Гетто (СИ) - Далин Максим Андреевич. Страница 2

И хлыщ оказался вовсе не таким, как Славке представлялось. Он не орал, не матерился, не пытался проткнуть Славкину шею насквозь, выглядел совершенно безмятежно — но от него исходила жестокая сила, сделавшая ватными Славкины ноги.

— Ой, блин… Блад… — прошептал Славка, холодея.

— К вашим услугам, — чуть поклонился Блад, и Славку затошнило от ужаса.

— Это не я! — взмолился он, страстно желая провалиться сквозь землю. — Честно! Не я!

— Нет? — удивился Блад, приподняв бровь. — Вот как?

— Ну, сеньор! Мистер, сэр… не я… я ничего такого…

— Совсем ничего? — ещё больше удивился Блад. — Неужели?

— Я не хотел, — выдохнул Славка, чуть не плача. — Я только чуть-чуть. Только сюжет. Там вообще не вы, а так…

— Но имя? — напомнил Блад.

— Так это… однофамилец… совпадение… случайно… пожалуйста!

— Совпадение? — улыбнулся Блад так, что всё, способное сжаться в славкином организме, сжалось в грецкий орех. — Имена Оггла и Питта, полагаю, тоже совпали случайно? И если мы с вами прогуляемся до порта и спросим моих людей, то они с вами согласятся?

— Мистер Блад! — взмолился Славка. — Пожалуйста, не надо! Я больше никогда не буду! Ну, пожалуйста…

— Вы ведь ещё и издали.

— Не надо, пожалуйста!..

— Невежливо отказываться, когда приглашают, — сказал Блад с лёгкой укоризной.

Славка попытался представить, как его встретят в порту люди Блада, и решил, что уж лучше умереть прямо здесь. Блад, слава Богу, был не из его книжки, а из своей собственной, в смысле, из Сабатини — возможно, он просто приколол бы Славку на месте. Без особых изысков.

Но чёртову пирату, похоже, хотелось отомстить по обычаям Тортуги.

Славка сделал шаг, еле отрывая от мостовой свинцовые подошвы — и тут пришло спасение.

К ним бежали двое мальчишек в поношенной одежонке, но с новёхонькими красными галстуками. За ними быстро шёл черномазый плотный мужчина средних лет, чурковатого вида — то ли узбек, то ли таджик, в форменной синей милицейской рубашке советского времени, но без кителя.

— Тура Халматович, — выдохнул рыжеватый веснущатый мальчишка, — Товарищ начальник угро, вот он!

«Мент… Неужели повяжет пирата?» — с облегчением подумал Славка.

— Питер, уберите, пожалуйста, оружие, — спокойно сказал мент, подходя и вытаскивая на ходу удостоверение старого образца. — Не стоит того, уважаемый. Спасибо, Гена, отлично, Миша, идите, ребята. Молодцы.

Пионеры заулыбались, кивнули, но не двинулись с места.

— Но мистер Саматов, — возразил Блад, — у меня сугубо личное дело к этому молодому человеку.

Саматов кивнул.

— Я понимаю, даже сочувствую. Но куда вы денете труп, Питер? Океан — не арык в Урчашме: всплывёт, к тому же неизвестно, где именно. Не лучше ли дать делу законный ход?

Блад ослепительно и весело улыбнулся, и убрал шпагу в ножны, изобразив изящным жестом, что умывает руки. Саматов кивнул ему с самым понимающим видом.

— Теперь вы, — обратился он к Славке. — Не отрицаете, что являетесь писателем? Имя, псевдоним?

— Э… — растерялся Славка. Черномазый Саматов на него не смотрел даже, а прицеливался — под тяжёлым испытывающим взглядом Славка ощущал себя пойманным с поличным карманным воришкой. — Я это… Курочкин Вячеслав… не, не писатель, какой писатель? Так…

— Как оказались здесь?

— Случайно, — пролепетал Славка, чуть снова не добавив «Я больше не буду».

Пионеры-стукачи, наследнички Павлика Морозова, слушали и злорадно хихикали. Блад наблюдал с любопытством садиста. Саматов кивнул и достал блокнот. Перелистнул несколько страниц.

— Случайно… Не только «Герои Карибского моря», издательство «Легион», твёрдый переплёт, тираж пятнадцать тысяч, бумага газетная, — сказал мент, поднимая глаза от блокнота на славкино лицо. — Ещё и «Под чёрным флагом», размер миди, статус «закончен», джен, экшн, ООС, насилие, нецензурная лексика?

