Причастие мёртвых - Игнатова Наталья Владимировна. Страница 57

Почему?

Потому что сообразительный. Если не сказать, умный. Если Эрте понадобилось забрать его с Земли, значит, Эрте не нужно, чтобы он был на Земле. А понять, что Эрте забирал его не из-за потира Виго, для этого и сообразительным быть не нужно. Это даже Мартину ясно. 

— Чтобы с ним не случилось ничего фатального, — Мартин невольно скопировал интонации и слова Кота, — ему нужно вернуться домой.

— Правда? — произнес Эрте тоном, в котором отчетливо слышалось: «я так не думаю».

— Там остался вампир, без которого Заноза умрет.

«Я так не думаю» не означало «ты не прав». Чаще всего это значило: «я не все знаю, так что можешь объяснить».

Совершенно не к месту, но Мартин вспомнил кофейную жемчужину, и подумал, что в этом Эрте все же похож на Хасана. Он знает, что прав не всегда, и он не делает вид, будто это не так.

— А, этот, — Кот мановением руки отправил сферу к цепочке других, плавающих под расписным потолком, — да, Заноза очень к нему привязан. Ну, так замени его.

— Чего?! В каком смысле?!

— Да в прямом. Стань для Занозы тем же, чем был Хасан. Что тебе мешает?

— То, что я не Хасан? — предположил Мартин.

Эрте отмахнулся от его слов тем же жестом, каким он отослал сферу.

— Не говори ерунды. Заноза сейчас чувствует себя так, будто остался без половины души. Самый подходящий момент, чтобы дать ему вместо этой половины что-нибудь другое. Равноценное, но другое. Это как пересадка сердца, или что там приживляют смертным, когда они чего-то лишаются?

— Да ты охренел!

— Я. Добыл. Для тебя. Друга, — произнес Эрте раздельно. — Не собаку, не женщину, не игрушку, каких у тебя полно. Настоящего друга. Бессмертного, могущественного, умного, и, несмотря на все эти достоинства — верящего в сказки. Он романтик, поэтому будет верным и преданным. А еще он вампир, и поэтому — никогда не умрет. Все, что от тебя требуется, приложить немного усилий, чтоб с ним подружиться.

— Если бы мы с Занозой были друзьями… — Мартин сделал глубокий вдох, и медленно выдохнул. Надо было успокоиться, иначе он прямо сейчас накинется на Эрте, разговор на этом точно закончится, а исход их драки известен заранее. — Если бы мы, мит перз, были друзьями, первое, что я сделал бы — нашел бы способ вернуть его домой. И ты ни цура не знаешь о дружбе, ты вообще ни цура ни о чем не знаешь, кроме своей драной борьбы за власть и за клан. Так что скажи мне, откуда ты его притащил, и я отправлю его обратно, и это будет значить, что мы друзья. Понятно тебе?! Это, а не то, что я заменю для него его Турка!

— Ошибаешься, — Эрте пожал плечами, — ты отправишь Занозу домой, и это будет значить лишь то, что он вернется домой. У него там, кстати, есть друзья, есть власть, есть любимое дело, куча денег, влюбленные женщины, машины, музыка, развлечения. А еще — идеалы, в которые он верит, и за которые сражается. Идеалы, Нейд. Ты хотя бы знаешь, что это такое? Не твои смешные рассуждения о дружбе, любви, о чем ты там еще бредишь, а нечто настоящее. Стержень, вокруг которого строится личность. У тебя есть хоть что-то из того, что есть у него?

— Скажи мне откуда он.

— Мда. Упрямства хватает, это я вижу. Но я не упрямство имел в виду. Получив Занозу, — Эрте вздохнул, вид у него стал еще более утомленным, — ты мог бы получить все, о чем я сказал. И не напоминай мне про свои деньги, своих женщин и свои развлечения, не старайся выглядеть глупее, чем ты есть. В две тысячи лет, мальчик, пора бы уже начать жить, а не существовать. Заноза сможет научить тебя этому. Ты же не видел никого живее, правда?

Правда. Это была правда. Мысль о том, что он может чему-то у него научиться, Мартин отмел, как нелепую. Но с Занозой было интересно. С Занозой он… чувствовал себя живым. Тут Эрте прав. Однако не прав во всем остальном.

— Скажи мне, откуда он, — повторил Мартин, — иначе я его сам выведу на солнце. Один раз он уже выбрался из Ифэренн, значит, выберется снова. А если нет, так Хасан его оттуда заберет. Я его сам найду. И расскажу, что нужно делать. 

