Колдун из Салема - Хольбайн Вольфганг. Страница 72

Его улыбка стала шире, но от этого не перестала быть отталкивающей.

— У меня нет ни средств, ни людей, чтобы поддерживать в порядке сад, — продолжал он, — но я всегда испытываю чувство удовлетворения, когда вижу лица вошедших в мой дом.

Мне с каждой секундой становилось все больше не по себе. В принципе, Болдуин всего лишь откровенничал с нами, но эта его откровенность казалась весьма невежливой.

— Похоже, я поставил вас в неловкое положение, — продолжал он, — поэтому давайте сменим тему. Кэрредайн, приготовьте что-нибудь перекусить для нас четверых. И, пожалуйста, побыстрее.

Слова были обращены к человеку, открывшему нам дверь. Это был сморщенный маленький человечишка, который все время стоял молча, с опущенной головой и лишь исподтишка краем глаза разглядывал меня и Говарда. Еще тогда, когда я его увидел в первый раз, в полумраке, он показался мне странным. Теперь же, при хорошей освещенности, его внешность просто вызывала страх.

В первый момент мне показалось, что он горбатый, однако я тут же понял, что это не так. Его левое плечо было ниже правого и сильно искривлено, а шея склонилась каким-то странным образом в сторону, как будто он не мог держать голову прямо. Его левая ладонь была вывернута наружу, пальцы представляли собой бесполезные окостенелые обрубки, а правая нога вместе со ступней выглядели так, как будто суставы сломались, а затем срослись под неправильным углом. Его лицо казалось просто кошмарным: оно было приплюснутым и перекошенным, словно восковая маска, которую кто-то придавил. Рот был слегка приоткрыт, в результате чего из него постоянно самопроизвольно текли слюни, его левый глаз, прикрытый веком, очевидно, был слеп. Полный калека.

— Ну как вам Кэрредайн? — тихо спросил Болдуин. — Он у меня прислуживает по дому. Достойное жалости существо. Собственно говоря, толку от него мало, он, скорее, приносит больше вреда, чем пользы, но должен же кто-то его приютить, вы согласны со мной? — он засмеялся. — Я даже хотел называть его Квазимодо, но мне показалось, что это будет дурным тоном.

Говард резко набрал воздух в легкие, но на этот раз уже я бросил на него предостерегающий взгляд. У Болдуина, несомненно, было весьма своеобразное чувство юмора, но вряд ли нас это касалось.

— Вы… живете здесь один? — спросил я, чтобы сменить тему.

Болдуин посмотрел на меня так, как будто я спросил, не болен ли он сифилисом.

— Нет, — ответил он. — Кроме Кэрредайна, здесь еще живут моя дочь и мой племянник Чарльз. Но они оба уже спят. Вы познакомитесь с ними утром за завтраком, если вам будет угодно, — он резко повернулся и хлопнул в ладоши. — Кэрредайн! Ты что, не слышал? Что-нибудь перекусить для четверых — быстро!

Кэрредайн что-то буркнул, по очереди посмотрел на меня, Говарда и Рольфа, вращая своим единственным выпученным глазом, и засеменил прочь. Он действительно был чем-то похож на Квазимодо…

— Однако, что мы здесь стоим? — сказал Болдуин, как только калека исчез из виду. — Чтобы приготовить еду, потребуется некоторое время. Пойдемте в библиотеку. Лучше поговорим там.

Не дожидаясь нашего согласия, он повернулся и быстрыми шагами направился к двери, находившейся сбоку от нас. Мы с Говардом обменялись долгими недоуменными взглядами. Говард ничего не сказал, но я увидел по выражению его глаз, что он чувствует то же, что и я. Не надо быть ясновидцем, чтобы понять, что с этим домом и с его обитателями что-то не так.

Но я почему-то не испытывал ни малейшего желания выяснять, что же здесь происходит.

Библиотека представляла собой большую, до потолка забитую книжными полками комнату, в которой кроме полок имелись всего лишь прямоугольный полированный стол и четыре стула. Пол покрывали толстые и, несомненно, дорогие ковры, а в камине горел яркий огонь. Не считая окон и двери, камин был единственной частью стены, не заполненной полками с книгами. Болдуин указал приглашающим жестом на стулья, подождал, пока мы пройдем мимо него, и закрыл дверь.

Я с удивлением остановился.

