Последнее приключение Флинкса - Фостер Алан Дин. Страница 67

— Но ведь он не образец!

Клэрити не могла больше сдержать возмущения и горечи.

Вандерворт надулась.

— Дорогая моя, по-моему, ты говоришь это, поддавшись минутному порыву. Должно быть, тебе еще не ясно, какие перед нами открываются возможности. Этот молодой человек способен в буквальном смысле озолотить нас. А если он окажется сговорчивым, то и сам как следует заработает.

— Сомневаюсь, чтобы это его особенно интересовало. Какое ему дело — озолотитесь вы или нет. Вандерворт пожала плечами.

— Люди частенько говорят, что им не нужны деньги, но лишь до тех пор, пока им не предоставится возможность хорошо заработать. Однако меня настораживает, что ты не проявляешь должного интереса к нашему проекту. Ведь насколько нам известно, твой молодой человек на сегодняшний день — единственный продукт деятельности Общества, который находится в своем уме. По-моему, ты должна сгорать от восторга и любопытства.

— А я и так сгораю. Но это вовсе не значит, что теперь я должна без всякого на то разрешения с его стороны начать копаться в его мозгах и нервной системе. Он такой же человек, как и все, точно так же наделен правами…

— Ну конечно! — Вандерворт отмахнулась от ее возражений. — Можно подумать, что я не знакома со всеми этими строгими предписаниями! Но сейчас мы скорее имеем дело с исключением из правил. Таким исключением, которое стоит того, чтобы во имя высоких целей пожертвовать кое-какими формальностями.

— А что если он окажется несговорчивым? Об этом ты подумала?

И снова в ответ улыбка, но такая, от которой мороз шел по коже. Куда более зловещая, чем у Дабиса.

— Дорогая моя, хочется думать, что я предусмотрела все. Смею предположить, что он окажется сговорчивым в конечном итоге. Если нет — есть способ склонить его к сотрудничеству, не прибегая к физическому принуждению. Например, он привязан к своим питомцам. Я имею в виду настоящую, серьезную привязанность, а не только уникальные эмоциональные узы, которые существуют между ними. И если я не склонна подвергать его опытам вопреки его собственной воле, то что касается змеев, здесь вряд ли уместно снисхождение.

Клэрити попыталась взять себя в руки.

— А ведь я так тебя любила, Эйми. Ты была для меня вроде приемной матери.

— Ты мне льстишь, но я все же предпочла бы в твоих глазах оставаться лишь товарищем по совместным исследованиям. — Вандерворт кивком указала на саркофаг. — Наш юный друг торопится познать самого себя, потому что еще не понимает собственного «я». Это естественно. Конфликт, раздирающий его изнутри, обусловлен социальными, а вовсе не биологическими причинами. Но как только ему помогут осознать это, по-моему, он первый пойдет нам навстречу. Мы непременно обеспечим ему для жизни самые благоприятные условия, он получит от нас все, что только пожелает. Ну, а кроме того, он будет сотрудничать с преданными своему делу профессионалами, главная цель которых — помочь ему познать самого себя. Не сомневаюсь, что он будет нам только благодарен. Ему не надо будет больше скрываться от окружающих, бежать прочь от мира. Мы спрячем его подальше от правительственных бюрократов, которые хотят одного — привести его в «норму».

Внезапно Клэрити осенило, словно где-то в глубинах ее сознания открылось окошко.

— И мое новое назначение заключается в том, чтобы выступать в роли наставника и наблюдателя?

— А что еще, скажи на милость, ты бы хотела?

— Но ты не будешь пытаться сделать из меня часть того, что он пожелает?

Вандерворт даже бровью не повела.

— Если твое присутствие в лаборатории, которая только еще создается специально для проведения этих исследований, потребует чего-то дополнительного, уверена, наша фирма найдет чем отблагодарить тебя за это.

— Единственное, чего я хочу, так это выяснить, какую роль ты отводишь мне в этом эксперименте. Предположим, Эйми, что ты просчиталась, и он отвергнет любое из твоих щедрых предложений? Что, если ему хочется только одного — чтобы никто не лез ему в душу? Что если для него это в тысячу раз важнее твоего желания «расширить границы человеческих знаний» с целью личного обогащения?

