Грозный отряд - Скалл Люк. Страница 80

— Оно не говорит. Оно создает слова прямо в моей голове, — ответил Кразка. — И оно служит другому, об имени которого боится даже думать. Да-да, вы верно услышали. Как бы то ни было, Герольд ведет за собой других таких же. Большинство из них не так сметливы, как он, но это, видите ли, не имеет значения, поскольку речь идет только об убийствах. Единственный способ, которым они могут удрать в наш мир, — это направить души в обратном направлении. Вот чем они занимаются.

— А ты… ты — в союзе с этим существом? — Теперь в голосе Шранри прозвучала нотка любопытства.

— Оно вступило в контакт. Предложило мне сделку, от которой я не смог отказаться. Ты не знаешь, сколько людей я вынужден был убить, чтобы стать вождем самого большого Предела в Высоких Клыках. Я и подумал: зачем на этом останавливаться? Низины в сотню раз больше этих мест. Думаю, можно завоевать целый мир.

— А что ты сделаешь с нами? — спросила Шранри спокойно.

— Я видел твою работу в Морозной Твердыне. Должен сказать, она меня впечатлила. Сделай мне новый круг. Достаточно большой, для всех чародеек в Пределах. Тех, кто откажется присягнуть на верность…

Кразка поднял меч и внимательно осмотрел блестящее лезвие, с которого все еще капала кровь Турвы.

Шранри не сводила глаз со смертоносного клинка, как и Илландрис. Затем предводительница круга Сердечного Камня оправила одежды и поклонилась вождю.

— Я — твоя.

— Превосходно. — Кразка с вожделением посмотрел на Илландрис своим одиноким глазом. — А ты?

«Я? Я… хотела быть королевой. Выйти замуж за Магнара, и родить детей, и доказать Шранри, что я — не ребенок. Ты — мясник. Чудовище. Ты хуже, чем Шаман».

Злобный глаз Кразки прищурился, а меч чуть изменил положение.

Она сглотнула.

— Я… я буду тебе служить.

— Хорошо, — проворчал вождь и будущий император. — Для начала собери несколько найденышей. Не для меня, они послужат делу.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Илландрис, хотя в глубине души знала.

— Прошло немало времени с тех пор, как Герольд в последний раз убивал. Ему нужно питаться.

САМАЯ ДЛИННАЯ НОЧЬ

Эремул сжался в своем кресле. Он так устал, что чуть не свалился вниз, через парапет, на верную смерть. Зловоние дыма пропитало все и вся. Легкий ветерок, поднявшийся после полуночи, нес по воздуху пепел. В небе висели тучи пыли, так что было невозможно определить, сколько времени оставалось до рассвета.

Он подавил зевок и попытался сосредоточиться на полосе побережья, лежащей перед ним. Последний залп раздался более часа назад. Скрестив пальцы, он пробормотал краткую молитву Создателю в отчаянной надежде, что атаки к ночи прекратятся. Он был совершенно истощен и физически, и умственно, а жалкие запасы его магии доведены до критического состояния.

Первая волна снарядов баллист обрушилась почти сразу после захода солнца. Огромные железные стрелы пронеслись сквозь ночной воздух и врезались в стену под ним с такой силой, что сотряслось все сторожевое укрепление. А грохот был такой, что Эремул чуть не обмочился. Стена, однако, устояла перед баллистами. Помнится, он подумал тогда, что худшее, должно быть, позади. И тут появились требушеты.

Он опустил взгляд вниз, где в темноте жутко светились груды тлеющих обломков. Сумнианцы закидали город камнями и пылающей смолой, создав кошмарный ураган, который уничтожал все на своем пути. Стена была пробита в трех разных местах, ворота под ним воспламенились, несколько зданий обратились в руины.

Узнав о том, что он назначен на стену, Эремул всерьез намеревался сымитировать доблестную атаку на освободителей города. Он собирался направлять свою магию мимо видимых целей и громко проклинать свои неудачи, намеренно саботируя попытки отбросить наемников. От своего плана он отказался, как только груда камней, пролетев в нескольких футах от сторожевого укрепления, прибила бедолаг в доме напротив. Тогда он вызвал всю свою магию и направил ее против смертоносных осадных машин, словно от этого зависела его жизнь. Усилия так его изнурили, словно он выблевал все внутренности.