Стол не был пуст. На его полированной поверхности стоял декоративный серебряный подсвечник с десятком горящих свечей, а также четыре тарелки, стаканы и другие столовые приборы. Возле них лежали свежие салфетки. «Четыре тарелки!.. — с изумлением подумал я. — Как будто он нас ждал!»

— Вы ожидали гостей? — спросил Говард.

— Гостей? — Болдуин слегка раздраженно стал переводить взгляд с Говарда на меня и обратно, затем его лицо вдруг просветлело. — А-а, вы имеете в виду столовые приборы! — он улыбнулся. — Нет. Но Кэрредайн всегда заранее подготавливает все необходимое для завтрака, прежде чем ложится спать. Я ему уже тысячу раз говорил, чтобы он этого не делал. Стаканы и тарелки за ночь покрываются пылью! Но ему очень трудно что-то внушить. Он калека, и, знаете ли, не только физически, — он вздохнул. — Ну, да ладно. Садитесь, господа.

Говард некоторое время смотрел на него испытывающим взглядом, затем пожал плечами и сел за стол. Я сел рядом с ним. Рольф остался стоять у камина, недовольно посматривая по сторонам и словно не зная, куда деть руки. Болдуин нахмурился и бросил на Рольфа долгий неодобрительный взгляд, а затем снова повернулся к Говарду.

— Извините, я отлучусь на минуточку, — сказал он. — Пойду посмотрю, где там Кэрредайн. Кроме того, необходимо распорядиться, чтобы подготовили ваши комнаты.

— Не хлопочите так о нас, — поспешно сказал Говард. — Мы…

— Я вас умоляю, — перебил его Болдуин тоном, не допускающим возражений. — Какие там хлопоты! Дом практически пуст, и в нем полно незанятых комнат. Я сейчас вернусь.

С этими словами он вышел из комнаты.

Дверь уже закрылась, а Говард все еще смотрел ему вслед, нахмурившись. Не трудно было догадаться, о чем он думал. Его пальцы теребили небольшую тросточку, которую Говард постоянно носил с собой. Он напряженно молчал.

В конце концов его молчание стало для меня невыносимым.

— Ну и? — спросил я.

Говард взглянул на меня:

— Что «ну и»?

— Ты знаешь, что я имею в виду, — сердито сказал я. — Что ты думаешь о нем? И об этом доме?

— Что я о нем думаю? — Говард отвел взгляд в сторону и посмотрел на потрескивающее пламя в камине, как будто он там хотел прочесть ответ на мой вопрос. — Это не так легко выразить словами. Болдуин — странноватый человек, однако эксцентричность — еще не преступление.

Я почувствовал, что он явно говорит не то, что думает. Он, так же как и я, осознавал, что с Болдуином, его слугой и всем этим домом что-то не так. Здесь происходило что-то странное. Похоже, даже Рольф почувствовал негативную ауру, излучаемую этим домом. И Рольф, в отличие от Говарда, без всяких околичностей выразил свои ощущения.

— Этот парень какой-то ненормальный, — сказал он. — Чокнутый. Да и вообще здесь жутковато.

Говард чуть улыбнулся. Покачав головой, он выудил из кармана плоскую серебряную коробочку, достал из нее тонкую серебристую сигару и поискал по карманам спички. Не найдя их, он встал, подошел к камину и присел возле него на корточки.

— Я бы предпочел уехать отсюда, — пробормотал он. — Уж лучше заночевать в карете, чем в этом доме.

— Я такого же мнения, — пробормотал Рольф.

Он сказал это очень тихо, но его лицо было напряжено, а взгляд беспокойно бегал туда-сюда. Он явно нервничал. Как и мы с Говардом.

Говард прикурил сигару о горящую головешку, поднялся и с любопытством подошел к книжным полкам, стоящим рядом с камином. Он стоял ко мне спиной, и поэтому я не видел выражения его лица, однако я заметил, что он вдруг напрягся и резко поднял голову.

— Что там такое? — спросил я.

Говард ничего не ответил. Посмотрев еще несколько секунд на тесно прижатые друг к другу книги, он повернулся и широкими шагами прошел к другим полкам. Мы с Рольфом с удивлением наблюдали за ним. Для меня эти книги были всего лишь обычными книгами. Я никогда не проявлял особого интереса к буквам и цифрам (кроме тех, которые были напечатаны на зелененьких бумажках, — понятно каких), и явно не разделял свойственного Говарду увлечения древними фолиантами. Но в данный момент я почувствовал, что волнение Говарда вполне обосновано.