Алый король - Ниммо Дженни. Страница 42

Габриэль энергично кивнул.

Все повскакали и затрясли затекшими ногами, но Лизандр никого не отпустил, пока не составил расписание дежурства при Чарли. Он расписал каждую минуту каждой перемены.

Чарли чувствовал себя немного неловко. Неужели он сам не может о себе позаботиться? Хотя, с другой стороны, приятно знать, что, выйдя из академии, он ни на минуту не останется один.

План Оливии был чреват опасностями. Того и гляди, в чем-нибудь ошибешься. Тем не менее, чем ближе к выходным, тем выше у Чарли поднималось настроение. Все должно получиться!

Никто не знал, как поступить с Билли. Ему, конечно, не хотелось на выходные опять оставаться в академии. Но если вспомнить о замороженной Мейзи в ванной комнате и маме, запутавшейся в колдовских сетях, сейчас дом Чарли был для малыша не лучшее место. И к тому же никто не мог придумать, чем таланты Билли могут способствовать в похищении. Он только будет путаться под ногами.

— Он может остаться у меня, — заявила Эмма. — Мне кажется, в «Империи» и от меня тоже не будет слишком много пользы.

Билли очень обрадовало известие о том, что он проведет выходные у мисс Инглдью. Там нет собак, из-за которых нервничал бы Босх. Зато есть уточка, с ней можно поговорить. А Эммина тетя просто великолепно готовит.

В одиннадцать тридцать Эми Бон вышла из своей комнаты. Чарли не услышал бы легких шагов, если бы не караулил ее специально. Как только она ступила на первую ступеньку, он вышел на лестничную площадку.

При виде мамы он буквально онемел. На ней было меховое пальто, а волосы гладкие и блестящие, словно шелк. В каждом ухе висело по огромной жемчужине, а ногти покрыты ярко-зеленым лаком. Сердце Чарли опять екнуло, когда он увидел, что обручального кольца на ее пальце нет. На его месте сверкал огромный изумруд.

— Мам, куда ты? — сдавленным голосом спросил он.

— Просто пойду прогуляюсь, — ответила она, спустившись на вторую ступеньку; из-за высоких каблуков она двигалась неловко.

Чарли спускался за ней следом, но она молча вышла из дому и даже не оглянулась. Чарли вбежал в кухню и с мрачным видом стал наблюдать в окно, как золотистый лимузин отчаливает от крыльца. Некоторое время он в смятении топтался возле окна, а потом вспомнил об обещании позвонить Оливии, как только мама уйдет.

— Да? — отозвался звонкий голосок.

— Мама ушла, — сообщил Чарли. — С… с… — Он так и застыл с открытым ртом, потому что из гостиной выплыла бабушка Бон. — Я и не знал, что вы дома, бабушка Бон.

— Кому это ты звонишь?

— Алло! Алло! — надрывалась в трубке Оливия. У нее был очень громкий и отчетливый голос (вот что значит заниматься на театральном отделении!). — С кем она ушла?

— Это моя подруга Оливия. Я просто спрашиваю, не могу ли я прийти к ним позавтракать, потому что мама ушла, а дома, я думаю, не так уж много еды, — объяснил Чарли бабушке, прикрывая трубку рукой.

— Правильно думаешь.

Чарли почти вплотную придвинул трубку к губам:

— Гм… как я уже сказал тебе, мама уехала на потрясающей машине. — Он улыбнулся бабушке Бон. — Так я могу прийти к вам на завтрак? Бабушка Бон, она стоит рядом, разрешила.

— Приходи-приходи! — чуть ли не закричала Оливия. — Мы с мамой готовы.

— Тебе лучше надеть пальто, похоже, будет снег, — заметила бабушка Бон, удаляясь обратно в гостиную.

Дядя Патон был извещен о предстоящей авантюре. И хотя его беспокоило, что могут возникнуть непредвиденные опасности, все же, по его мнению, попытаться стоит.

Чарли сунул голову в комнату Патона.

— Мама ушла с… Ну, вы знаете с кем! Пока все системы работают нормально, — доложил он.

Миссис Карусел решила надеть обтягивающее красное кожаное пальто и черные сапожки на высоких каблуках. Красный бархатный берет и большая золотистая сумка дополнили наряд. Выглядела она сногсшибательно. А вот Оливии не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Сегодня она сыграет роль маленькой скромной девочки. Поэтому она надела джинсы и темно-синее шерстяное пальто. При этом Оливия не забыла вернуть волосам их природный каштановый цвет. Одним словом, получилась вполне благопристойная школьница.

