Радужная Нить - Уэно Асия. Страница 78

— Одежду шить собираетесь? — тихо осведомился я.

— Что значит, собираюсь? — фыркнула та. — Господин Хитэёми, кто желает обновку, тот и помогает! А кто помогает — тот первым и надевает!

— Э… ну… — я опешил. Никогда не раскраивал ткань, да и иголку в руки отродясь не брал!

— Спасибо, что решили мне подсобить, — женщина ошибочно истолковала моё замешательство в свою пользу. Или сделала вид. Они с юмеми иногда — что два дзори, левый и правый. — Мне-то и требуется сущая малость: придерживать ткань, пока буду кроить. Вот мелки, вот угольки, вот мерная лента… сейчас и приступим.

— Может, хотя бы чаю попьём? — предложил я. — Мы тут отдыхали, а вы, госпожа, столько лавок обошли — неловко даже.

— Всего-навсего одну, — отмахнулась та. — Спросила, где самая дорогая из ближайших — мне что, денег жалко? — она тихонечко рассмеялась, не желая будить Ясу. — Меня там и чаем напоили. Ещё бы, сделка-то нешуточная, а уж какой солидный господин к ним пожаловал! До вечера умасливали. Правда, промеж чашек пытались прелый шёлк всучить, ну да я им глаза отвела, так что продавали мне гниль, а унесла я наилучший. Зато почти не торговалась — так, для порядка и взаимного уважения. Вот только от сопровождения пришлось отказаться.

"Да, эта женщина нигде не пропадёт", — пришёл я к окончательному выводу и успокоился. Сбегал за чайничком и лепёшками и занялся изучением нелёгкого швейного мастерства, попеременно то отхлёбывая из чашки, то ставя её на низенький столик и обеими руками придавливая скользкую ткань к полу там, где указывала моя наставница. И весьма скоро понял, что, даже если мы просидим всю ночь, к утру станем обладателями в лучшем случае одной хитоэ. А ещё ведь сама каригину, хоть и летняя, без подкладки, но всё равно сколько работы! А шаровары — они уж точно должны иметь более сложную выкройку! Ханец отдал свою одежду в стирку, но от нашей с Татибаной остались такие лохмотья, которые можно лишь собаке подстелить. Значит, нужны два набора одежды. Если приличную обувь и шапку эбоси можно купить, то облачения, подобающие нам по рангу, достать негде. В благородных семьях на то есть служанки-мастерицы во главе с хозяйкой дома…

Поделился опасениями с Химико и получил невнятный ответ, что всё, мол, образуется. Что ж, ей виднее. Увлёкся раскроем по тонкой белой линии — кицунэ доверила мне даже это — и не заметил, как вошёл Ю. Видимо, некоторое время он наслаждался происходящим, поскольку голос его застал меня врасплох. Ощущение отнюдь не новое.

— Какое зрелище — сердце кровью обливается! Ничего, скоро мы тебя, сиротинушка, в хороший дом пристроим, — промурлыкал он. — Завидной невестой будешь.

— Вот и не завидуй, а присоединяйся, соня! — буркнул я, за малым не отрезав рукав будущей каригину. — Ишь, избавиться надумал… Размечтался!

— Если дашь клятву вести себя вежливо и не распускать кулаки, то я тебя и впрямь никому не отдам. Таков уж мой страдальческий удел, расплата за прегрешения прошлой жизни, не иначе… — продолжил издеваться тот, садясь и наливая себе остатки чая. В мою чашку! — Фу, еле тёплый! А время позднее, хозяев будить неохота. Кай, может, сбегаешь на кухоньку, раздуешь очаг, вскипятишь водички, заодно покушать что-нибудь приготовишь, как добрая же… я же сказал, кулаки не распускать!

— Ничего подобного, господин Ю, он вас пяткой пихнул, — заступилась сердобольная Химико. — Но если вы разольёте чай на шитьё, я покусаю всех присутствующих! Кроме спящих, конечно.

Все рассмеялись. Хотя чашку кое-кто предусмотрительно опорожнил и отставил.

— А есть вторая иголка? — деловито спросил ханец, оглядываясь по сторонам и перевязывая волосы обрезком шёлка. Химико жестом указала на бамбуковую коробочку с булавками.

— А ты умеешь шить? — изумился я, увидев, как Ю достал иглу и вдел нитку в ушко с видом человека, который совершает подобное десять раз на дню. Женщина тоже взирала на сие чудо широко распахнутыми глазами.

— А что тут уметь? — пожал плечами тот. — Было бы желание да терпение. Госпожа Химико, указывайте, что сшивать?

