Колдовской мир: Трое против колдовского мира. Волшебник колдовского мира. Волшебница колдовского мир - Нортон Андрэ. Страница 68

В этих малопривлекательных зарослях виднелись проходы среди обычных деревьев и травы. Незримый Кофи свернул налево в боковой проток с берегами, образующими один из таких проходов.

В этой местности за горами почему-то невозможно было определить, где север, где юг. Но я решил, что мы, наверное, опять двигаемся на восток, всё дальше в неведомое.

Впереди слышались всплески — поток становился всё мельче, и Кофи, судя по всему, теперь не плыл, а шёл, как и мы. Мои лёгкие башмаки почти совсем развалились, и я стал думать, чем бы их подправить. Может быть, отрезать полоску кожи от куртки, чтобы подвязать башмаки?

Над головами у нас смыкались густые ветви деревьев, образуя полог, непроницаемый для солнечных лучей. Под ним в сумраке клочьями плавал туман.

— Ну вот, здесь можно и остановиться! — впервые после того, как мы вошли в проток, нарушила наше молчание Орсия. — Спасибо, Кофи.

Перед нами посреди потока возвышался какой-то поросший кустарником холм, слишком правильной формы, чтобы принять его за естественный островок.

— Жилище аспта, и очень большое, — объяснила Орсия. — Вход должен быть со стороны берега. Похоже, поток сильно обмелел с тех пор, как здесь жили.

У кромки воды при полном безветрии качалась ветка. Орсия засмеялась:

— Видим, видим, Кофи. Ещё раз благодарю тебя, — и она снова издала странное щебетанье.

Мы подошли ко входу в холме, я вытащил оттуда клубок спутанных корней и несколько камней, и мы вползли внутрь, оказавшись в тёмной пещере, вроде той, где Орсия лечила мою рану. Кровля кое-где провалилась, сквозь отверстия проникал слабый свет, так что я передвигался не вслепую. Кофи оказался хорошим проводником — более укромное место для ночлега нам трудно было бы найти.

У противоположной стены послышался глухой стук. Может быть, это Кофи расположился с нами по соседству?

— Ну конечно, — ответила на мои мысли Орсия. — А что, если… Давай-ка попробуем!

Она протиснулась позади меня и, наклонившись, положила ладони мне на лоб.

— Смотри внимательно, — велела она. — Видишь что-нибудь?

Я прищурился и заморгал. Клок тумана в сумраке? Нет, это был не проникший внутрь туман, а какое-то существо. Ну да — Кофи, я отчётливо увидел его.

Он был маленький, примерно до середины моего бедра, и, в отличие от асптов, походил на человека: у него были руки и ноги, хотя и чешуйчатые, как у ящеров Долины, и перепончатые, как у Орсии. Круглая голова, казалось, росла прямо из плеч. Спереди и сзади тело покрывал сужавшийся книзу панцирь. Едва я стал приглядываться к мерфею, как голова его мгновенно ушла в плечевую часть панциря, и остались видны только глаза.

Орсия отняла ладони, и Кофи пропал. Я протянул правую руку вперёд ладонью кверху, показывая, что в ней ничего нет, — это был общепринятый знак мирных намерений — и произнёс приветствие воинов Эсткарпа:

— Кимок Трегарт приветствует тебя, Кофи. Мир тебе.

Послышался шорох, я почувствовал лёгкое прикосновение к рубцам на руке, словно перепончатые пальцы Кофи легли на них, и я понял, что он признал во мне друга.

Орсия раскрыла свою сеть и вынула собранные в речке корни, отложив полдюжины в сторону. Мы принялись есть, но кофи к нам не присоединился. Я спросил, почему.

— Он ушёл на охоту и принесёт нам новости о том, что происходит вокруг этого чистого места.

Собрав оставшиеся корни, Орсия сказала:

— Положи это в поясную сумку, Кимок. Это тебе на дорогу. Не нарушай запрет Дагоны, не прикасайся даже к той пище, которая покажется тебе хорошо знакомой. А теперь надо отдохнуть. Кто знает, что предстоит нам завтра.

Я не знал, вернулся ли к нам Кофи. Но в ту ночь я спал плохо, меня не оставляла смутная тревога — будто поблизости таилось нечто, существующее за порогом моих ощущений. Ведало ли оно о моём присутствии и только ждало удобного момента, чтобы напасть? Думаю, мне было бы даже спокойнее, если бы я знал наверняка, что это так.

