Колдовской мир: Трое против колдовского мира. Волшебник колдовского мира. Волшебница колдовского мир - Нортон Андрэ. Страница 113

Я сделала для неё то, что она хотела: я отказалась от своей воли, чтобы разум моей матери соединился с моим, и она видела бы всё то, что вижу я. Помогая ей, я медленно поворачивала голову.

— Это колдеры? — спросила я.

— Нет, но похожи. Я думаю, что этот мир когда-то был близок к миру колдеров, и кое-что от их Власти перешло сюда. Но сейчас это несущественно. Я знаю вход в нору, где ты находишься. Мы придём по возможности быстро. До тех пор не связывайся со мной без большой необходимости. Но если этот Зандор займётся работой над тобой, как и над Хилэриэном, немедленно вызывай меня.

— А как насчёт Айлии?

— Ты совершенно права: она может стать для нас ключом свободы, но пока мы не можем ею заниматься. У нас нет времени. Самое главное — маг. Он знает Ворота, они его творение и будут подчиняться ему. Нам необходимы эти Ворота, если мы хотим вернуться в Эскор.

Она неожиданно улыбнулась.

— Время, видно, бежало для тебя быстрее, дочка, чем для нас. Вижу, что я родила как раз такую, о какой мечтала: дочь моего разума, как и моего тела. Будь осторожна, Каттея, и внимательна, не упускай ни одного шанса, который может послужить спасением для нас всех. Сейчас я отключаюсь, но если понадобится, зови немедленно!

Окно в каменном помещении исчезло, а я стала размышлять, как мои родители оказались здесь. Она говорила с отцом, как будто он был на некотором расстоянии от неё, а не в другом мире. Может, он прошёл через другие Ворота в этот мир, а она последовала за ним? Если так, значит, те Ворота тоже захлопнулись за ними.

Это вернуло меня к Хилэриэну. Мать сказала, что сотворённые им Ворота должны подчиниться ему. Значит, мы должны освободить его, чтобы тоже вернуться в свой мир. Но время… Друг оно нам или враг? Я порылась в плаще и достала свёрток с едой, похищенной у серых людей. Это был какой-то тёмно-коричневый брусок, ломавшийся в пальцах. Я понюхала его: запах странный, но не противный. Во всяком случае это была моя единственная пища, а я была голодна, так что я стала жевать эту сухую и рассыпчатую массу. Я запила её водой из контейнера и кое-как проглотила.

Теперь оставалось только ждать, а ждать — самое трудное.

Глава 13

Но мне ничего не мешало вспоминать и рассуждать. Мать говорила, что в этом мире время течёт медленнее, чем у нас. Правда, если судить по мысленному изображению, она казалась не старше, чем была, когда отправилась на поиски отца, а мы тогда были детьми, ещё не вступившими на свой жизненный путь, а теперь я чувствовала себя безмерно старше своих лет.

Конечно, они хотят вернуться домой, поэтому мать так обрадовалась Хилэриэну, но если они рискнут прийти в эту шахту, не попадут ли они в ту же сеть? Я хотела было дать ей предупреждение по мысленной связи, но вовремя вспомнила, что она, по её словам, знает это место. В таком случае, она знает и об его опасностях.

Столбы вокруг меня сверкали, а в кристалле серебряные нити опустились, скрыв тюрьму мага. Видимо, он спал.

Внезапно я заметила слабое движение там, где лежала Айлия. По-видимому, на ней не было невидимых пут. Она очнулась от бессознательного состояния, в котором пребывала так долго, медленно села и повернула голову. Глаза её были открыты. Приглядевшись, я подумала, что она ещё не вполне сознаёт окружающее, и всё ещё какая-то ошеломлённая, как во время нашего путешествия по городу башен.

Она не встала на ноги, а поползла вдоль ступеней, на которых лежала раньше. Я посмотрела на серого человека. Он спокойно сидел за своей панелью, как бы не видя ничего, кроме игры света на экране.

Айлия добралась до угла, обогнула его и медленно поползла к дальней стороне. Секунда-две — и она скроется из моих глаз, а может быть, и от возможности добраться до неё, когда она будет мне нужна. Я послала ей мысленный приказ остановиться, но ответа не было. Теперь она была на дальнем конце помоста, и я её уже не видела.