— И кто после этого годится в невесты? — хмыкнул я, наблюдая, как юмеми шустро зарывается иголкой в алую ткань будущей хитоэ.

— Кому приданое собирают, тот и невеста! — не моргнув и глазом, ответствовало это живое совершенство. — А поскольку ты у нас с некоторых пор обезденежел, а я — владелец немаленького состояния…

— Как вы можете, господин Ю?! — Химико снова встала на мою защиту. — Сами что обещали?! Такое сокровище — да в чужие руки!

Н-да, насчет защиты я погорячился. Ещё и смеются, звери!

— И чего вам неймётся?! — простонал Ясу, с головой зарываясь в покрывало и натягивая вместо него отрез шёлка оттенка сосновых ветвей с соответствующим узором по ткани. — Тьфу, что за напасть? Где вы это взяли?! Что здесь происходит?

Лицо его спросонья выглядело таким глупым, что не выдержал и я, расхохотавшись вместе с остальными. Ну как на них сердиться?

Вчетвером дело пошло быстрее. Да и веселее. Татибана, конечно, больше отвлекал, нежели помогал. Вооружившись ножом, мой друг сопровождал каждую обрезку ниток недвусмысленно-издевательскими поклонами в направлении Центральной Столицы. "И да не пресечётся Алая Нить во веки веков!" — провозглашал он. Интересно, что подумают хозяева о постояльцах, полночи пробуянивших без капли спиртного…

Раскроив две смены нарядов для нас с Ясумасой, и завершив хитоэ, мы получили милостивое разрешение Химико отправляться ко сну. Да уж, завтра в город не выберешься, попросту не в чем. А лисьи чары скатываются с одежды, как вода с листа, стоит их творцу удалиться на некоторое расстояние. Эх, разминусь я с братом, сердцем чую! Может, стоит надеть то, что носит чернь? Надо бы и впрямь озаботиться покупкой простой одежды, в путешествии — самое то. Не осядем же мы здесь? Император своё повеление не отменял, и едва ли будет рад узнать…

Перевернувшись на бок, я выгнулся и со стоном распрямил затёкшую спину. Бедные девушки, и как они шьют целыми днями? В последнее время моё уважение к женщинам только и делает, что возрастает. Кстати, о последних. Давно я… нет, нашёл, когда об этом думать! Болван! Побеспокоился бы о насущном. Например, о том, что твой недоброжелатель как затаился с той самой ночи, так больше себя и не проявлял. А ведь он где-то здесь, на севере! Знать бы, когда одежда будет готова…

Я зевнул. Сон решительно не желал моего общества, оскорблённый тем, что я отоспался днём. Завтра буду вялый, словно червяк на солнцепёке. Спать, Кай! Немедленно спать!

Но можно ли спать, если глаза вмиг открываются, стоит лишь расслабиться и отдаться мыслям! Ещё и луна заглядывает в комнату, а вылезать из-под тёплых покрывал и затворять сёдзи — лень. Привык погружаться в мир сновидений под размеренное дыхание слева и справа? Так отвыкай!

Фусумы тихо зашуршали.

— И чего ты маешься, несчастье?

Ю, кто же ещё. Да, он ведь обещал присматривать за нашим пребыванием в Юме. Вот и не выдержал, явился навести порядок.

— Да так, не спится. — Я сел и пододвинулся к стене, укутавшись в покрывала. — Ты пришёл спеть колыбельную?

— Обнагле-ел… — проворчал тот, тем не менее, усаживаясь рядом и отнимая одно. — Может, ещё и сказку рассказать?

— Так даже лучше! Не уверен, что у тебя хороший слух… А сказок ты должен знать неимоверное множество, я угадал?

— У меня отличный слух! И я прекрасно пою! — фыркнул ханец. Он хотел было подняться, но я высвободил руку и удержал его за локоть.

— Тогда спой!

— Ага, мало радостей мы доставили этому дому, надо ещё среди ночи осчастливить хозяев удалой песней! — огрызнулся тот, всё ещё разобиженный.

— Прости, пожалуйста! — взмолился я. — Кто бы знал, что у тебя ещё и слух под стать голосу? Хотя ты же у нас совершенство… Шить — и то умеешь!

Грубая лесть возымела, как ни странно, своё действие. Юмеми снова опустился на футон. А ещё намекал, что я падок на похвалу. А сам-то, сам-то!

— Подольстился неумело, но само намерение загладить вину похвально, — в голосе Ю прозвучал явственный смешок.