Дракон. Черта - Кондырева Евгения. Страница 12
На лицах женщин читалось явное облегчение.
– Эти люди не причинят нам зла, – с трудом обернулся к ним старый рыбак.
– Мы хотели просить помощи, – вздохнул Фиджин, – но вижу, что…
– Мы можем предложить вам лишь немного еды.
История Окайи мало чем отличалась от историй десятков подобных ей рыбацких деревень. Незатейливый рассказ старика был короток. Еще несколько лет назад это была большая, богатая деревня, в которой каждый двор имел не одну лодку. Мужчины рыбачили и морем отвозили улов в Кинтан. Рождались дети, умирали старики, жизнь шла своим чередом, пока однажды над морем не появился дракон. Дракон оставил после себя полыхающие дома и лодки. Он улетел, не тронув людей. А утром с суши в Окайю пришли отряды наемников и увели мужчин, женщин и детей, оставив лишь беззубых стариков да больных старух.
Еще через день в деревню вернулись задержавшиеся в море рыбаки, которых штормом отнесло слишком далеко от берега. Среди них были и двое сыновей Сорома, успевшего спрятать своих беременных невесток в пещерах под скалами.
Мужчины пытались заново строить лодки, но чтобы построить хорошую лодку, надо много времени, а они не могли ждать. Сезон кончался, еще немного – и рыба уйдет глубоко в море. Испокон веков их деды и прадеды ловили рыбу и жили морем, а не земледелием и охотой, хотя благодатный берег мог бы прокормить и их, и их детей.
Еще через год мужчины не вернулись из моря на берег, и женщины, кое-как залатав сети, которые давно считались не годными, заняли их место в оставшихся лодках.
Друзья молча слушали безыскусный рассказ.
– У нас есть надежда. – Сором указал дрожащим пальцем на старших мальчиков. – Окайя должна выжить. Еще год, два… Они станут настоящими мужчинами.
– Но почему вы не уйдете отсюда?
– Нам некуда идти, – тяжело ответил старик, – кому мы нужны? В городе чужаки и наемники. Деревни на берегу разрушены… Здесь мы родились, здесь и умрем…
Женщины согласно кивали, только старший из мальчиков, настороженно косившийся на нежданных гостей, хмурился, упрямо сжав губы.
Путники пробыли в деревне два дня – старик просил их остаться и помочь вытянуть заброшенные сети. Они остались. Окайя уже давно не видела такого улова – друзья принесли ей удачу.
В старой коптильне разожгли огонь. Младшие дети до позднего вечера играли с рыбьими пузырями и причудливыми косточками из вареных голов, а наевшиеся до отвала собаки лениво бродили по берегу, равнодушно принюхиваясь к съедобным запахам.
Криш со старшими мальчиками вызвался поддерживать в коптильне огонь. Эши вместе с женщинами ушла ночевать на другой конец деревни.
К ночи ветер переменился, и домишко, в котором спали лорд и маг, наполнился крепким духом сырой рыбы и засыхающих водорослей, застрявших в ячейках развешанных сетей. Духота и непривычный запах выгнали Фиджина наружу и заставили искать прохлады и свежести возле моря. Лорд растянулся на песке и закрыл глаза. Шорох волн почти убаюкал его, когда в стороне послышались легкие шаги. Фиджин открыл глаза. Ага, Ригэн тоже не выдержал и решил поискать спасения на берегу.
Но вместо того чтобы устроиться на ночлег, маг двинулся в сторону лодок. Он неторопливо прошелся между ними, затем остановился, и Фиджину показалось, что маг ласково поглаживает одну из них рукой. Вот Ригэн присел на борт и дотронулся до лба, как человек, который хочет вспомнить что-то важное. Фиджин приподнялся на локте.
– Чудная ночь, лорд, – негромко произнес Ригэн.
– Я помешал?
– Немного, – кивнул маг. – Я как раз собирался заколдовать эти лодки.
От неожиданности Фиджин совсем проснулся. Маг медленно дотронулся до изъеденного морем дерева.
– Я не делал этого с тех пор, как был ребенком.
