Тень змея - Риордан Рик. Страница 5

Зато тут же ожила другая статуя – позолоченный деревянный фараон с охотничьим копьем в руках. Его глаза покраснели, словно налившись кровью, а деревянные губы скривились в злой усмешке.

– Твоя магия слаба, Сейди Кейн. Человеческая цивилизация одряхлела и прогнила насквозь. Я проглочу солнце и погружу ваш мир в вечную тьму. Море Хаоса поглотит вас без остатка.

Словно не сдержав напора злой энергии, статуя фараона лопнула, разлетевшись в щепки. Ее постамент тоже развалился, и по залу зазмеилась еще одна полоса разрушений: мраморная плитка на полу вспучивалась, трескалась и проседала, словно за нее снова принялся невидимый отбойный молоток. Полоса все удлинялась и удлинялась, направляясь к витрине у восточной стены, где был выставлен изящный золотой ларец.

«Сбереги его», – сказал голос у меня в голове. Не то мое подсознание прорезалось, не то Исида – моя богиня-покровительница. Мы так часто обменивались с ней мыслями, что я уже не всегда могла разобрать, моя это идея или ее.

И тут я вспомнила, что сказало мне то лицо на стене… «Займись золотым ларцом. Он даст ключ к тому, что вам нужно».

– Тот ящик… Остановите его! – завизжала я.

Друзья растерянно воззрились на меня. Где-то снаружи грянул очередной взрыв, сотрясая здание. С потолка посыпались куски штукатурки.

– Неужели тебе нечего противопоставить мне, кроме этих детей? – заговорил Апоп устами статуэтки из слоновой кости, которая стояла в ближайшей витрине: миниатюрная фигурка в резной игрушечной лодочке. – А ты, Уолт Стоун, настоящий счастливчик. Даже если ты переживешь эту ночь, твой недуг убьет тебя прежде, чем я одержу свою великую победу. Ты не увидишь, как я разрушу твой мир.

Уолт пошатнулся, и вдруг оказалось, что не он меня поддерживает, а я его. От жуткой боли в обожженных руках меня замутило.

Полоса разрушений быстро продвигалась зигзагами, определенно нацелившись на золотой ларец. Элисса ударила посохом оземь и выкрикнула магический приказ.

Пол тут же затвердел, превратившись в гладкую плиту из серого камня. К сожалению, всего на несколько секунд. Потом плита покрылась трещинами, и сила Хаоса продолжила свой разрушительный путь.

– Молодец, Элисса, очень храбро, – проговорила статуэтка голосом Апопа. – Но земля, которую ты так любишь, тоже растворится в Хаосе. Тебе не на чем будет устоять!

Посох Элиссы тут же вспыхнул огнем; она вскрикнула и отбросила его в сторону.

– Перестань сейчас же! – завопил Феликс и со всей силы хрястнул по витрине собственным посохом, расколотив фигурку вместе с лодочкой и добрым десятком других шабти.

Голос Апопа просто переместился: теперь он раздавался из нефритового амулета – фигурки Исиды, висящей на манекене поблизости.

– Ах, малыш Феликс, ты такой забавный. Возможно, я оставлю тебя в живых и буду держать при себе как потешную зверушку, вроде тех неуклюжих птиц, которые тебе так нравятся. Интересно, сколько ты продержишься, пока не тронешься рассудком?

Феликс с отчаяния запустил в манекен жезлом и сбил его на пол.

Извивающаяся вспаханная полоса на полу уже достигла половины пути до золотого ларца.

– Он охотится за тем ящиком! – выпалила я, стараясь говорить более связно. – Спасайте ящик!

Согласна, не самый лучший в истории боевой клич, но Картер, кажется, меня понял. Одним прыжком он оказался прямо перед продвигающимся вперед Хаосом и вонзил в пол свой меч. Магический клинок вошел в мрамор, как горячий нож в мороженое. В обе стороны от него протянулась сияющая голубая линия – защитное силовое поле в исполнении Картера. Полоса разрушения врезалась в световой барьер и замерла.

«Бедный Картер Кейн. – Теперь голос Змея доносился отовсюду сразу. Экспонаты вокруг нас взрывались один за другим, не выдерживая переполняющей их энергии Хаоса. – Все еще мнишь себя предводителем… Но то, что ты пытаешься построить, я сотру в порошок. Ты потеряешь всех, кто тебе дорог».