— Но ведь он тоже на этом неплохо зарабатывает! — в голосе Вандерворт звучала обида. — Ему достанется куш побольше, чем другим. Я в этом совершенно уверена.

— А я нет. К тому же я отказываюсь верить, что наши спонсоры согласятся на проведение подобных экспериментов, ведь у меня была возможность встретиться с некоторыми из них, когда я устраивалась на работу. Они не производят впечатление людей, готовых ввязаться в подобную авантюру. Они, конечно, были бы не против, если бы их имена прогремели бы в связи с крупным научным открытием. Не сомневаюсь, что они не отказались бы на этом хорошенько заработать. Но у меня в голове не укладывается, чтобы те люди, с которыми я разговаривала, дали свое согласие на похищение как неотъемлемую часть задуманного.

— Дорогая моя, а ты резка. Хотелось бы думать, что мы все-таки помогаем этому несчастному как следует разобраться в себе. Ладно, так уж и быть, признаюсь, что «Колдстрайп» не имеет к этому никакого отношения. Так что ты по-своему права.

Клэрити тотчас насторожилась.

— А кто же тогда?

— Все наши расходы взяла на себя компания «Скарпания Хаус». У меня там уже в течение многих лет есть кое-какие знакомые. Это, можно сказать, залог выжидания в мире бизнеса — иметь на черный день запасной вариант. «Скарпания» в сотни раз крупнее «Колдстрайпа». Она обеспечила нам частное космическое судно, таможенное разрешение на вывоз чего угодно, предусмотрено все до последней мелочи. Как только я объяснила им, что поставлено на карту, они с готовностью пошли мне навстречу. В том числе, предоставили кредиты. Я все еще уверена, что ты не до конца разобралась, какие перспективы открываются перед нами. Ты только представь себе, что мы наблюдаем в соответствующих условиях, как развивается и взрослеет наш молодой человек. И даже если он не проявит никаких новых талантов, пристальное изучение его дара эмоциональной телепатии останется для нас достаточной гарантией того, что мы не останемся без работы до конца наших дней. А так как у тебя с ним отношения еще и иного рода, то ты как никто другой подходишь для проведения этих исследований.

— Мне понятно, к чему ты клонишь, Эйми, но я скажу тебе сразу, что отказываюсь ввязываться в эту историю. Тебе понятно?

— Подумай как следует, моя дорогая. Посмотри на мое предложение непредвзято. Постарайся пробудить в себе здоровое любопытство ученого.

— Я не собираюсь обхаживать его, чтобы ты потом замеряла и анализировала его реакцию, — с горечью произнесла Клэрити. — Неужели, по-твоему, я тоже нечто вроде того транквилизатора, который ты впрыснула ему, чтобы он не слишком переживал свое положение подопытного кролика?

Вандерворт отошла в сторону от бежевого контейнера.

— По крайней мере, теперь ты знаешь, что от тебя требуется. Уверена, что ты в итоге примешь правильное решение, хотя бы потому, что ему без тебя не обойтись. Я призываю тебя не поддаваться минутному настроению, а все хорошенько и не торопясь обдумать. Ведь помимо всего прочего, он весьма симпатичный молодой человек, хотя изо всех сил старается не выставлять этого напоказ.

— Я не орудие в твоих руках. Меня не купить за деньги.

На этот раз Вандерворт искренне изумилась.

— А это мы еще посмотрим, моя дорогая. Я ведь еще не сделала тебе конкретного предложения. Подумай вот о чем. Если ты вернешься в «Колдстрайп», я не стану препятствовать. Но тогда ты не узнаешь, что же стало с нашим драгоценным Флинксом — как он развивается, какие таланты проявляет, а главное — ты никогда не узнаешь, кто занял твое место около него.

Клэрити думала, что это какое-то наваждение. Неужели перед ней Мамочка Вандерворт, неужели это она с таким спокойствием раскрывает перед ней карты в преступной игре? Нет, такое случается только в телепередачах. Просто не верилось своим собственным глазам, которые говорили, что на столе слева от нее в саркофаге лежал Флинкс, неподвижный, как покойник.