Кристиан Фэй (СИ) - Вайсс Саша. Страница 60

Спустившись по залитым молочным светом ступеням, он толкнул отмеченную на схеме дверь. Та послушно распахнулась, впустив его в небольшую комнату, от пола до самого потолка уставленную книгами. Большие и маленькие тома и томики, в твердой обложке и без, населяли любые плоские и не очень поверхности. Впереди, за раздувавшимися на ветру белыми полотнами занавесок, виднелась фигура Лидии. Она стояла на балконе, зябко обхватив себя за плечи.

— Из этой комнаты самый лучший вид на рассвет,— сказала она, когда Роб подошел к ней.

Ее взгляд был устремлен на линию горизонта, где белели пики гор, а у их подножий начинались темные лесные просторы, самые дикие и опасные места Брюхвальда. Когда первые лучи пробили молочную дымку тумана, Лидия повернулась к юноше.

— Через три месяца я отправлюсь в Странгольтадт, в колледж... — неуверенно начала она, и Роб подхватил, глядя в ее залитое рассветными красками лицо:

— Я буду тебя навещать.

— Было бы здорово,— она робко улыбнулась, и Роб снова не смог удержаться. Он склонился к ее губам и поцеловал, легко и ненавязчиво, словно боясь, что в следующее мгновение девушка растает предрассветной дымкой. Однако Лидия не исчезла. Она сделала шажок и прижалась к груди Роба, скользнув пальцами по короткому рукаву его рубашки.

То был один из лучших моментов недолгой, но насыщенной потерями жизни Роберта Оллиса-младшего. И даже если бы он знал, что утро следующего дня станет худшим в его жизни, это не омрачило бы той радости, которую он испытал.

Новость о том, кого именно он повстречал на ночной дороге в полнолуние, привела Роба в такой ужас, что он впал в оцепенение. Лучше бы она его съела, говорил он себе тогда. Лучше бы разметала останки едва знакомого ей парня по лесной чаще, но осталась невредима.

В распахнутые окна замка врывался ветер, напоенный ароматом цветов и утренней прохладой. Встречавшиеся по пути слуги опускали головы и как можно быстрее проходили мимо, чувствуя дурное настроение хозяев. Но Робу было все равно. Он следовал по лабиринтам коридоров и лестниц, словно мазохист сжимая и разжимая раненую руку, заботливо перебинтованную Лисом. Рана была рваная, с нечеткими краями и совершенно не похожая на укус, что позволило Робу соврать о ее происхождении. «Поранился при падении», — сказал он. Охотник не очень в это поверил, но разбираться не стал, видимо оставив это Кристиану.

Спустя некоторое время графиня остановилась перед небольшой дверью, повернула ручку и молча указала в открывшееся темное нутро комнаты. Комната Лидии, догадался Роб. Не так он представлял себе комнату молодой девушки: занавески на окнах были плотно задернуты, не пропуская даже намека на свет. Когда же дверь позади захлопнулась, юношу окружил горячий спертый воздух, наполненный запахом мокрой псины. Уловив шорох простыней, Роб замер.

— Извини, я не могу открыть шторы. Не хочу, чтобы ты видел меня такой.

При звуке ее мелодичного голоса Роб стиснул зубы, сдерживая слезы. Что же он наделал, если Лидии, его прекрасной Лидии приходилось скрываться во мраке, словно уродливой гадине? Что он натворил?

— Я просто не заслуживаю тебя,— сдавленно проговорил он, до боли сжав кулаки. — Больше ты меня не увидишь, обещаю.

— Нет! Подожди!

Вслед донесся ее крик, но Роб уже выбежал в коридор. Отвращение от самого себя захлестывало его с головой. Поднявшись в комнату, он раскрыл потрепанную сумку, с которой несколько дней назад переступил порог, и принялся складывать вещи. Затем достал револьвер из тайника под половицей и сунул его за пояс. Рука болела, но он не обращал на нее внимания. Он должен был немедленно покинуть замок и больше никогда не попадаться Лидии на глаза. После принесенных ей несчастий он не имел права даже смотреть в ее глаза.

— Гляди-ка, братец, похоже, наш голубок собрался бежать.

