Чаша и Крест (СИ) - Семенова Вера Валерьевна. Страница 102

Эмайна горела, и долго еще рыбаки на другой стороне океана, у берегов Круахана и Валлены недоуменно нюхали воздух, ощущая в нем сладковатый оттенок дыма. Те, кто заплывали на своих шхунах особенно далеко, могли, сощурив глаза, разглядеть над водой черное стелющееся облако, которое не было похоже на обычное грозовое.

Внутренний Океан никогда не был особенно ласков к тем, кто жил на его берегу и кормился из его пучины. Но сейчас он особенно сильно пах бедой и угрозой.

Часть восьмая

Снова Круахан, 2028 год.

Опять я возвращаюсь к своей нелюбимой части повествования — которую мне пришлось записывать с чужих слов, а значит, меня легко можно обвинить в искажении фактов. Но мне придется ее дописать, иначе для вас многое останется непонятным.

Торстейн Кристиан Адальстейн.

Осень была самым естественным временем года в Круахане, где небо над столицей почти всегда было серого цвета, и, пожалуй, самым красивым, особенно вначале, когда облака стояли высоко, не проливаясь дождем, а листья деревьев принимали золотой оттенок. Правда, в том году золотой период скоро закончился, и хлынули бесконечные дожди, наполнившие канавы вдоль улиц выплескивающейся на мостовую мутной водой. Быстро опускающиеся сумерки подталкивали людей поскорее убраться с улиц по домам или, на худой конец, в теплый трактир, где дождь присутствовал только в виде стука по стеклу, горел камин и подавали подогретое вино.

Однако в этот вечер посетителей почему-то было немного. Знакомый нам толстый трактирщик по имени Дэри сидел за стойкой, с печальной надеждой устремив глаза на входную дверь. Вначале он обрадовался, когда дверь стукнула, и внутрь, нагнувшись, вошел какой-то человек, закутанный в плащ с капюшоном. Но потом, когда человек размотал ткань капюшона, стряхивая воду, и подошел к стойке, его лицо показалось Дэри смутно знакомым, но вызывающим непонятную тревогу.

Хотя внешне в нем не было ничего особенного — молодой человек, почти мальчик, с округлыми безволосыми щеками и ясными серыми глазами. По его костюму и покрою капюшона было сразу видно, что он из Валлены, но чем он занимается, определить было довольно трудно, хотя его костюм был дорогой, доступный только дворянину, видимо, очень родовитому. У него были короткие белые волосы, загнутые на концах у щек, явно высветленные, но нравы валленцев были достаточно неплохо известны, и Дэри это не удивило. Раньше, пока Валлена и Круахан еще не были в состоянии надвигающейся войны, такие женственные мальчики часто появлялись в Круахане и даже иногда задерживались при дворе, заражая некоторых круаханцев своими привычками.

Теперь валленцы были в Круахане редкими гостями, но Дэри точно знал, что его беспокоит совсем не это. В конце концов, забрел в его трактир какой-то валленский дворянин, и даже если он влипнет в неприятности или ввяжется в драку, Дэри это в принципе должно быть безразлично. Его тревожило именно лицо незнакомца, вызывая ощущение надвигающейся опасности.

Валленец попросил вина с пряностями и скромно сел в углу, особенно не привлекая ничьего внимания. Он то с любопытством оглядывал сидящих у окна нескольких посетителей — толстого подмастерья и парочку студентов, то опускал глаза, постукивая пальцами по доске стола.

Дэри настолько измучился тревогой, которую он продолжал чувствовать даже затылком, отвернувшись от валленца, что не выдержал и понес ему заказанное вино сам.

— Скверная погода, сударь, — сказал он, ставя перед ним кружку, от которой поднимался сладко пахнущий пар. — В вашем достославном городе она, несомненно, намного лучше.

Валленец пожал плечами и сделал глоток, рассматривая Дэри чуть подведенными светло-серыми глазами, которые немного сощурились и потемнели, отражая смену его настроения…

— Это попытка узнать, какие неотложные дела выгнали меня из солнечной Валлены в ваш дождливый Круахан? Ты слишком любопытен, трактирщик.

— Помилуйте, — начал Дэри.

— Но я могу удовлетворить твое любопытство, если в обмен ты ответишь на некоторые мои вопросы.