Голубая защитная линия Картера замигала, готовясь сдаться под напором разрушительной магии. И если я не помогу ему прямо сейчас…

– Эй, Апоп! – заорала я. – Что же ты меня не уничтожишь? Только грозиться можешь? Давай же, ты, уж-переросток!

Зал наполнился злобным змеиным шипением. Кажется, мне стоит упомянуть, что среди моих многочисленных талантов не последний – умение выводить людей из себя. Похоже, со змеями у меня тоже отлично получалось.

Пол перестал крошиться и выровнялся. Картер снял магический щит и едва не рухнул от изнеможения. Хуфу, светлая голова, тут же метнулся к золотому ларцу, схватил его и дал деру.

Когда Апоп заговорил снова, в его голосе ясно слышалась неприкрытая злоба: «Ладно же, Сейди Кейн. Настало время умереть».

Бараноголовые сфинксы ожили и зашевелились. Их пасти полыхнули огнем, и они ринулись прямо на меня.

К счастью, один из них на всем скаку поскользнулся на луже, оставшейся от пингвина, так что его сильно занесло влево. Второй, без сомнения, вцепился бы мне в горло, если бы на его пути не оказался очень своевременно появившийся верблюд.

Да-да, самый настоящий верблюд. Уж если даже вы от этой новости растерялись, то представьте, каково пришлось бедняге криосфинксу, который определенно не был готов к такому неожиданному препятствию.

Откуда в музее взялся верблюд, спросите вы? Возможно, я уже упоминала о коллекции амулетов, которые повсюду таскал с собой Уолт. Два из них, в частности, служили для того, чтобы в случае надобности превратиться в живых – и крайне неприятных – верблюдов. Мне уже приходилось иметь с ними дело, так что я не испытала особого восторга при виде здоровенного косматого дромадера, который вдруг оказался в двух шагах от меня. Правда, выступил он достойно: понесся прямиком на криосфинкса, опрокинул его и сам навалился сверху. Сфинкс взвыл от досады и попытался освободиться от придавившей его туши, но верблюд только фыркнул и звучно пустил газы.

– Гинденбург, – догадалась я. Поверьте, только один верблюд на свете умеет портить воздух с такой невыносимой эффективностью. – Уолт, ради всего святого, зачем…

– Прости! – В его голосе прозвучали панические нотки. – Не тот амулет!

Но, как бы то ни было, метод сработал. Может, верблюды не очень одаренные бойцы, зато они тяжелые и неуклюжие, а в драке это тоже бывает полезно. Криосфинкс рычал и бился, царапая когтями пол, но спихнуть с себя верблюда не мог. Гинденбург только шире растопырил длинные ноги, встревоженно зафырчал и снова раскатисто пустил газы.

Я отступила поближе к Уолту и попыталась собраться с мыслями.

В зале царил настоящий хаос – в буквальном смысле. Среди экспонатов шныряли злые красные молнии. Пол крошился, стены дрожали и трескались. Экспонаты оживали, выскакивали из витрин и нападали на моих друзей.

Картеру пока удавалось сдерживать второго криосфинкса, однако чудовище ловко отражало удары его меча своими рогами и вдобавок пыхало в него огнем из пасти.

Феликс топтался в окружении целого летучего хоровода из кувшинов-каноп, которые подло лупили его со всех сторон, как бы он ни отбивался от них посохом. Целая армия маленьких статуэток-шабти атаковала Элиссу, которая все еще пыталась читать заклинание, сдерживающее окружающие разрушения. Хуфу, героически не выпуская из объятий золотого ларца, метался по всему залу в попытке удрать от ожившей статуи Анубиса, которая в гневе крушила кулаками все на своем пути.

Сила Хаоса вокруг нас неуклонно нарастала. Я чувствовала это, как по нарастающему гулу чувствуешь приближение бури. Само присутствие Апопа грозило разнести музей по кирпичику.

И как, скажите на милость, я должна была одновременно помогать друзьям, спасать этот чертов золотой ларец, да еще не давать музейному зданию рухнуть нам на головы?

– Сейди! – окликнул меня Уолт. – Какой у нас план?

Первый криосфинкс наконец спихнул с себя Гинденбурга и поднялся на ноги, после чего мстительно выдохнул в его сторону струю пламени. Верблюд в последний раз отравил воздух и превратился обратно в безобидный золотой амулет. Криосфинкс повернулся ко мне. Вид у него был очень недовольный.