Черные руки (СИ) - Бородин Стас. Страница 29
Пронзенные отравленными стрелами своих товарищей всадники посыпались с лошадей. Они кричали, не понимая, что происходит, однако непрерывно продолжали выпускать стрелу за стрелой, надеясь найти хоть малейшую прореху в нашей защите.
Брас захохотал, размахивая саблей над головой. Он наслаждался каждой секундой битвы!
— Ты все еще можешь пользоваться маной? — спросил Никос, наклоняясь ко мне. Я решительно кивнул, вытягивая руки вперед.
— Держи тогда сеть! — мана перескочила с рук колдуна на мои ладони и я чуть не упал! Щит, сплетенный Никосом, был очень тяжелым. Нити шевелились и извивались как живые. Он двигались с каким-то жутким гудением и вибрацией, от которых у меня даже дух захватило.
— Подержи его немного, — подбодрил меня колдун. — Скоро все закончится.
Кочевники, вероятно, смекнули, что орешек им не по зубам, и развернули своих коней. С громкими воплями они бросились наутек, стегая своих лошадок что было мочи.
Вены на руках Никоса вздулись как змеи! Он собрал огромное количество кипящей маны, которая бурлила вокруг него как расплавленная магма. Его плечи затряслись, а голова запрокинулась назад.
Удар был чудовищным! Мне показалось, что колдун притянул к себе сам горизонт! Земля вздыбилась, воздух заполнился пылью, кровью и криками.
Даже солнце скрылось за огромными пылевыми столбами, превратившими день, в оранжевые сумерки. Я закашлялся, зажимая нос и рот одной рукой, а другой, заслоняя глаза.
— Вперед, Брас! — приказал Никос. — Там где-то осталось еще несколько живых! Приведи ко мне хоть одного!
Мастер-скаут закрыл лицо платком, и рванул с места в карьер, в одно мгновенье исчезнув в клубящейся пыли.
— Отпускай, — Никос махнул рукой. — Больше стрелять по нам некому!
Я оборвал нити, связывающие меня с «Лабиринтом» и облегченно вздохнул. Все тело болело, похоже, что мана вытянула из меня последние силы. Даже просто сидеть в седле было утомительно.
Спрыгнув на землю, я рухнул на траву и закрыл глаза, слушая биение своего сердца и пытаясь восстановить дыхание. Голова у меня кружилась, а руки и ноги были словно ватными.
Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом цикад да свистом ветра, уносящего пыльные облака от нас прочь. Солнышко припекало, в траве копошились длинноногие кузнечики. Все стало таким спокойным и умиротворенным!
Когда черные точки перестали плясать у меня перед глазами, я оттолкнулся от земли локтями и сел. Глова у меня гудела как барабан, а плечи словно пронзали тысячи невидимых иголок!
— Твои запасы маны впечатляют, — сказал Никос, слезая с лошади. — Я даже не ожидал!
Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам.
Земля была устлана ковром из мертвых тел. Люди лежали вперемешку с мертвыми животными. Вывалившиеся наружу внутренности страшно смердели. Жужжали вездесущие насекомые, в кровавой грязи уже возились какие-то мелкие зверьки.
Все вокруг было усыпано обломками стрел с опаленным опереньем. Повсюду валялись треснувшие копья и разорванные меховые колпаки. Последний удар, который колдун нанес по кочевникам, был самым страшным!
Я ни когда не привыкну к виду поля боя, усеянного мертвыми телами! Это зрелище всегда наполняло меня каким-то иррациональным ужасом и ощущением безвозвратной потери. И совсем не важно, кем были мертвецы, друзьями или врагами, у меня всегда так же щемило сердце, а слезы наворачивались на глаза.
— Вынужден признать, — сказал Никос. — Брас был прав, когда говорил, что нельзя отпускать этих молодчиков. Они бы захватили Нерв с одного наскока. Тамошний гарнизон слишком долго дремал под сенью крепости Маген. А эти волки, однажды попробовав крови, уже никогда не остановятся!
— Это же кочевники, — кивнул я. — Для них война это жизнь!
Никос посмотрел на меня испытующим взглядом.
— Я вижу, что ты стал большим специалистом по кочевникам, — признал он. — Мне кажется, что они тебе даже нравятся!
В его словах была доля правды.