Насмешливый, злой голос раздался так неожиданно, что Роб подскочил. В дверном проеме стоял Фердинанд, скрестив руки на груди. Взгляд его черных глаз сверлил Роба с неприкрытой ненавистью. Спустя мгновение к нему присоединился Валентин, смеривший юношу не менее приветливым взглядом.

— Совсем испугался, бедняжка.

— Мне нечего бояться,— ответил Роб, глядя своей потенциальной смерти прямо в лицо, и братья расплылись в кривых усмешках.

— Тогда, может, выйдешь в сад и побеседуешь с нами? С глазу на глаз.

Роб молча кивнул, и братья посторонились, пропуская его вперед. В таком порядке они спускались по лестницам, проследовали по галерее и вышли в незаметную дверцу, увитую плющом. Окинув взглядом местность, Роб двинулся к темневшим за лужайкой соснам. Он всегда мечтал умереть на подстилке из сухой хвои.

— О, да у него револьвер! Я уже боюсь! — донеслось сзади.

— Как ты думаешь, — вторил ему Фредерик, — он решил нас застрелить или просто проломить череп рукоятью? Мне кажется, он на такое способен.

Они шли позади, как дворовые собаки покусывая его за пятки. Сильные и злые, они травили свою жертву, прежде чем свернуть ей шею. Что ж, Роб не спорил, он был виноват. Такой невинный ангел, как Лидия, не могла накинуться на него намеренно. Она не контролировала себя. Хотел бы он посмотреть на того, кто смог бы владеть собой в зверином обличье.

— Если хотите что-то сделать, делайте это сейчас. Не тяните.

Он обернулся и встал, выставив перед собой оружие. Если ему и было суждено умереть, то хотя бы не в одиночку.

Братья остановились и переглянулись. На мгновение их лица посерьезнели, и Роб затаил дыхание. Неужели испугались?

— Валентин,— торжественно произнес Фредерик. — Похоже, ты выиграл. Он нас пристрелит.

И они прыснули, согнувшись в приступе смеха. Роб судорожно сглотнул и навел мушку на белокурую голову Валентина.

— Я не хотел причинить Лидии боль,— проговорил он. Тугой затвор не желал поддаваться под его пальцем, но наконец опустился, издав щелчок.

— О, конечно не хотел! — Белозубая усмешка Валентина стала больше походить на оскал. — Никто и никогда не хочет ранить, верно?

Как Роб вспоминал позднее, всему виной был дрожащий палец. Палец дрогнул, и мир отключился во внезапной вспышке. И наступила вязкая тьма, втянувшая его сознание в глубины своего болота.

В итоге все закончилось хорошо. Роб остался жив, пускай и в новом статусе. Волосы, брови и ресницы Лидии отросли и стали еще гуще и длиннее, чем раньше. Лис оставил Робу злополучный револьвер, взяв с него обещание, что тот больше не будет из него палить и отправит злосчастное оружие на могилу дедушки. Валентин и Фердинанд посчитали, что обрели нового члена стаи, и прекратили свои преследования, ограничиваясь глупыми шутками за ужином. А Кристиан крайне неохотно предложил устроить Роба в колледж неподалеку от Странгольтадта, где училась Лидия.

Но, пожив до отъезда Лидии в замке, Роб отправился не в колледж, а к себе в деревню, где его ждали мастерские дедушки. Желая стать лучшим в своем деле и достойным своей любви, он работал как проклятый, пуская все деньги на восстановление станков. Разумеется, каждое полнолуние мастерские закрывались, а их хозяин отправлялся в Странгольтадт на свидание.

«Неужели ты думал, что я отвернусь от тебя?» — сказала Лидия в тот самый день. Роб слышал, как ее дыхание становилось тяжелее по мере того, как они поднимались все выше по лестнице. Именно тогда он понял, что покинуть эту девушку не сможет даже под страхом смерти. А может, и после смерти.

Ева

Цените время, отпущенное вам и вашим близким.

 Цените, ибо его может не хватить.

Утренние лучи солнца пробивались из-за пыльных штор. Падая на гладкую поверхность зеркала, они вспыхивали пятнами света, отбрасывая блики прямо в глаз.

Кристиан Фэй вздрогнул и невольно зажмурился. Затем сделал шаг назад, в сумрак комнаты, и снял со спинки стула новую шелковую рубашку. Белоснежная ткань оттеняла его ровную смуглую кожу и приятно холодила тело.