Пальцы Ригэна вновь заскользили по ободранному борту.–
– В детстве я часто творил подобные глупости. Лодки больше не тонули, ведра не ржавели, ножи не тупились, мешки не рвались, свечи не сгорали… Но тогда я искренне не понимал, за что меня наказывают, толкуя о каких-то непонятных законах, о том, что природу вещей нельзя менять ради шалости или пустого интереса. Разве плохо то, что я делал? Я не понимал, почему мой учитель предпочитает свой старый, залатанный плащ новому, который он мог сотворить для себя в любую минуту…
Пальцы Ригэна продолжали поглаживать бок лодки.
– Эти дырявые посудины не выдержат долго, – пробормотал он и поднялся.
– Как же это… Отойди, Фиджин.
Он медленно развел руки. На секунду едва уловимое сияние окутало оба борта. Ригэн что-то произнес, сияние пробежало от носа к корме и пропало.
– Получилось? – отчего-то шепотом спросил Фиджин.
– Сейчас проверим, – пожал плечами Ригэн.
Они столкнули лодку в воду, и маг сильно накренил ее набок. Но когда вода должна была неминуемо хлынуть за борт, лодка неожиданно вырвалась из их рук и выпрямилась.
Не произнеся ни слова, они вытащили ее на берег, и Ригэн направился к следующей.
Фиджин медленно покачал головой. Однако интересные забавы были у Ригэна в детстве. Детьми они с братом тоже были не прочь пошалить в свое удовольствие. Воспоминания– об одних проделках до сих пор вызывали у Фиджина улыбку, о других он жалел. Их тоже наказывали когда розгой, а когда заставляя наизусть заучивать непонятные трактаты.
Они с Шенноном, как и все дети, не любили занудного сидения над книгами и при первой же возможности старались сбежать от учителей. Это уже потом, повзрослев, Фиджин понял, какие сокровища заключены в пожелтевших пергаментных страницах. А Шеннон так никогда и не полюбил мир, который открывали перед ними книги. И при первой же возможности избавился от него, объявив, что у старшего наследника герцогства есть более важные занятия, чем марание бумаги чернилами.
Камласт, поворчав, уступил – он тоже не был любителем мудреных наук – и предоставил учителей в полное распоряжение младшего сына. А Фиджин ни на какие уроки фехтования и вольтижировки не променял бы темную комнату странноватого старика-алхимика, которого держали при дворе из милости. Из милости и еще потому, что каждое уважающее себя герцогство должно было иметь вот такого чудака где-нибудь под самой крышей одной из городских башен. Именно от этого старика Фиджин впервые услышал о магии. И только самолюбие, гордость и нежелание в чем-либо уступать брату заставляли младшего лорда не щадя себя упражняться на оружейном и конном дворах…
Еще одну лодку окутало нежное сияние. Лорд сделал несколько шагов и глубоко зевнул. Ему вдруг очень захотелось спать. Луна как-то странно зарябила и расплылась у него перед глазами…
Сколько еще осталось лодок? Две, три? Как же он забыл, он должен что-то спросить у Ригэна… Он уже давно хочет спросить…
Фиджин снова зевнул, плавно опустился на песок и закрыл глаза. В голове сонно ворочались какие-то смутные, но приятные мысли… Лишь одна из них была ясной и четкой: интересно, сколько жизней спасут «детские шалости» Ригэна?
А потом лорд почему-то оказался в одной из этих удивительных, окутанных магическим сиянием лодок, и она понесла его в открытое море. Светила луна, и откуда-то прямо с луны раздавался голос мага. Только Фиджин никак не мог разобрать, о чем он говорит.
«Так вот где на самом деле родился Ригэн», – догадался вдруг он.
– Не надо бояться моря, лорд, – наклонилась над ним луна и погрозила пальцем.
– А я и не боюсь. – Фиджин изо всех сил оттолкнулся веслом, и луна одобрительно закивала ему навстречу.
Лодка плавно покачивалась. Звезды сияли словно алмазы. Луна ласково кивала, расстилая перед ним серебряный ковер…
Фиджин крепко спал и даже улыбался во сне.
Перед рассветом клюющего носом Криша пришла сменить одна из старших женщин. Мальчики уже давно сладко посапывали в углу, их даже не стали будить. Зевая, ловчий выбрался из коптильни и побрел в сторону моря.