Победители чудовищ - Страуд Джонатан. Страница 9

С громким чавканьем голова, плечи и верхняя часть туловища Лейва исчезли из виду. Ноги его остались торчать вверх, как-то причудливо дрыгаясь; подол роскошного, черного с серебром плаща мягко осел на влажный скат кучи.

Мальчишки, которые поначалу ахнули от ужаса, уставились на кучу, изумленно выпучив глаза.

Халли усмехнулся.

— Ты гляди, как глубоко он воткнулся! Я и не думал, что она такая мягкая.

Куги-свинарь вскинул руку.

— Я только что вывалил туда целую тачку свежего навоза!

— А, это многое объясняет. Но вот каким образом он умудряется стоять торчком? Вы только посмотрите, как он дрыгает ногами! Акробат, да и только. Ему стоило бы выступить с этим на ярмарке.

Однако тут ноги наконец опустились, и торчащая из навоза спина быстро согнулась. Теперь Лейв стоял на коленях, а его голова и плечи по-прежнему были погружены в навоз. Он уперся руками, напряг мышцы, раздалось звучное «чпок!», и наружу появилась его верхняя половина. С нее лило ручьем. По переулку стремительно распространилась нестерпимая вонь.

Мальчишки, все как один, принялись отступать к ближайшим проулкам и дверям хижин.

Халли решил, что пора потихоньку слезть со стены.

Лейв кое-как поднялся на ноги. Башмаки его скользили в навозной луже. Он стоял к ним спиной; его плащ свисал, промокший и жалкий. Лейв медленно развернулся, угрожающе поднял свою грязную, взлохмаченную голову и уставился на мальчишек. На миг все застыли; он их будто околдовал.

А потом разлетелись во все стороны, как семена одуванчика на ветру.

Халли мчался быстрее всех. Хотя лица его брата было почти не видно, чувства, отражавшиеся в его глазах, ничего хорошего не сулили. Мальчик спрыгнул с троввской стены. Приземлившись, он услышал грохот камней — брат карабкался на стену с той стороны.

Халли понесся по переулку мимо кожевенной мастерской Унн. Его ноги так и мелькали, но, увы, шаги его были слишком короткими. Он услышал, как Лейв взревел и спрыгнул на мощеную дорожку. Впереди женщина несла стираное белье; она преграждала ему путь. Мальчик шмыгнул вбок, в мастерскую, промчался между распялок, на которых скоблили шкуры, поскользнулся на овечьем жире и рухнул на спину рядом с дубильным чаном.

К нему подошла Унн. Лицо у нее раскраснелось, руки были в пятнах.

— Халли? Что такое?..

Тут ворвался Лейв; он увидел Халли и ринулся к нему. Халли откатился в сторону, под ножки распялки. Лейв, разогнавшись, проскочил мимо и врезался прямиком в чан. Чан опрокинулся, и мерзкая желтая жидкость разлилась по полу. Унн горестно вскрикнула. Бруси, ее сын, завопил и отпрыгнул в сторону, спасаясь от потопа: он ухватился за потолочную балку и так и повис. Лейв даже не обратил на них внимания: он устремился к главной двери, куда стремительно улепетывал Халли. По пути схватил скребницу и запустил ее в голову Халли, однако же не попал: скребница отскочила от дверного косяка и угодила Лейву в глаз.

На главном дворе Свейнова Дома завершались приготовления к Собранию. Мальчишки подметали булыжную мостовую; столы были расставлены ровными рядами; весело развевались флаги. Арнкель с Астрид стояли на крыльце чертога, раздавая пиво усталым работникам.

И тут во двор выбежал Лейв. Где же Халли? Ах, вот он — нырнул под стол! Лейв бросился туда, опрокинул козлы, на которых держался стол; горшки со стола полетели во все стороны. Люди кинулись врассыпную, шарахнулись назад, натыкаясь друг на друга; блюда и товары посыпались на камни.

Халли увернулся от протянутой руки Лейва и вскочил на стол, где были разложены ткани. Лейв последовал за ним, топча чистые холсты башмаками, заляпанными навозом. Халли спрыгнул на землю и вбежал в шатер, где хранилось пиво. Лейв ворвался следом и увидел, как Халли карабкается на стойку с пивными бочками. Лейв отпихнул в сторону какую-то женщину, ринулся вперед, точно волк на добычу, и тяжело приземлился на бочки, сбив со стойки несколько бочонков. Бочонки выкатились из шатра, покатились через двор, посшибав, точно кегли, всех, кто очутился у них на пути, и в конце концов разбились о стены ближайшей из хижин.