— У тебя мобильник с собой? — спросила миссис Карусел, подходя к «Империи».

— В кармане, — ответила Оливия.

— Звони в случае малейшей опасности.

— Конечно.

— Ах, это так увлекательно! — сообщила миссис Карусел швейцарам и улыбнулась им так блистательно, что оба опрометью кинулись открывать перед ней двери.

Оливия с миссис Карусел окунулись в сладкие запахи, бархатный мрак и невероятную толчею.

— Распродажа! — воскликнула миссис Карусел. — Прекрасно, Лив! Давай начнем с шарфов, хорошо?

Оливия двинулась следом за матерью вдоль разноцветного ряда шарфов.

Миссис Карусел принялась изображать самое большое удовольствие. Она пересмотрела все губные помады — от нежнейшей розовой до самой бордовой.

— Я хочу, чтобы шарф сочетался с каждым оттенком, — пояснила она продавцу. — А шарф должен быть из натурального шелка, не очень широкий и не слишком длинный. И надеюсь, за полцены! — Она взмахнула наклеенными ресницами.

Воспользовавшись тем, что возле матери сгрудились, ворча от нетерпения, шикарно одетые покупательницы, Оливия выскользнула из толпы и пробралась к лифту. Она вскочила в него, когда двери уже закрывались. Там стояла пожилая пара в коричневых пальто и мягких фетровых шляпах. Оба улыбнулись девочке.

— Тва? — осведомился мужчина.

— Тва? — не поняла Оливия.

— Два, второй, — поправила мужчину пожилая дама. — Он всегда ошибается. У меня английский лучше.

— Нет, спасибо, не второй.

— Тли? Четыле? — спрашивал мужчина, водя пальцем по панели с кнопками.

— Игрушки, — сказала Оливия.

— Ах, иглушки, — вздохнул мужчина.

— Быстрее, Герман! Выходим. Бай-бай.

Пожилая пара кое-как выбралась из лифта.

Женщина помахала тонкой ручкой, а мужчина с несчастным видом все что-то бормотал про «иглушки».

Оставшись одна, Оливия нажала кнопку, на которой не было никакой цифры, и лифт поплыл на самый верх. Когда двери открылись, Оливия сначала просто выглянула. В нескольких ярдах от нее сидел огромный мужчина и читал газету. Ноги у него тонули в море черного меха, тянувшегося до самого конца коридора. На белой двери рядом с мужчиной висела бронзовая табличка с надписью «Нобль».

Оливия соображала быстро. Дверь лифта уже начала закрываться. Она нажала на кнопку снова. Когда дверь опять открылась, послышался громкий птичий щебет. Мужчина что-то проворчал, отбросил газету и устремился в конец коридора, где вокруг вмонтированного светильника порхала невесть откуда взявшаяся птичка.

Оливия, пригнувшись, выскочила из кабины и рысью понеслась к двери с табличкой. Дверь оказалась незапертой. Девочка проскользнула внутрь и осторожно прикрыла ее за собой.

По щиколотку погрузившись в белый мех, Оливия оглядывала удивительные апартаменты. Одним взглядом охватив и покрытый ослиной шкурой диван, и столики из слоновой кости, и птичьи чучела, она спохватилась, что у нее не так уж много времени, чтобы глазеть по сторонам.

Из гостиной вели куда-то две двери. Оливия толкнула ближнюю. Перед ней открылся большой стенной гардероб. Вся одежда в нем была либо из меха, либо зеленого цвета. Здесь было зеркало, но не старинное, а большое, во всю стену. Оливия отступила от шкафа. Вторая дверь вела в более многообещающее помещение. Там в центре, под плотным, расшитым вручную балдахином, стояла огромная кровать на четырех ножках. Вид у нее был старинный, прямо-таки многовековой.

Интересно, как можно спать на такой постели? Кровать выглядела настолько необычно, что, задайся Оливия целью создать иллюзию ложа, такое она даже не смогла бы себе представить. В комнате обнаружились еще большой черненый сундук и столик у окна, старинные предметы, попавшие сюда явно не без помощи колдовства.

В углу стояло огромное деревянное кресло с резной спинкой и широкими подлокотниками, побитыми молью и источенными древогрызами. Оно тоже было очень старым. Такие кресла Оливия видела только в музее.