Император Терний - Лоуренс Марк. Страница 56

— Верно. — Я кивнул. — А тебя пристрелю следующим. Думаю, успею перебить человек двадцать, прежде чем придется вытаскивать стрелы из ваших тел, чтобы продолжить. Мне все еще нужно повторить вопрос? На каком основании вы обнажаете оружие против меня? Уверен, капитан Харран не одобрил бы этого. Он, по крайней мере, выполнял свой долг!

— Я… — Капитан Россон замялся, меч его так до конца и не покинул ножны.

— Ваш долг, капитан, — защищать меня. Едва ли у вас это получится, если замахнетесь на меня мечом, верно? Единственное обстоятельство, при котором вы можете напасть на меня, — это если я буду угрожать кому-то еще, за кого вы в ответе. Но я этого не делаю. Я просто хочу перебить несколько сотен гвардейцев, прикомандированных ко мне.

— Король Йорг, вы… вы, должно быть, шутите, — сказал капитан Россон.

Я уж и не знал, как можно быть еще более серьезным, но не все сразу приспосабливаются к незнакомым обстоятельствам.

Бум-м-м-м!

Россон гулко шлепнулся в грязь. На расстоянии двух метров ни одна кираса, сколь угодно хорошего качества, не остановит стрелу из тяжелого нубанского арбалета.

Я снова принялся заряжать, рука уже заболела.

— Капитан Деверс, вы не приведете Ярко Ренара, чтобы я мог с ним переговорить? Помните, если я попытаюсь убить его, вы сможете изрубить меня в куски.

Россон корчился в грязи. Он пытался что-то сказать, но лишь выплевывал кровь.

Миана и Катрин толкались у двери кареты, Гомст выглядывал из-за их спин. Оссер Гант, видимо, предпочел рыться в конторских книгах.

— Йорг! — Волосы Катрин рассыпались темно-рыжими завитками, глаза пылали. — Это честные люди!

— А я — нет. — Я протянул руку. — Стрелу.

— У них семьи, они хотят жить…

Миана молчала, с трудом сдерживая эмоции и прижимая к груди моего сына.

Я проигнорировал Катрин и вместо этого обратился к гвардейцу, повысив голос, чтобы перекричать холодный вечерний ветер:

— Мне нравился капитан Харран. Вы видели, куда это его привело. Остальных я едва знаю. Мой новорожденный сын в опасности. Я бился с нежитью, чтобы защитить его. Думаете, я не смогу убить вас — всех, одного за другим? Предлагаю привести сюда Ярко Ренара, или дело кончится скверно.

Я смотрел поверх арбалета. Капитан Деверс был бледен и несчастен. Он поднял забрало и открыл худое лицо, покрытое шрамами и оспинами, и короткую темную бородку.

— Привести Ренара! — заорал я.

Пока мы ждали, я вскочил на Брейта и прогнал его по небольшому кругу. Коня отличала превосходная выучка, запах крови его не тревожил. Шлем капитана Харрана упал с куста, и я держал его в одной руке, арбалет в другой и правил Брейтом при помощи колен.

Сэр Кент перебрался с седла на крышу кареты. Правильно выбранная позиция защищала его куда лучше, чем любая броня или искусство обращения с мечом.

— Приведите мне еще капитанов, — я снова нацелил арбалет на Деверса.

— Нет, подождите! — Он поднял руки, словно это могло остановить стрелу. — Он сейчас будет здесь!

— А вы — нет.

Я сжал спусковой крючок, но прежде чем я смог надавить достаточно сильно, ряды гвардейцев расступились, и Ярко Ренар предстал передо мной на чалой кобыле, в золотой броне. Я навел арбалет на него.

— Я бы еще кого-то послал, просто чтобы посмотреть — знаю ли я тебя в лицо.

Так получилось — я знал, как он выглядит, хотя мы ни разу не встречались.

Ярко не был пухлым, как его брат, и не обладал обманчивой любезностью Марклоса. Он был выше и шире в плечах и больше похож на моего дядю, волка из Ренара.

Я подогнал к нему Брейта. Вокруг множество рук крепче сжало рукояти мечей.

— Вот. — Я протянул капитану Деверсу заряженный арбалет и наклонился, шепнув заговорщически: — Если он нападет на меня, тут же стреляйте. Вы здесь, чтобы защитить меня, запомните. У кузена Ярко есть собственные защитники, гвардейцы, которые едут с ним из Крага.

Я развернул Брейта.

— Ярко, рад, что ты присоединился к нам.