Лейв надвигался. Халли сидел на самом верху стойки, и деваться ему было некуда. Мальчик в отчаянии огляделся и увидел веревку, свисающую с крыши шатра. Он подпрыгнул, ухватился за эту веревку, раскачался — и рухнул на землю, поскольку половина шатра обрушилась. Мальчик приземлился в мягко оседающую груду ткани и флажков, шагнул в сторону — и застыл.

Позади него вырос Лейв.

— Ну, братец!..

Он тоже остановился. Огляделся по сторонам. Перед ними стояли Арнкель и Астрид, с мрачным взглядом и каменными лицами, а со всех сторон подступали люди Свейнова Дома: мужчины, женщины, ребятня, и все молчали.

Светлые волосы Астрид были туго заплетены и сколоты в прическу; ее открытая шея выглядела тонкой и белой. Выражение лица у нее было как в чертоге во время вынесения приговоров, когда рыдающих преступников уволакивали на виселицу. Она мельком взглянула на Лейва, на Халли, снова на Лейва…

— Вы выглядите как мои сыновья, — произнесла она, — но, судя по вашим делам, вы для меня чужие.

Оба они ничего не ответили. Толпа смотрела и ждала. Где-то заплакал младенец.

— Я жду объяснений, — продолжала Астрид тем же ровным тоном.

Лейв выступил вперед. Его рассказ был сбивчивым, в нем звучали обида и жалость к себе. Их отец, Арнкель, поднял руку.

— Довольно, сын мой. Отступи чуть подальше, а то у меня глаза слезятся от вони. Что скажешь ты, Халли?

Халли пожал плечами.

— Да, я столкнул его в навозную кучу. А почему нет? Он ударил меня и оскорбил меня и моих товарищей, как они легко могут подтвердить.

Он огляделся по сторонам, но Стурла, Куги и прочие растаяли в толпе. Халли вздохнул.

— Как бы то ни было, я счел, что это вопрос чести и такое нельзя оставить без ответа.

— Это звучит достаточно разумно! — сказал из толпы дядя Бродир.

— Твоего мнения, Бродир, никто не спрашивая! — резко ответила Астрид. — Не смей говорить мне о чести, Халли! Ты мерзавец, и никакой чести у тебя нет!

— Если ты счел, что Лейв тебя оскорбил, — добавил Арнкель, — тебе следовало бы бросить ему честный вызов, а не пинать его в зад!

— Но ведь Лейв намного сильнее меня, отец. Если бы мы дрались честно, он сделал бы из меня отбивную. Верно, Лейв?

— Да! И я охотно это докажу!

— Вот видишь, отец? Скажи по совести, много ли проку мне бы в том было?

— Ну…

— А ведь сам великий Свейн не раз подстерегал других героев в засаде до заключения договора и Битвы на Скале! — воскликнул Халли. — Он-то не стал бросать Хакону вызов по всем правилам, когда увидел, как тот едет один мимо водопада. Просто взял да и швырнул в него валун с Отрога. Представь, что мой башмак — это Свейнов валун, а задница Лейва — это задница Хакона: принцип-то тот же самый! Только я целился лучше.

Арнкель неловко переминался с ноги на ногу.

— Отчасти ты прав, но…

— Достойным поведением с твоей стороны, Халли, — перебила его мать, чей голос сделался колючим и холодным, как осколки стекла, — было бы вообще не обращать внимания на поступки Лейва. Точно так же, как и ему не следовало обращать внимание на твои поступки. А теперь вы оба меня опозорили! Нам потребуется очень много труда, чтобы исправить все, что вы натворили, до прибытия гостей. Однако нам придется это сделать. Пусть все отставят в сторону кружки с пивом и берутся за работу! Назначенный на вечер пир придется отложить.

По толпе пробежал недовольный ропот.

— Однако прежде надлежит назначить вам наказание. Лейв! Твой внешний вид и поведение — это стыд и позор. Я запретила бы тебе присутствовать на Собрании, но ты наследник Арнкеля и должен там быть. Довольно с тебя этого публичного унижения. Немедленно иди вымойся в колоде.

Лейв тут же исчез.

— Теперь Халли, — сказала Астрид.

— Он всего лишь мальчишка! — воскликнул дядя Бродир. — Это все от избытка юношеского пыла. Этот беспорядок не так уж трудно прибрать…