Он не угрожал — толку не было угрожать. Он просто прямо сейчас придумал этот план, и прямо сейчас решил, что план-то годный. Заноза был в Ифэренн, сумел каким-то образом вернуться оттуда, значит, способ есть, значит, чтобы вернуть упыря в его родной мир, нужно снова отправить его в мир загробный. Все просто. Ну… проследить там за ним, конечно, чтоб не обидели.

— К твоему упрямству еще бы мозги, — Кот не выглядел впечатленным. — Остынь. Я дам тебе неделю подумать. Через неделю скажу, откуда Заноза. Тогда и решишь, хочешь ли ты снова остаться один. С этой своей… Лэа, и со своей тупостью.

Портал для него Мартин открыл не через пять минут после того, как ушли из Тарвуда, а уже в вечер следующего дня. После заката. И портал он открыл в «СиД». Чтобы сразу выяснить, там ли Лэа. Не хотел разборок и не хотел объяснять, что стреляющие пистолеты — это норма, а не его демонические происки. Заноза сомневался, что Лэа, неподражаемая в своей непосредственности, и прекрасно умеющая идти к цели самыми прямыми путями, сочла бы его присутствие помехой для того, чтоб выбить из Мартина лишнюю дурь. Но ему, в общем, было все равно, перенесет его портал в холл агентства или прямо в номер в таверне. Впереди была целая ночь, живая кровь переполняла силой, и ему снова никто и ничто не могло угрожать. Ни в Ларенхейде, ни где бы то ни было. Сейчас, когда до алого солнца оставалось несколько часов, Заноза был бы совсем не против встретить еще какую-нибудь банду из Порта, или даже венаторов. Как раз успел бы объяснить, почему не надо с ним связываться, и что не пистолетами едиными опасен Бешеный Пес из Алаатира.

Лэа в «СиД» не было, и по дороге никто не попался, но настроения это не испортило. Москва что-то сдвинула в мозгах. Или перевернула. У него это запросто. Не только в крови дело, не только в идеально работающих дайнах. Может быть, в танце Зуэля было какое-то чародейство, а, может, в компании Мартина, и в том, что там вокруг были нормальные люди. Нормальные люди в нормальном мире. Сейчас Заноза даже готов был поверить в то, что где-то во вселенной и правда есть упорядоченные места. А если не упорядоченные, то хотя бы такие, где хаос не очевиден.

Он все равно в это не верил. Но казалось, что еще немного, и поверить получится.

Через переполненный по вечернему времени зал таверны, Заноза прошел в самом радужном настроении. И оно стало только лучше от того, что и здесь, как в Москве, его были рады видеть. Все, кто знал. А кто не знал — смотрели с любопытством, сами не замечали, как проникаются доброжелательностью и интересом. Да! Это то, что он умеет. То, что получается само, просто потому, что он такой, какой есть. Мертвый. Странный. Сумасшедший. Самый лучший.

Если бы он был на самом деле, это была бы просто сказка.

Но сказок не бывает. И хорошо, что так. Потому что если бы он был на самом деле, сказка получилась бы страшная.

Он взлетел по лестнице, в холле второго этажа раскланялся с несколькими завсегдатаями казино, улыбнулся девчонкам-крупье, отмахнулся от вопросов, где же его неизменный плащ, и прошел в жилое крыло таверны.

Ключ в замке его номера повернулся… не так, как обычно.

Даже самое лучшее настроение не отменяло осторожности. Одно дело засада венаторов на улице, другое — контейнер объемного взрыва в помещении. Берана не стала бы поджигать таверну, ее приятели из порта тоже, если уж они и впрямь уважают Мигеля, но одинокому вампиру лучше быть параноиком. Слишком дорого стоит пепел, который после него останется. Люди такие жадные!

Заноза принюхался к двери. И тут же пожалел об этом. Из комнаты несло чесноком. Несло так, что слезы на глаза навернулись. Он тут же перестал дышать, пинком распахнул дверь. Уже понятно было, что незачем опасаться мин и огнеметов. Есть вещи похуже. Запасы чеснока в кладовой таверны, и психованная девчонка, вообразившая себя истребительницей вампиров. Заноза думал, что если не дышать, то можно будет собрать чертов чеснок и выкинуть его куда-нибудь подальше. Не звать же Ану или кого-нибудь из прислуги, чтоб прибрались. Берана наверняка уже всем проела мозги насчет того, что он вампир, не хватало еще дать повод поверить в это.