— Кузен Йорг.

Его лошадь обошла капитана Россона, все еще умирающего, чертовски долго для того, кому пробили грудь.

Я сжал Брейта ногами, и он шагнул еще ближе. С пустого шлема Харрана кровь капала мне на ногу.

— Я не в восторге, Ярко.

— И я, кузен Йорг.

— Этот твой мятеж выставил меня слабым перед врагами, Ярко.

С учетом того, сколько бойцов пало при освобождении Годда, оборона от принца Оррина могла бы быть не столь отчаянной. Годд остался в скверном состоянии — не лучшее начало.

— Ты сидишь на моем троне, кузен. — У него были холодные глаза, как у отца, и одновременно дикие, как у дяди. Я бы дорого дал, чтобы увидеть, что творилось при дворе, когда Ярко явился умолять короля Олидана о милости. Как мой отец встретил племянника? — Ты правишь моим народом, — сказал Ярко.

— Они любят меня.

Я улыбнулся, чтобы задеть его. Ярко и так все знал: королей-победоносцев любят, а цена быстро забывается. Горцы теперь гордились тем, что оказались в центре союза многих стран. Будучи подданными моего дяди, они были в Империи ничем, о них и не вспоминали. Счастливее и, несомненно, в большей безопасности, но это можно отдать за большее уважение — мы же низменные создания, грубые, вскормленные кровью.

— Что тебе от меня нужно, Йорг?

Он изобразил, что зевает и борется с этим.

— Смотрю, тебя волнует наследство, кузен, но ты вроде бы простил меня за своего отца. — Я пожал плечами и наклонил голову, выражая удивление. — И своего милого братца.

— Я не забыл о них.

Желваки на его лице напряглись.

— Возможно, ты хочешь, чтобы что-то напоминало о них и о твоем утраченном наследстве? Твоей потерянной гордости. Лишиться семьи, наверное, непросто.

Я вытащил Гога из ножен, направив рукоятью на кузена. Это был клинок дяди Ренара, древний, выкованный из стали Зодчих и переданный дому Анкрат дедом моего отца, когда при разрушении Империи он захватил горные территории.

Ярко принял меч, и весьма быстро. Лучше держать его в своих руках, чем видеть в моих. Я чувствовал, как в нем закипает ненависть. Для некоторых людей нет яда страшнее подарка и горше жалости. Я же знаю.

— Разумеется, — сказал я. — Если со мной что-то случится, если Высокогорье однажды возжаждет увидеть на троне чистокровного Ренара, корона достанется не тебе.

Клинок, сталь его предков, стоял между нами.

Он нахмурился, сведя черные брови.

— Ты городишь глупости, Анкрат. В очереди к трону я впереди твоего пищащего отпрыска.

Уильям, как по заказу, закричал, прежде чем Миана успела заткнуть ему рот.

— Но даже претендуя на титул твоего отца, Ярко, ты же признаешь, что у него прав больше, чем у тебя?

— Моего отца?..

Острие его меча, или клинка, как я предпочитал называть Гога, нацелилось мне в сердце. Моя кираса лежала у меня за спиной в седельной сумке, аккуратно упакованная.

— Надо было дать дяде умереть. Тот, кто лучше меня, дал бы. Но мне так нравится болтать с ним. Настолько, что я готов тащиться вниз в подземелья по несколько раз в неделю. Он часто говорит о тебе, Ярко. Сейчас трудно понять, что именно, но не думаю, что дядя Ренар доволен тобой.

Я еще раз улыбнулся — и этого оказалось достаточно, чтобы он взорвался. Рука у него быстрая, надо отдать должное. Даже отклоненный шлемом Харрана, удар Ярко прошел по моим волосам, когда я пригнулся.

Бум-м-м! Капитан Деверс исполнил свой долг.

Ярко завалился назад со своей клячи, ноги выскользнули из стремян. Я не мог не рассмеяться.

Катрин, позабыв о своих юбках, спрыгнула к нему прямо в грязь. Миана молча таращилась на меня взглядом человека, получившего то, о чем просил, и знающего, какой ценой он этого добился.

— Тебе не было необходимости его убивать.

Катрин смотрела на меня так, будто была готова растерзать. Люблю людей, не скрывающих свой гнев.

— Капитан Деверс убил его, — сказал я, забрал у того арбалет и перекинул через плечо.

— Прошу прощения, брат Райк. — Я протянул ему поводья Брейта и соскочил с седла. Несколько прядей срезанных волос упали наземь.