я бы сильно удивился, если бы задержание прошло без таких вот совпадений. Казалось, в последнее время судьба так и норовит заплести свои кружева на моей шее. Любопытно все же, что за канитель здесь происходит?

На первый взгляд мои симпатии встали на сторону бабушки. Мне не пришлось напрягаться, чтобы уловить пятна в аурах гостей. После вселения демона разбираться в темном стало легче. Я еще вчера заметил этот нюанс. Среди воспитанников Макарова оказалось достаточно вампиров, чтобы привкус разложения их аур пробивался даже сквозь запертые двери. Затаившийся внутри смерч порядком нажрался этих тварей. Темные маги и бандиты от нежити все же отличались, но кляксы чужих страданий на них общие. И хотя я мог ошибаться, но мне казалось, что от старушки ничем подобным не тянуло.