Чтобы не терять времени, мы поскакали в том направлении, куда умчался мастер-скаут. Наши лошадки ловко перепрыгивали через мертвецов и старались не наступать на глубокие дымящиеся борозды, оставленные маной.
Вскоре мы заметили Браса стоящего на коленях над распростертым на земле кочевником. Его руки были по локти в крови. На наше появление он никак не отреагировал.
Воин был еще жив, изуродованный ударом маны, он тихонько стонал, когда Брас, орудуя острым ножом, снимал с него скальп.
— Оставь его, Брас! — воскликнул я, направляя на мастера-скаута своего коня, в надежде оттеснить его от умирающего кочевника.
— Я тоже корнвах, — прорычал скаут через плечо. — Мне тоже положен военный трофей!
— Не трогай его, Марк, — сказал Никос. — Он не в себе. Пусть возьмет свой скальп!
Мы отъехали в сторону и молча наблюдали, как Брас хоронит в неглубокой ямке головы своих товарищей, которые он поснимал с корнвахских копий. Лицо мастера-скаута было бледным, а на пыльных щеках виднелись дорожки, оставленные слезами.
— Можно понять старика, — шепнул Никос. — Они были для него как дети.
— Однако он ослушался приказа! — возразил я. — Если бы не он, мы были бы уже на полпути к крепости Маген!
— У него тяжелый характер, — согласился Никос. — Но он верный товарищ…
— Это же война! — сказал я. — Мы не можем прощать ему подобные выходки!
Никос смотрел на меня, улыбаясь.
— Ты хочешь сказать, что я стал слишком мягок? — спросил он.
— Может и так! — бросил я с вызовом. Поведение колдуна мне было непонятно. Почему он был готов простить скауту его проступки? Неужели он сам не видел, к чему это может привести? Или он опять испытывал меня, проверяя, как я на это отреагирую?
— Зато ты стал совсем другим, — вздохнул он. — Не знаю даже, как к этому отнестись.
— Это война, Никос! — повторил я. Перед моими глазами все еще стояли гордые и надменные лица корнвахских мальчишек, которых я казнил совсем недавно. — Для жалости здесь нет места!
— Ты конечно прав, — Никос кивнул. — Жалость могут позволить себе только победители!
Брас подошел к нам. На его поясе красовалось несколько скальпов, а руки его были в крови.
— Я готов понести любое наказание за свои проступки, — сказал он. Лицо мастера-скаута оставалось угрюмым и суровым. — Я подвел вас, господа колдуны…
— Неужели? — рявкнул я. Старый скаут не решался поднять на нас глаз.
— Когда все это закончится, — Никос склонился над Брасом. — Ты будешь освобожден от обязанностей мастера-скаута сроком на год, и поступишь в распоряжение мастера Геренхира!
— Вы отправляете меня на кухню? — его глаза расширились от ужаса. — На целый год?!
— Считай, что тебе еще повезло! — фыркнул колдун.
Я с трудом удержался от улыбки, наблюдая за оцепеневшим скаутом.
— И избавься от этой дряни, — я показал на скальпы, висящие у него на поясе. — Не то я тебе еще год добавлю! Ты, надеюсь, все еще помнишь, кто твой командир?
Брас отшвырнул свои трофеи прочь, словно это был пучок ядовитых змей!
Оставив поле боя позади, мы продолжили свой путь к крепости Маген. Брас ускакал вперед, а мы с Никосом и сменными лошадьми шли по его следам.
— Впереди разъезд корнвахов! — Брас, появился, словно из-под земли. — Крепость совсем близко!
Никос вынул из рукава белый платок и протянул его скауту.
— Привяжи это к концу копья, так, чтобы хорошо было видно, — колдун нахмурился. — Мы направляемся прямиком в логово врага!
Подняв над головой копье с белым платком, мы выехали прямо навстречу корнвахам. Кочевники осадили своих скакунов и уставились на нас. На их лицах сияли белозубые улыбки, а смуглые руки уже натягивали тетивы луков.
Брас яростно замахал своим парламентерским флагом и закричал что-то по корнвахски. Всадники ответили ему взрывом смеха, но луки свои все же опустили.
Они окружили нас плотным кольцом, изготовив к бою свои длинные копья и изогнутые кавалерийские сабли.
— Скажи им, что мы друзья Торха Второго Ужасного! — приказал я Брасу. Мастер скаут исправно перевел. Кочевники опять засмеялись, но копий не подняли.