— Нет! — вырвалось у Славки. — Это не я! Фанфик — не моё! Аккаунт это… взламывали…

Саматов усмехнулся.

— Не волнуйтесь. Отпустите свою пуговицу, оторвёте. Писатель мог бы лгать и достовернее… Питер, вы можете быть свободны, мы разберёмся.

— Я вас провожу, мистер Саматов, — сказал Блад. — На всякий случай, — и улыбнулся, как могла бы улыбнуться, умей она это делать, атакующая акула.

- Ну, я же… джен ведь, — взмолился Славка. — Чего он? Другие про него вообще слэш пишут, а я всего-то…

— Идите со мной, — приказал как отрезал Саматов. — Подробнее обсудим это в другом месте.

Славка чуть не взвыл от досады и отчаяния. Похоже, спасение от общения с людьми Блада в порту оборачивалось не той стороной.

— Куда это? — спросил он севшим голосом. — Надолго?

— Надолго ли — суд решит, — пожал плечами Саматов. — Вы ведь и сами понимаете.

— А в чём меня… это… обвиняют?

Саматов усмехнулся, качнул головой.

— А вы подумайте хорошенько.

— Судить будет мистер Уоргрейв? — заинтересованно спросил Блад. — Или лорд Джефрейс?

— Уоргрейв, — сказал Саматов. — Джейферса не назовёшь справедливым, а Уоргрейв — достойный человек, хоть и со странностями. Но это — если подозреваемый доживёт до суда. Следствие по делам писателей обычно поручается Найману. Не одобряю таких методов, но у нас нет выхода. Особый Отдел имени Вайнеров такими делами не занимается.

— Но ведь вы, как я понимаю…

Саматов вздохнул.

— Задержание не входит в мои профессиональные обязанности. Я занимаюсь этим потому, что наверху считают меня сравнительно беспристрастным. Больше некому. Сыскари не могут: Владимиру никак не втолковать, что это не война и нельзя поставить гада к стенке на месте, а Глеб, кажется, понимает, но вы ведь знаете Глеба. Своим личным подчинённым я попросту не доверяю: у Пака личные счёты с наркоторговцами, Силантьев вспыльчив, а Алишер продажен, за хороший куш сдаст любому злодею из западной фэнтези.

— О, да, — кивнул Блад. — Но кто их осудит! Таковы времена… Вы моложе меня, мистер Саматов, но, вероятно, и вы помните, что слово «писатель» не всегда звучало в Городе оскорблением, напротив — многих были счастливы видеть. А теперь жители города, даже мирные, готовы едва ли не драться за право вздёрнуть очередного писаку на рею — и право, не знаешь, смешно это или драматично.

Тропический городишко непонятно как перетёк в советский административный центр: Славку вывели на площадь, посреди которой возвышался на высоком пьедестале бронзовый Ленин с указующей дланью, окружённый чахлым газоном. Над зданием за Лениным реял в жарком безветрии красный флаг.

— Разрешите откланяться, — приподнял шляпу Блад. — Встретимся в суде, мистер Саматов.

Славка с ненавистью смотрел на них. «Что я вам сделал-то, твари?! — думал он в отчаянии. — Пару фанфиков написал? Ну, да, взял пару идеек у Сабатини — подумаешь, преступление… Про пиратов кто только не пишет… ну, стебанулся малость… Но что ж ты на меня-то кидаешься, пиратская морда? Девки-то тебя под кого только не совали, а я всего-то и сочинил пяток новых приключений… И мент тоже хорош… Уголовника нашёл… Да я мента этого вообще впервые в жизни вижу!» Дико нелепо, глупо и смешно было вдруг провалиться во все выдуманные миры разом — и вместо того, чтобы стать там избранным, всеобщим любимцем и богом, загреметь в советскую тюрягу, да ещё, небось, сочинённую каким-нибудь диссидентом, зацикленным на репрессиях! Можно себе представить, как достоверно… зэки, небось, хуже орков… Хотелось думать, что всё это — сон или галлюцинация, тем более что мир тянул на бред своими зыбкими, растекающимися реалиями — но фигуры литературных героев были осязаемы до безобразия.

Мучительно хотелось удрать — но Славка решительно не представлял себе, куда. А через площадь, между тем, шли несколько суровых мужчин, в форме и в штатском; побег не представлялся возможным.

И вдруг его дёрнули чьи-то руки из пустоты.

Миг — и он очутился в каком-то странном пространстве, не видя самого себя, но ощущая, как его тянут вперёд, прочь.