— Разве может простой трактирщик знать что-то важное для столь высокого вельможи?

Валленцы всегда были падки на лесть, но этот только поморщился.

— Сядь, Дэри.

— Вы знаете мое имя?

— Я много что знаю в Круахане. Но кое-что мне неизвестно, поэтому я и спрашиваю тебя. Граф де Ланграль по-прежнему бывает у тебя?

"Вот оно что", — подумал про себя Дэри. — "Валленцы забеспокоились. Вплоть до того, что не побоялись отправить в Круахан этого накрашенного чудака". Он не слишком хорошо знал о делах Ланграля, но более или менее догадывался, что Валлена была в них замешана на самом высоком уровне.

— Увы, сударь, — Дэри вздохнул так глубоко, что его толстый живот уперся в доски стола. — Граф де Ланграль теперь нигде не бывает. Говорят, у него произошла какая-то печальная история. То ли он потерял кого-то близкого, то ли что еще, но он почти не выходит из дома.

Светловолосый валленец чуть нахмурился и опустил черные подогнутые ресницы.

— Но он сейчас в Круахане?

— Должно быть да. Его друг, достославный граф де Террон, иногда заходит сюда, и почтенный господин Люк тоже. Вряд ли они оставили бы своего друга в таком состоянии.

— А где сейчас лейтенант гвардейцев Шависс? — неожиданно резко спросил валленец.

Дэри вздрогнул. Этого вопроса он не ждал, и он не совсем укладывался в легенду о гонце валленского двора, приехавшем выяснять, куда делся Ланграль. К тому же валленец выказал слишком большую осведомленность в последних событиях. О них охотно сплетничали в трактире Дэри и говорили шепотом при круаханском дворе, но вряд ли эти слухи об истории на валленской дороге могли так быстро донестись до приближенных герцога Джориана.

"Выходит, могли", — решил наконец Дэри с новым вздохом, с невольным уважением посматривая на тонкие женственные пальцы валленца, вертевшие глиняную кружку.

— Где господин де Шависс, никто не знает. Но я полагаю, что он скрывается и нескоро появится в Круахане.

— Почему?

— Сударь, я всего лишь простой трактирщик. Я могу только повторять те слухи, о которых иногда болтают мои посетители. Говорят, что граф де Ланграль поклялся убить господина де Шависса, как только найдет его.

Валленец снова вскинул глаза, поменявшие свой цвет на темно-синий.

— Скажи, Дэри, если я напишу записку для графа де Ланграля, возьмешься ли ты ее отнести?

— Господин, — Дэри откинулся на спинку стула и сложил руки на животе, — у меня восемь детей. Прошу простить меня, но мне кажется, что вы пытаетесь втянуть меня в какие-то опасные вещи. Какое мне дело до того, что не поделили Валлена и Круахан? Я знаю только, что если гвардейцы застанут меня с таким письмом, мне не миновать камеры Фэнга.

— Послушай, — валленец чуть наклонился вперед, — хочешь, я тебе докажу, что это письмо не будет иметь ни малейшего отношения к Валлене?

— Ну что вы, сударь…

— У тебя найдется отдельная комната?

Дэри со вздохом оглянулся. Он уже тысячу раз поблагодарил небо, пославшее ему действительно мало посетителей в этот вечер. Потом он кивнул за стойку.

В маленькой комнатке под лестницей со скошенным потолком валленец обернулся к Дэри с каким-то весело-отчаянным выражением на лице. Он несколько демонстративно взял себя одной рукой за макушку и потянул ее вверх. Белые волосы отделились, уступив место медно-рыжим. Они были безжалостно стянуты и сколоты так, чтобы позволяли без труда надеть белый парик, но больше Дэри уже не сомневался в том, откуда эта тревога, которая начинала мучить его каждый раз, когда он смотрел на миловидное личико с серыми глазами.

В следующее мгновение он испуганно махнул в ее сторону рукой со скрещенными пальцами:

— Отвернись от нас всякое зло!

— Тебе сказали, что я погибла? — тихо сказала рыжая девушка, носившая запрещенное в Круахане имя Женевьева де Ламорак. — Меня вылечил… один старый колдун. Я три месяца была у него в Валлене.