Тут я заметила, что один из серебряных усиков зашевелился, коснулся другого, тот третьего, и следующие впереди скрылись от моего наблюдения. Я не могла вспомнить, двигались ли усики до пробуждения Айлии, или они зашевелились только при её пробуждении. Может быть, Хилэриэну удалось то, чего не смогла достичь я — установить контакт с разумом вапсалки, и он решил с её помощью освободиться?

Продвижение Айлии по той стороне могло привлечь внимание серого человека. Он, конечно, увидит её, если она проползет мимо, прямо под ним. Я напряжённо следила, когда она появится в поле моего зрения, но она не появлялась. Арку большого экрана я видела. Если Айлия попытается пройти через неё, я увижу. И тогда я должна позвать Джелит, несмотря на опасность потерять единственный шанс освободиться.

Но Айлия не поползла к двери. На экране затрещали вспышки, затем послышался звук, по которому раньше поднялись серые люди в отсеках. Я увидела, что усики на стеклянном столбе зашевелились и стали медленно подниматься.

Через арку вошёл отряд серых людей, а позади меня появился Зандор. Это было так неожиданно, что я не успела притвориться спящей. Мне стало страшно, когда отряд серых подошёл прямо ко мне и окружил светившиеся брусья моей тюрьмы.

Зандор медленно подошёл и остановился напротив меня, внимательно разглядывая. Я инстинктивно встала, когда стражники подошли ближе, так что теперь твёрдо встретила его взгляд. Это не было дуэлью воли, какая могла быть с кем-нибудь из моей породы и какая была у меня с магом, потому что мы не призывали Силу. Но Зандор явно не считал меня лёгкой добычей, готовой служить ему, его целям. Я ждала и не посылала зова матери. Я сделаю это, когда не останется другого выхода.

Зандор, видимо, принял какое-то решение. Он щёлкнул пальцами, и один из серых пересёк помост и вернулся, толкая перед собой что-то вроде сундука, поставленного на торец. В нижней его части была узкая панель из непрозрачного материала, напоминавшая экран. Сундук поставили напротив меня. За него встал Зандор и пробежался пальцами по кнопкам пульта сначала нерешительно, потом нетерпеливо, словно надеялся на лёгкий ответ, но не получал его. Он ничего не говорил, а серые не выражали никакого интереса к действиям своего хозяина, они просто стояли вокруг, как изгородь.

Три раза Зандор коснулся панели. И только на четвёртый раз непрозрачная панель ожила. На ней не появилось мерцающего узора, как на экранах, а только слабая голубая вспышка. Такого же цвета были голубые скалы, означавшие безопасность в Эскоре. Увидеть этот цвет было почти успокоением. У меня было странное ощущение, что если бы я положила руку на экран, я стала бы куда более освежённой, чем от пищи, которую только что съела.

Но Зандор отдёрнул пальцы с резким восклицанием. Он как бы обжёгся там, где не рассчитывал на огонь, и поторопился нажать в другом месте. Голубой свет потемнел.

По-видимому, Зандор пытался определить у меня наличие Силы, потому что он твёрдо держал руку до тех пор, пока цвет не собрался в середине верхней части панели, и остался там, не темнея больше, но и не светлея. Зандор удовлетворённо кивнул и убрал пальцы. Свет немедленно исчез.

— Такая же… но не совсем, — сказал он, то ли обращаясь ко мне, то ли просто думая вслух.

В любом случае я не сочла нужным отвечать. Он махнул рукой, и один из серых увёз ящик.

— Что же ты такое?

Что такое? Похоже, он ставит меня наравне со своими машинами. Я, по его мнению, вещь, а не личность. Я почувствовала такую же ярость, какая переполняла Хилэриэна. Неужели Зандор признаёт только силу машин и поэтому рассматривает нас, имеющих Силу в себе, только как прислужников бездушных машин?

— Я — Каттея из рода Трегартов, — ответила я. Я считала, что эти слова лучше всего подчеркивают, что я более человек, чем он.

Он засмеялся так презрительно, что я ещё больше обозлилась, но я подавила негодование, вспомнив предупреждение матери: «не позволяй ему играть на твоих чувствах, потому что в этом кроется опасность». Я обратилась к дисциплине колдуний и приказала себе смотреть на Зандора объективно, как смотрели бы они. Мне помогло, возможно, и их древнее убеждение, что мужчина — существо низшее. Сама я в это не верила, потому что знала отца и братьев, всех тех, кто имел Силу, но когда такая идея внушается постоянно, не мудрено принять её за аксиому.