Орсия тоже почти не спала. Я слышал, как она ворочается, потом увидел слабую бледную вспышку и понял, что Орсия снова устанавливает с помощью жезла магическую защиту. Когда в наше убежище заглянул серый рассвет, мы уже встали и были готовы отправиться в путь. Орсия снова обмотала рог шарфом Каттеи.

— А где Кофи? — спросил я.

— Ждёт нас снаружи.

Выйдя, мы оказались в густом тумане. В зарослях тростника послышался всплеск, и Орсия ответила щебетаньем. Потом помолчала, прислушалась и повернулась ко мне:

— Башня впереди. Кофи говорит, путь к ней лежит вдали от воды. Башня заколдована, раньше в ней стоял гарнизон, но теперь он распущен, и Башня охраняется по-другому. Мы с Кофи можем проводить тебя до начала подъёма в гору, но дальше… — Она покачала головой. — Вода для мерфеев ещё важнее, чем для нас, а я на суше — всего лишь обуза. Но всё, что могу, я для тебя сделаю.

Впереди снова плеснул невидимый мерфей. Мы шли в таком густом тумане, что Орсия казалась лишь неясной тенью. До сих пор нас вёл проводник, но что если мне и потом, одному, придётся идти в таком тумане? Как я найду Башню?

— Разве я не говорила, что тебя поведёт твоё сердце и вот это? — Орсия подняла конец шарфа. — Подожди отчаиваться, посмотрим, что будет дальше.

Лоскита предрекала беду и смерть, связанные с Башней… Даже если мне удастся избежать третьего будущего, ждущего меня в Долине, то ведь оставались ещё два…

— Нет! — Эта мысль, вырвавшись у Орсии, столкнулась с моей. — Верь, что твоё будущее не предопределено, что ты можешь управлять судьбой. Послушай, если ты окажешься в безвыходном положении и поймёшь, что тебе не уклониться от будущего, которое ты увидел на песке у Лоскиты, тогда произнеси те слова, которые вызвали ответ. Худшее зло ты всё равно не навлечёшь, но кто знает, может быть, переломишь судьбу, если противопоставишь силе — силу. Это опасно, но бывают обстоятельства, когда приходится решаться на крайние средства.

В тумане я утратил ощущение времени. Судя по свету, был день, но давно ли мы покинули нору, я не мог сказать. Речка постепенно мельчала, из воды всё чаще выступали камни.

Орсия споткнулась об один из них.

— Здесь мы расстанемся, Кимок. Вот…

Она медленно развернула обмотанный вокруг жезла шарф и, выйдя из воды, села на камень. Её мысли внезапно закрылись для меня — наверное, она была поглощена колдовством, стараясь усилить магическую связь между шарфом и той, что прежде носила его. Шарф лежал у Орсии на коленях, поверх обтрёпанного зелёного шёлка покоились её руки, державшие рог, как горящую свечу. Орсия беззвучно шевелила губами, словно про себя произносила что-то нараспев.

Затем, наклонив рог, она подцепила острым концом шарф и протянула его мне.

— Я сделала, что могла. Думай о Каттее и запомни — о той Каттее, с которой ты был крепко-накрепко связан, пусть даже она и живёт теперь только в прошлом.

Я взял эту полоску шёлка — уже совсем не такого яркого, каким я нашёл его в каменном лесу, — собрал его в кулак и, сжав, попробовал сделать, как велела Орсия.

Где в прошлом была та Каттея, с которой Кайлан и я составляли неразрывное единство? Нет, не в Долине и не во время нашего бегства в Эскор, и не тогда, когда она была у колдуний, а мы с Кайланом воевали на границе. Так, год за годом, я мысленным взором скользил в глубь прошлого, пока не достиг тех дней, когда мы, ещё совсем дети, жили в Эстфорде, и мать приехала с убитым видом: Симон Трегарт, наш отец, пропал, и никто не знал куда — разве что его взяло море.

Да, в те дни мы трое были едины, как никогда. Я извлёк из колодца памяти образ Каттеи, ещё не побывавшей в Обители Мудрейших, стремившихся воспитать её по своему образу и подобию.

Я не знал, насколько верно моё воспоминание, но в том, что такой она мне тогда казалась, я не сомневался. Я мысленно восстановил её образ со всей отчётливостью, на какую был способен. Та Каттея составляла третью часть неделимого целого, в единстве своём неизмеримо большего, чем любой из нас в отдельности. С ней я был связан неразрывными узами.