Ему было не скрыться. Он оказался единственным средством обороны города. Сонливия не имела собственных осадных орудий, по крайней мере, способных достать противника. Ополченцы поднялись на парапетную стенку и начали стрелять из луков по наемникам, но это оказалось на редкость глупой тактикой. Сумнианцы находились слишком далеко, к тому же их почти невозможно было разглядеть на фоне ночного неба. Новобранцы покинули свои позиции после первого же залпа из требушетов, когда человек двадцать из них раздавила рухнувшая часть стены.

В общем, первая схватка с неприятелем прошла так, как и предполагалось. Захватчики ослабили укрепления Сонливии, понеся весьма незначительные потери. Настоящее сражение начнется завтра, когда при свете дня убивать станет гораздо проще. Наемная армия будет стремиться проникнуть в проломы, устроенные их требушетами. Эремул не собирался находиться поблизости, когда это произойдет. У него есть собственная роль в этом столкновении, и подошло время запустить колеса в движение. Как в переносном, так и в буквальном смысле.

Напрягая из последних сил усталые руки, он развернул кресло и въехал в сторожевое укрепление. Пол был покрыт обломками, но по большей части здание не пострадало. Эремул вновь безмолвно возблагодарил свою удачу. Ему повезло пережить эту ночь. Белая Госпожа не могла знать, что ее агента поместят на такую уязвимую позицию. Она, несомненно, пришла бы в ужас, узнав, что ее собственные войска чуть его не уничтожили, тем самым едва не погубив заговор с целью убийства Салазара.

Офицер стражи осматривал нанесенный ущерб. Он скреб ощетинившиеся усы, которые топорщились, как у мыши, под носом картошкой, пронизанным синими прожилками. Эремул поджал губы. «Как там тебя зовут? Лейтенант Торам? Ах да, очередной офицерик из Тьмутаракани. Вполне созрел для магических манипуляций, если мне не изменит удача».

— Противник отступил на остаток ночи, — произнес Эремул. — Я должен вернуться домой и несколько часов отдохнуть, иначе от меня утром не будет никакого толка.

— Мне сказали, что ты должен оставаться здесь.

Эремул постарался подавить раздражение.

— Я был бы рад, но, как видишь, меня едва ли можно отнести к физически развитым личностям. А чародейская сила уже на пределе. Мне нужно поспать.

Торам, похоже, был полон сомнений.

— Ты можешь спать здесь. Я тебя разбужу, если противник атакует вновь.

— Посмотри на меня, — сказал Полумаг. — Я сидел в этом кресле всю ночь. Мою задницу будто глодала свора бешеных собак. Мне нужна моя собственная постель. И хороший глоток чего-нибудь крепкого.

— Глоток чего-нибудь крепкого? — повторил лейтенант медленно и тщательно. Его седые усы изогнулись. Эремул одновременно и радовался своей безукоризненной интуиции, и испытывал сильное желание распылить этого человека на месте за то, что он такой олух. Стража настолько предсказуема.

— Да, — подтвердил он. — Я с радостью поделюсь капелькой с солдатом, который проводит меня домой. Это возле гавани, рукой подать.

Лейтенант еще раз провел рукой по усам и кивнул.

— Я сам позабочусь обо всем. Это самое меньшее, что я могу сделать, с учетом того, как превосходно ты потрудился сегодня, защищая город.

Старый седой офицер взялся за рукоятки кресла Эремула и покатил его к лестнице, ведущей вниз. Он спускал кресло на одну ступеньку за раз, и каждый глухой удар колес о камень отзывался пронизывающей болью в заднице седока. Стиснув зубы, Полумаг пытался смириться с этими мучениями. Сейчас все шло нормально, согласно первой части его плана. Он надеялся, что его доверенное лицо окажется там, где условлено.

Они двигались на юг с впечатляющей скоростью. Лейтенант Торам явно желал избежать нежелательных вопросов со стороны вышестоящих командиров. Солдаты и ополченцы были повсюду, разводили костерки и старались как-то залатать бреши в стене.